Евгений Кукаркин - Море без надежды
- Я могу вам только посочувствовать, товарищ полковник. Я только что говорил с командующим, он считает, что если бы не проволочки нашего катера в губе, мы сумели бы догнать караван судов и захватить подводную лодку противника.
Ни чего себе, как обернулось то. А впрочем, сейчас вспомню. Караван шел почти по центру прохода, от нас до него, было километров двенадцать. В принципе догнать можно было бы, за час или два, но катер стоящий на границе с Баренцевым морем, мог бы перехватить его гораздо раньше. Там тоже не догадались, что лодка подвешена к сухогрузу. Значит не я один лопух.
- Выходит, что я еще и виноват, - краснеет от ярости полковник. - Ну уж нет. Я это дело так не оставлю.
Он срывается и бежит к берегу. Матросы, под руководством Натальи Сергеевны, тащат с катера ящики с пробами и складывают их на песке. Таня подходит к отцу и обнимает его.
- Опять шумишь, тебе волноваться нельзя.
- Как плавание? Ты себя хорошо чувствовала?
- Прекрасно. Я все же дочь моряка.
- Иди домой, мать волнуется.
- Сейчас выгрузим все это хозяйство и я уйду.
Она кивнула и повернулась ко мне.
- До встречи, Иван Дмитриевич.
Она уже на берегу помахала мне рукой.
Наш воспитатель военных душ по лягушачьи раздвинул свои губы.
- Хорошая девушка. Пора уже за муж выдавать, как ты думаешь, Валентин Александрович.
- Давно пора. Да вот все никак. Школа, институт, работа и ноль внимания на мужиков. Но я надеюсь..., - он скосил на меня глаза.
- Иван Дмитриевич, как поход? - спрашивает воспитатель теперь меня.
- Хреново. Опять лодку упустили. Несколько моих матросов из-за этого полковника получили чесотку. Врач, говорит, что пока серьезных заболеваний нет, все могут находиться на своих местах.
- Пусть для профилактики сходят в госпиталь, мало ли какая там зараза. Ваш молодой врач еще и может ошибиться.
- Хорошо.
- А вот с подводной лодкой вы, честно говоря, обосрались. Вас еще, Валентин Александрович прикрывает и мне кажется, нужно было в такой ситуации караван остановить любым путем...
- Кто мог подумать, - встревает Танин отец, - Как-никак, таможня и пограничники Архангельска проверили суда, а мы могли бы остановить их только с ведома руководства или в экстренных случаях.
- Так что, выходит противник под брюхом любого судна и к нам пролезет и от нас уйдет, а мы будем только рот разевать.
- Нет... Конечно всегда найти можно выход, но какой. В данный момент ни один из командиров катеров выхода не нашел.
- Выход есть... - говорю я. - Надо учесть все наши ошибки и когда завод проводит испытания новых подводных лодок, договорится с пограничниками и таможней придержат крупные суда в портах.
- Ну во, видишь, - говорит воспитателю командир базы, - выход есть и без международных осложнений.
- Тогда в чем дело, ловите наглеца..., я пойду на катер, поговорю с экипажем.
Воспитатель косолапо пошел к трапу.
- Ну, а ты сейчас куда? - спрашивает меня командир базы.
- Писать отчет и домой.
- Завтра утром зайди ко мне в штаб.
- Есть.
Эта неугомонная Таня, вечером опять встряхнула меня.
- Какие то вы, мужики, не доделанные. После работы спать, да спать.
Она ходит по комнате и осторожно собирает и складывает разбросанные вещи. Хозяйка в этот раз даже не будила меня, а просто открыла ей дверь в мою комнату.
- Как ты здесь очутилась? - я неохотно поднимаюсь с кровати.
- Так, пришла и спрашиваю Варвару Семеновну, а этот... спит... Там мир переворачивается, а он дрыхнет.
- Что же там... еще произошло?
- Нас сегодня пригласили в гости. Судя по всему, сегодня большая пьянка. К Марии Николаевне из Африки приехал муж.
- Он сюда прибыл служить?
- Ты заметил, что на стоянке кораблей тебя сегодня приветствовал мой папа и воспитатель?
- Заметил.
- А вот начальника штаба не было. Он вещи собирает, его переводят на Каспий. Вместо него назначается муж Марии Ивановны.
- А мой начальник, командир дивизиона, прибыл?
- Час назад пришвартовался, обещал тоже придти. Плотников пока дежурит в море.
Я одеваюсь в парадный китель.
- Ну что же пошли.
Муж Марии Николаевны с удивлением разглядывает Таню.
- Таня, не может быть? Я же тебя не видел пять лет. Укатила в институт такой девчонкой с косичками, а теперь распустилась, как цветок. Привет, Татьяна.
Он целует ее в щеку. Мария Ивановна дергает его за рукав.
- Это у нас новый командир катера, Иван Дмитриевич.
- Здравствуйте.
Он отстраняется от Тани и крепко пожимает мне руку.
- Слышал о вас. Я рад, что будем служить вместе.
- Гришка...
Сзади меня подталкивает мой командир дивизиона Курицын, он только что вошел вслед за мной. Муж Марии Ивановны обходит меня и они обнимаются. Таня тащит в комнату, где уже гости начинают рассаживаться за столом. Все по прежнему. Стол ломится от бутылок водки, картошки, многочисленных блюд с рыбой и нарезанной колбасы. Столом руководит наш главный воспитатель, который распихивает гостей по скамейкам.
- Эй, голубки, - он завет нас рукой, - садитесь вот сюда в угол.
Нас заталкивают за стол и я чувствую, как ко мне притиснулось горячее бедро Тани. Все с шумом расселись.
- Эй, внимание. Сегодня мы празднуем новое назначение одного из боевых товарищей. Я хочу его, от имени присутствующих, поздравить и выпить первый тост за нового начальника штаба, - пытается перекричать шум воспитатель и высоко поднимает свой стакан.
Дружно опрокидываются стаканы и мужчины, и женщины принимают горькое пойло внутрь. Таня тоже смело хлебнула водки, потом с отвращением поставила стакан на скатерть.
- Не могу.
- Заешь чем-нибудь, - подсказываю я.
Стол начинает разогреваться. После первого тоста, пошел второй, третий... Начались разговоры... Сидящий недалеко, командир дивизиона, согнувшись ко мне, пытается тихо говорить.
- Иван, что там у тебя с медиками?
- Ничего. Пошли с ними в Мензинскую губу, а там напоролись на ядовитые отходы. Своих аквалангистов, полковник, начальник экспедиции, сразу загубил и для продолжения опытов решил использовать моих ребят. Я их не дал...
- Правильно сделал.
- Но тут эта история... с подводной лодкой, наше командование во всем обвинило полковника. Мол лодку упустили из-за него.
Мезенцев размышляет.
- Наверно мы что то сделали не так. Конечно лодку сами... виноваты. Я слышал, что у тебя матросы немного в этих отходах... испачкались и заболели?
- Было дело. Пока они еще не так пострадали, но подцепили что то похожее на чесотку.
- Пожалуй мы тебя раскрутим с этой стороны, а не с лодки...
- Серьезное дело?
- Похоже, медики накатали бумагу до Москвы. А нам нужны более серьезные аргументы, чтобы отбиться.
Поднимается уже знакомый, по первой попойке, мичман-выпивоха Беляков, и предлагает тост за дам-с. Все отвлекаются от разговоров и гул восторга катится по комнате. Я чокаюсь со стаканом Тани, так и не допитым после первой пробы.
- За тебя.
- Спасибо. У тебя будут неприятности?
- Нет.
- Я все подслушала, о чем вы говорили с Мезенцевым.
- Нехорошо подслушивать...
- То, что ты своих людей не пустил на глубину, молодец. Я там не успела показать тебе одну вещь... Моторист поймал рыбу... это был лещ без чешуи, прозрачный, как стекло. Не нужно пособий, показывать разрез рыбы. Все от хребта, кишечника, икры, до кровеносных сосудов, все на виду.
- Разве тебе в лабораторию не приносили такую рыбу?
- Нет. Есть всякие мутанты, даже облезшие, есть голубые окуни, зеленые ерши, но таких прозрачных не было. В ближайших больных районах моря нет такой пакости.
- Иван, - дергает меня в другую сторону Курицын, - я слышал у тебя есть хорошие предложения утопить Гордона... Давай выпьем, чтобы ему был конец.
Мы чокаемся и тут, услыхав звон стаканов, выпивохи встрепенулись.
- За что вы пьете? Мы с вами.
- Мы за тех, кто в море...
- Это и для нас.
Стол наполнился гулом, зазвенела посуда и шум разговора сгруппировал гостей. Волна окосения поплыла среди присутствующих.
- Почему ты, не пьян? - удивляется Таня. - В тот раз тоже как стеклышко или это мне показалось?
- Ты хочешь, чтобы я был пьян?
- Ради бога, не надо экспериментов.
- Иван Дмитриевич, - ко мне через стол со стаканом тянется муж Марии Ивановны, - выпьем за морское братство... Танька, поверь, у меня глаз наметанный, Иван, отличный парень. Не упусти...
Мы выпиваем и Татьяна спешно мне протягивает на вилке кусок соленой семги.
- Георгий, - она с вызовом смотрит на новоявленного начальника штаба, я сама решу, что мне надо.
- Решай...
Георгий плюхнулся на место.
- Он за тобой раньше ухаживал? - спросил я ее.
- Пытался. Мама ему тогда чуть голову не оторвала...
- Кстати, а где мама?
- После того позора..., ну когда ты ее тащил, отец не отпустил ее сюда. Слушай, Иван, мне уже не нравиться здесь, может мы удерем от сюда.
