Ахметшин Наиль - Тайны великой пустыни
Объединенное уйгурско-китайское войско разгромило отряды повстанцев и вступило в восточную столицу страны— город Лоян. Через несколько месяцев война завершилась. Уйгуры вернулись домой с богатой добычей. Что же касается Срединного государства, то мятеж Ань Лушаня подорвал основы процветания династии Тан, которая так и не смогла оправиться от потрясений затянувшейся смуты.
Очевидец драматических событий, танский поэт Лю Чанцин (709–780 гг.), встретив на горной дороге всадника, возвращавшегося домой, рассказал о том, что ждет его в родных местах:
В разбитых домах
после сотни боев жестоких
Хозяев белых
так ли много в живых осталось?
Повсюду вокруг
завладели землею травы.
Пришедший домой,
видя их, утирает слезы!
(пер. Л. Эйдлина.)Грустным мыслям Лю Чанцина вторит классик китайской поэзии Бо Цзюйи (772–846 гг.). В стихотворении «После восстания проезжаю мимо храма Люгоу» он отразил атмосферу скорби и уныния, царившую в обществе спустя десятилетия:
В девятый месяц во всем Сюйчжоу с недавней войной
Печали ветер, убийства воздух на реках и в горах.
И только вижу, в одном Люгоу, где расположен храм,
Над самым входом в него, как прежде, белеют облака.
(пер. Л. Эйдлина.)В те годы каганат значительно укрепил свое влияние и играл доминирующую роль в Центральной Азии. Реальным соперником уйгуров были только тибетцы. VII–VIII века — период расцвета тибетского государства. Его правители расширили границы за счет присоединения Сиккима, Бутана, Непала и других территорий. Энергично продвигались они также на север и северо-восток. В этой связи достаточно вспомнить их победоносный военный поход в Китай, когда тибетцы вместе с союзниками без особого труда заняли Чанъань, спешно покинутую императором (763 г.), и обеспечили свое продолжительное господство в Хэсийском коридоре.
Упорная борьба между тибетцами и уйгурами за контроль над караванными маршрутами Шелкового пути в Западном крае шла с переменным успехом. К концу VIII века тибетцы, казалось, окончательно перехватили инициативу, но в начале IX века уйгуры восстановили свою власть в оазисах Тарима. Обострение внутриполитической борьбы и стихийные бедствия, обрушившиеся на каганат, вновь поколебали позиции его правителей в регионе.
После многих лет непрекращающейся вражды енисейские кыргызы в 840 году нанесли уйгурам жестокое поражение и вынудили их покинуть родные места. Разгромленные и преследуемые противником те бежали в южном и юго-западном направлениях. На новых местах они сумели создать два независимых государства с центрами в Ганьчжоу (совр. Чжанъе в провинции Ганьсу) и Турфане. О судьбе Турфанского княжества читатель узнает в следующей главе.
Современный торговый центр
К сожалению, исторические документы содержат чрезвычайно скудные сведения относительно указанных событий и можно лишь догадываться, что происходило на самом деле. Появление в Ганьсу уйгурского государственного образования, вероятно, стало возможным благодаря народному восстанию под руководством китайца Чжан Ин-чао, поднятому против тибетцев в Шачжоу (Дуньхуан) (848 г.).
Талантливый выходец из аристократической семьи объединил широкие слои населения и довольно быстро освободил город, на протяжении веков имевший исключительно важное значение для Шелкового пути, и прилегающие к нему территории. С учетом складывавшихся отношений уйгуров с китайцами и тибетцами нельзя исключить, что, переселившись на новые земли, они приняли самое активное участие в восстании и оказали Чжан Инчао весомую поддержку. В таком случае становится понятным их заметное усиление в Хэсийском коридоре.
Особую опасность для уйгуров в этих местах представляли набеги тангутов, народа тибето-бирманской группы, сформировавшегося на стыке нынешних провинций Ганьсу и Сычуань. Их первые походы против соседей были безуспешными, но в 1028 году они сумели захватить Ганьчжоу. Уйгурский каган покончил жизнь самоубийством, а его семья попала в плен. О дальнейшей судьбе ганьчжоуских уйгуров почти ничего не известно.
Ряд ученых полагает, что их потомками были так называемые желтые уйгуры— сары уйгуры, оказавшиеся в определенной изоляции от других групп населения. В отличие от турфанских уйгуров они вели кочевой образ жизни. После падения монгольской династии Юань их земли были включены в состав империи Мин, но при этом сары уйгуры сохраняли некоторую самостоятельность.
Трудно сказать, каким письмом был написан первый уйгурский текст. Вполне возможно, что это были китайские иероглифы, поскольку с давних времен правители уйгуров поддерживали тесные связи с императорами Поднебесной, получая от них почетные титулы и обмениваясь посольствами. Не исключено также, что, кочуя по просторам Западного края, гаогюйские или телеские племена очень рано познакомились с брахми, тохарским, сирийским и согдийским письмом.
Племена, входившие в Тюркский каганат, длительное время пользовались руническим письмом. Столь необычное название оно получило за сходство с алфавитом, который применяли скандинавские и древние германские народы прежде всего для культовых и памятных надписей. Дело в том, что указанное древнетюркское письмо, вызвавшее, на первый взгляд, весьма необычную аналогию, было открыто на камнях в районе Енисея в 20-е годы XVIII века немецким ученым Д. Г. Мессершмидтом, состоявшим на службе у русского царя Петра I, и сопровождавшим его пленным шведским офицером Ф.-И. Страленбергом.
Позднее археологи нашли чисто уйгурские памятники, написанные этим письмом. Они датируются VIII–IX веками. Создав основы собственной государственности, уйгуры обнаружили интерес к развитию письменности, что позволило им улучшить управление, упорядочить систему учета, стабилизировать дипломатические сношения с соседними народами и т. д. Особенно заметно данная тенденция проявила себя после их переселения на территорию современного Синьцзяна.
Буквенно-звуковое письмо появилось у уйгуров в конце I тыс. и восходит через согдийский к одному из сирийско-арамейских алфавитов. Уйгурским письмом пишут сверху вниз, своеобразно нанизывая буквы на вертикальную черту, строки размещаются слева направо.
После того как уйгуры покинули Орхон, они еще продолжали использовать оба вида письма, о чем наглядно свидетельствуют выявленные специалистами документы, но со временем новый алфавит стал играть главенствующую роль. В связи с постепенным переходом к оседлому образу жизни и быстрым распространением буддизма в уйгурской среде резко возросло количество грамотных, а в дальнейшем и весьма образованных людей.
Центрами знаний были монастыри, где молодые послушники обучались грамоте, а монахи-интеллектуалы, владевшие, в частности, санскритом, китайским, тибетским и иными языками, переводили на уйгурский религиозную литературу. Неудивительно, что большинство сохранившихся уйгурских текстов той поры — это памятники буддийского, а также манихейского и христианского содержания. Вместе с деловыми бумагами, хозяйственными записями, личной перепиской и т. д. они отражают колоссальные перемены, произошедшие в обществе со времени образования в степях Монголии Уйгурского каганата. Существенно изменился и язык уйгуров: заметно обогатилась лексика, значительно разнообразнее стали грамматические и стилистические формы.
Выдающийся ученый XI века, основоположник тюркологии Махмуд Кашгарский писал: «Язык уйгуров тюркский, но кроме него у них есть еще и свой особый говор, на котором они говорят между собой. Письменность у них тоже тюркская, состоит из 24 букв… Однако помимо этой письменности у уйгуров и китайцев имеется и другая письменность, которой они пользуются при написании книг или ведении официальных бумаг».
В XI–XII веках, по мере распространения ислама, уйгуры начинают все активнее использовать арабский алфавит, который медленно, но неуклонно вытесняет прежнюю письменность. Спустя несколько столетий полностью исламизированные уйгуры от нее отказываются вовсе.
Однако в начале XIII века в процессе завоевания и присоединения Чингисханом соседних территорий уйгурское письмо заимствовали монголы. Не имея прежде развитого литературного языка и письменности, которые могли бы служить средством контактов в письменной форме и сохранения этнической общности, они приспособили его к особенностям фонетики собственного языка, сохранив его вплоть до настоящего времени. В КНР это официальная письменность коренного населения автономного района Внутренняя Монголия.
Чингисхан был убежден, что его родственники и сподвижники должны учиться грамоте. «Атак как татары не имели собственной письменности, — писал средневековый историк Джувейни, — он отдал приказ о том, что монгольские дети должны учиться письму от уйгуров». Любопытно, что первым постиг грамоту мальчик-сирота из племени татар, которого воспитывала мать великого хана — Оэлун.
