Виктор Бердинских - Тайны русской души. Дневник гимназистки
Миша (Юдин) в это лето тоже стал к нам выходить – и даже теперь разговаривает. А то раньше такой нелюдим был!.. Всё же я себя в его присутствии чувствую не совсем ловко – точно я ему мешаю…
11 июня (пятница)Вчера (10 июня) я получила письмо от Екатерины Георгиевны (Гурьевой). Большой конверт – «со вложением фотографической карточки». Екатерина Георгиевна посылает свои фотографии мне и Наташе Левитской. Странно, мы все-таки сначала просили ее карточку для всего класса…
А потом (я с Наташей) писали ей об этом. Екатерина Георгиевна, вероятно, решила, что больше никому и не нужно, и послала по карточке только нам… О том, чтобы переснять, – ничего не пишет. И… я безумно рада! У меня есть ее портрет!..
Среда, 18 августаУчение началось. Сегодня в первый раз приходили на урок Владимир Афанасьевич (Евдокимов), Василий Гаврилович (Утробин)57 и др.
С Василием Гавриловичем мы не имели дела со второго класса, где он занимался с нами по русскому языку, а нынче снова встретились в седьмом классе, чтобы проходить курсы педагогики. Он, по-видимому, чувствовал себя совершенно свободно, когда вошел к нам в класс. По крайней мере, его лицо не выражало ни волнения, ни замешательства – в то время как он говорил свою «вступительную речь» (по его выражению). Его первый урок произвел на меня хорошее впечатление. Его речь – монотонная, как бы заученная – сообщала всему классу спокойствие и была очень серьезна по содержанию.
Находя, вероятно, неудобным, не познакомившись с классом, задавать урок, Василий Гаврилович стал читать книжку. Это – «Профанация стыда» (сочинение Чарской)58. Она направлена к искоренению телесных наказаний – этих показателей нравственной грубости и отсталости. Ведь и теперь, несмотря на проповеди гуманности и призывы к ней, – ремень и плетка существуют. Как видно, чтение вполне относится к педагогике…
Как тихо и серьезно сидели девочки на уроке Василия Гавриловича, так шумно и весело встретили они Владимира Афанасьевича.
И он, в противоположность сдержанному Утробину, как бомба влетел в класс – и вскочил на кафедру. Он ни капельки не изменился за лето: всё такой же подвижный, быстрый, веселый. Всё такой же мечтатель, желающий видеть в людях только хорошее и верящий, что всё дурное каждый может в себе подавить…
Суббота, 21 августаДавно-давно не слыхала я музыки. Целое лето…
И вот сейчас, когда Нюра и Зоя играют за нашим старым фортепьяно, мне вспоминается концерт Брик. Зал клуба, наполненный нарядной публикой. Много света, много шума. И на эстраде – она. Блестящие, шумные пьесы: они красивы и легки, но они не произвели на меня такого впечатления, как эта неумелая музыка… Простая, несложная мелодия… Она перенесла меня в деревню, где жили мы летом…
Вечер. Солнце заходит. Его последние лучи бросают прощальный взгляд на темные леса, золотистые поля и порозовевшую реку. Голубеющие дали закутываются молочным туманом, поднявшимся с влажных низин. Скрывается солнце… и туман застилает реку. Тускло светятся сквозь него огоньки бакенов, но вскоре скрываются совсем.
Темнеет… Зажигаются звезды в голубом далеком небе, и свежий ветерок чуть колышет высокие деревья. Из города доносятся звуки музыки. И эта гармония звуков и красок так хороша, что не хочется оторваться от серебристых звезд и потемневших далей, и жаль становится, когда замолкают тихие звуки долетающей издалека музыки…
Да, вот что я вижу сейчас, когда передо мной лежит раскрытая тетрадь дневника и ярко горит лампа…
Лето прошло… Осень срывает с деревьев пожелтевшие листья, и скоро-скоро от величавой летней красоты ничего не останется…
Вторник, 24 августаУже начинается то, что Зина (сестра) называет: «день в гимназию хожу, да два дома сижу», то есть – мои всегдашние болезни… Еще вчера (23 августа) за первым уроком (физика) я почувствовала сильную боль в горле и приступы кашля. Ушла домой…
Сегодня тоже дома сижу: гланды распухли… Как бы не было «свинки»!..
После двенадцати часов была Ксеня, принесла мне расписание уроков на завтра и сообщила, что Федор Васильевич (Маяков) вчера (23 августа) хотел меня спросить. Сам же, через Зинаиду Ивановну, позволил мне уйти, а потом и забыл!.. Память, верно, не мужская, крепкая, а «девичья» – коротенькая…
Затем (Ксения) рассказывает, что отец Валентин59 требует, чтобы уроки отвечали из слова в слово – по книжке, а мы к этому не привыкли. И отцу Николаю60 и отцу Феодосию61 рассказывали – даже тексты из «Катехизиса» – своими словами. А этому – всё надо по-особенному. Странный он. И понятия у него все какие-то необыкновенные…
Пятница, 27 августаСегодня в гимназии увидела Клавдию и спрашиваю:
– Верочка уехала?
– Надежда Георгиевна уехала, а Верочка сегодня собирается.
Спрашиваю:
– Почему к нам не зашли? – и получаю в ответ:
– Да всё по магазинам бегают…
– Как не совестно?!. А мы ждали…
– Напиши ей записку…
И я написала. С таким окончанием: «До свидания… сегодня. Жду».
И разумеется, не ожидала подобного результата, но Верочка решила, очевидно, что надо зайти, и была у нас перед обедом – с Клавдией…
Надежда Васильевна (Арбузова)62 сказала, чтобы завтра (28 августа) я принесла масляные краски, а на что я их куплю, когда у нас в доме нет, что называется, ни копейки сейчас?..
Среда, 1 сентябряНу, как мы смеялись сегодня – за уроком педагогики! И только представить себе, что нас насмешил Василий Гаврилович (Утробин) – эта заводная кукла…
В начале урока мы записывали о Платоне, а потом он (Утробин) стал спрашивать. Усевшись за кафедру и глубокомысленно погрузившись в созерцание фамилий, он молчал несколько мгновений. Потом, пристально вглядываясь в левую (от нас) сторону класса, медленно произнес:
– Попцова Вера!..63
Каково же было его удивление, когда, видя, что там, куда он смотрел, никто не поднялся, он обвел взглядом весь класс – и увидал уже стоящую чуть не у самой кафедры Веру!.. Мы так и покатились со смеху! Вера – маленькая и сидит на первой парте с третьего класса. А он-то (Утробин) вообразил, что она (Вера) – позади, в левом углу… Но он не рассердился на наш смех, чего мы так боялись, и всё пошло своим чередом…
А за одну минуту до звонка «его благородие» изволили вызвать меня. Естественно, что я успела сказать лишь две-три фразы… А когда звонок прервал меня на полуслове, Василий Гаврилович с чем-то похожим на улыбку заметил:
– Ну, мы поговорим с вами в следующий раз…
Ох, это не совсем приятно!..
Пятница, 3 сентябряВчера (2 сентября) меня спрашивали по истории, словесности и алгебре.
Федор Васильевич (Маяков) поставил «пять с минусом», а Владимир Афанасьевич (Евдокимов) – «пять». И сегодня я еще узнала, что «Владимиру Афанасьевичу очень понравилось, как А – ова отвечала» и что он «нахвалиться не может» моим ответом… Я думаю, что девочки врут, но… Во всяком случае – стоит «пять»…
Зато, когда Анна Васильевна (Смирнова) спросила меня по алгебре – выводить новое правило, я, уже ничего не соображая, завралась. Анна Васильевна отнеслась к этому снисходительно, сказав:
– Я знаю, отвечать по трем предметам в один день – трудно. Наступает такое время, когда мозг перестает работать. Вы устали – садитесь! – и ничего не поставила…
Только успела она вызвать другую ученицу, как вошел Казаков64. Просидел до конца урока. А сегодня спрашивал меня по космографии, поставил «пять». Я очень довольна…
Получила сегодня письмо от Сони (Юдиной)…
Четверг, 9 сентябряЧетвертого урока не было. Пятый – французский. Чтобы не идти домой на свободный (час), Надежда Ивановна (Поскрёбышева)65 дала нам (задание) – писать изложение. Но также хотела прийти и на пятый час. А мы написали изложение – да почти все и удрали. Поручили, впрочем, мне передать ей тетради. Ух, она и рассердилась!.. Неприятность порядочная вышла…
Какую чудную корзину цветов прислали тете Аничке восьмиклассницы! Розы, гвоздики, астры… Прелесть!.. Я нахожу, что это – куда умнее букета. Тот бы живо завял, а эти – надолго останутся. Умные ученицы, право!..
Сидит З. А. Я довольно много с ней разговариваю, так как она говорит со мною охотно. И даже конфетку взяла – «только от меня!»…
Пришла Л. Г.
Воскресенье, 12 сентябряВладимир Афанасьевич (Евдокимов) задал сочинение. Тема обширная: что-то «о влиянии семьи, школы и среды на выработку нравственной личности человека». Для этого надо прочесть сочинения Смайльса66, Спенсера67 и Пэйо68 о воспитании. Но в библиотеке (ВМЖГ) этих книг уже нет, и – так как мне сказали, что их можно достать из мужской гимназии – то мама и посоветовала обратиться к Косте Инькову69. Ему – как учителю – достать их легко. Я и пошла сегодня к нему…
