Рахамим Эмануилов - Террор во имя веры: религия и политическое насилие
Для «религиозных» террористов насилие (или терроризм) – божественный долг, оправдываемый Священным Писанием (будь то Библия или Коран). Насилие, легитимизируемое религией, делается самоподдерживающимся, поскольку насильственные действия сами по себе рассматриваются как «санкционированные» Богом. Более того, религиозно мотивированные террористические группировки показывают повышенную живучесть в сравнении с террористическими структурами, использующими другую мотивацию (ультралевую, ультраправую, националистическую, сепаратистскую и т. д.). Есть данные, что из всех террористических группировок, действовавших в мире в период с 1968 г. по 2006 г., примерно 62 % прекратили свое существование, тогда как этот показатель для религиозных террористических группировок составляет лишь 32 %. Впрочем, как показывает практика, ни одной религиозной террористической группировке в период с 1968 г. не удалось достичь полной победы[28].
Религиозную мотивацию под насильственные действия террористического характера подводят не только адепты радикального прочтения ислама.
Есть мнение, что к числу первых религиозных террористических организаций относится действовавшая в I в. иудейская секта зилотов (сикариев), которая сражалась против римской оккупации Палестины и совершила много террористических актов во имя иудейской религии. Эта секта осуществляла кампанию индивидуальных покушений и групповых убийств, отравляя используемые римлянами колодцы и устраивая саботаж в снабжении Иерусалима водой. Будучи в немалой степени проявлением национально-освободительной борьбы против иностранной оккупации, это насилие было в то же время религиозно мотивированным[29]. Как отмечает исследователь Дэвид Рапопорт, природа мессианской доктрины сикариев одновременно предполагала цель террора и разрешала методы, необходимые для ее достижения. Как результат, можно идентифицировать две цели иудейского терроризма, практиковавшегося этой группировкой: сделать репрессии столь нестерпимыми, чтобы восстание стало неизбежным» и срывать любую попытку примирять противоборствующие стороны[30]. Некоторые авторы указывают на то, что сикарии стали «ролевой моделью для многих современных еврейских террористических группировок». Современный терроризм, имеющий религиозную мотивацию в иудаизме, начался в первой половине ХХ века в Палестине, где некоторые еврейские группировки использовали террористические методы в борьбе против британских сил (хотя здесь трудно провести четкую грань между национально-освободительной антиколониальной борьбой и религиозной мотивацией). Проявления политического насилия во имя иудейской религии случались и после образования Государства Израиль. В 1990-е гг. был отмечен ряд террористических актов, имевших религиозную мотивацию и обращенных не только против иноверцев (в частности, арабов-мусульман), но и против светского характера современного Израиля. Так, 1 января 1997 г. израильский солдат расстрелял арабов-покупателей на заполненном людьми рынке в Хевроне, утверждая, что он «получил миссию от Бога». Сходным образом обосновывалось нападение на молящихся арабов в мечети Ибрагима в Хевроне, осуществленное еврейским фанатиком Барухом Гольдштейном в 1994 г., а также убийство израильского премьер-министра Ицхака Рабина (1995 г.) экстремистом, который использовал религиозные взгляды в качестве оправдания этому теракту. Все эти акты, по утверждению их исполнителей, проводились как религиозные миссии с целью установления «нового религиозного царства на земле».
Взрыв в небе над Ирландией самолета индийской авиакомпании AirIndia в 1985 г., который до терактов 11 сентября 2001 г. считался рекордным по числу жертв терроризма на воздушном транспорте (погибли 329 человек), приписывается экстремистам-сикхам из сепаратистской группировки «Баббар Халса», выступающей за создание государства Халистан. Ранее, в 1984 г. сикхскими экстремистами была убита премьер-министр Индии И. Ганди.
В современном мире существуют различные экстремистские группировки, действующие под флагом той или иной христианской конфессии (например, противоборствующие католические и протестантские группировки в Ольстере, различные христианские фундаменталистские ультраправые экстремисты в США), иудаизма (например, экстремистская еврейская организация «Кахане хай»), японской синкретической секты «Аум Синрикё» или наводящей ужас на Уганду также синкретической «Армии сопротивления Господа», сочетающей в своей идеологии элементы христианства и местных африканских верований. В Соединенных Штатах действует ряд церквей и групп верующих расистской ультраправой направленности, объединенных понятием «Христианской идентичности». Часть их последователей состоит в организациях, относящихся к разряду террористических. «Многие из правых группировок, действующих в США (…), имеют элементы религиозного пыла, которые помогают объяснить их деятельность. Христианские группировки в США и других странах озабочены опасностью, исходящей, по их мнению, от секулярного гуманизма, отрицающего законность любого Высшего Существа. Христианские религиозные верования используются для оправдания расизма, антигомосексуальных взглядов и ксенофобии во многих странах»[31].
Проявления ксенофобии, экстремизма и политического насилия, оправдываемого религиозными соображениями, не редкость, увы, и среди православных христиан в России. Хотя «Патриархия никогда и ни в какой форме не одобряла насилия по отношению к другим конфессиям и религиям (…) такую сдержанность проявляют отнюдь не все, кто собирается бороться за православие»[32]. Так, в 1990-е гг. (да и впоследствии) фиксировались нападения на кришнаитов, представителей различных протестантских сект и т. д.
Но нельзя не заметить, что экстремистско-террористические проявления, использующие в качестве мотивации иудейскую, христианскую, индуистскую религию или апеллирующие к различным нетрадиционным религиозным культам, носят чаще всего одиночный, несистемный характер. А в ряде случаев религиозная мотивация, хоть и присутствует в идеологии тех или иных группировок, не является единственной и доминирующей, сочетаясь, например, с национализмом и ксенофобией (так несмотря на мнение профессора Стива Брюса, что «североирландский конфликт является религиозным конфликтом», а хоть социально-экономические проблемы также играют значительную роль, «но фактом является то, что соперничающие группы населения в Ирландии придерживались и продолжают придерживаться соперничества религиозных традиций, которое придает этому конфликту его продолжительный и неподатливый характер»[33], трудно не заметить, что противостояние ирландских католиков и протестантов носит не столь межрелигиозный, сколь межобщинный характер).
Этого не сказать о терроризме, выступающем под флагом ислама. В силу целого ряда субъективных и объективных причин именно мусульманская религия чаще всего рассматривается сегодня в контексте проблем экстремизма и терроризма в современном мире, так же как и терроризм зачастую помещается в контекст ислама. Эти темы широко эксплуатируются (причем далеко не всегда добросовестно и беспристрастно) различного рода экспертами, официальными лицами и более всего – средствами массовой информации.
Что стоит за этой связью? Случайность или закономерность? Мутация или «генетическая предрасположенность»? И есть ли эта связь вообще, не надуманна ли она, как утверждают некоторые авторы?
Трудно не согласиться со словами главного редактора спутникового канала «Аль-Арабия» Абделя Рахмана аль-Рашада, заявившего: «Совершенно очевидно, что не все мусульмане – террористы, но точно так же очевидно, что почти все террористы – мусульмане, и это прискорбный факт…»[34] Что никоим образом не делает обязательным вытекание терроризма из сущности ислама, великой мировой религии с многовековой историей. Даже беглый исторический экскурс в прошлое терроризма показывает, что это скорее западный «продукт», взятый на вооружение исламистскими экстремистами в последние десятилетия. Исходя из этого, представляется нецелесообразным использование термина «исламский терроризм», более точным является определение «исламистский терроризм».
«Вызван ли современный джихадистский терроризм исламом или он присущ ему? – ставя этот вопрос, американский исследователь Дэвид Аарон отвечает на него. – Не более чем “Арийские нации”[35] являются неизбежным продуктом христианства. В то время как правда состоит в том, что все джихадисты считают себя мусульманскими фундаменталистами, мало кто из мусульман, и даже фундаменталистов, являются джихадистами. Фанатизм и насилие – не уникальны для ислама и религии вообще»[36].
