Людвиг Стомма - Недооцененные события истории. Книга исторических заблуждений
И все же великий Клаудио Санчес-Альборноз констатирует: «Гордые жители Северной Испании стали для западных мусульман непримиримыми врагами, а для западнохристианской культуры — настоящим щитом, самыми стойкими защитниками. Наследственные астурийские королевства сопротивлялись мусульманам в течение восьми столетий. Это благодаря им Европа смогла остаться Европой и приобрести свой нынешний вид. Именно поэтому (выделено. — Л. С.) Ковадонга — не просто некое региональное событие. Эта битва имела принципиальное значение для истории Европы и мира».
Если ехать на восток от Овьедо, через 63 километра (25 километров от приморской Рибадесельи) будет прелестный городок в горах Кангас-де-Онис — столица первых астурийских королей. Достопримечательностей их времен здесь осталось немного: римский мост, по которому они ездили, башня Сото де Кангас, сохранившаяся от средневековой крепости, да построенный в 735 г. эрмитаж Санта-Крус. Далее следует свернуть на юг, и через одиннадцать километров среди известковых скал возникнет небольшое озерцо Энол, а за ним ступени, ведущие в пещеру рядом с базиликой XIV в., в романских подземельях которой находятся захоронения Пелайо, его супруги Гаудиосы и дочери Гемесинды. Чуть ниже и сбоку расположена часовенка Пресвятой Девы Ковадонгской, а в ней могилы Альфонса I Католика, зятя Пелайо и наследовавшего ему после недолгого правления Фавила, болезненного сына Пелайо. Оттуда по туннелю в скале можно пройти к базилике, посвященной Мадонне Битв. Сам по себе неороманский интерьер этого памятника особого интереса не представляет, хотя в сокровищнице базилики хранится корона Богородицы, украшенная брильянтами, сапфирами, жемчугами и опалами. Но не будем забывать, что мы находимся именно в том месте, где пчелы кормили медом короля (по арабской версии), или откуда король руководил сражением (по версии христиан). Как бы то ни было, а мы оказались там, где решилась судьба Европы, во всяком случае, Западной. Благодаря этому Карл Мартелл смог получить власть, а во втором поколении того же добился и Карл Великий.
Под конец не откажу себе в удовольствии немного позлорадствовать (а как же без этого!). Тадеуш Милковский и Павел Махсевич («История Испании»; Вроцлав, 2002) сообщают: «Ярче всего о неравноценной трактовке происходившего на севере Испании свидетельствует полное отсутствие в арабских хрониках упоминаний о событии, считающемся началом планомерного христианского сопротивления мусульманскому нашествию. В 718 г. (или, по иным источникам, в 722 г.) вестготский аристократ Пелайо победил под Ковадонгой одну из мусульманских армий, углубившуюся в Кантабрийские горы…» Три замечания. Во-первых, дата 722 г. давно установлена и фигурирует во всех современных учебниках и испанских энциклопедических словарях. Во-вторых, речь не об «одной из мусульманских армий», а об основных силах могущественного халифа Кордовы. И, наконец, в-третьих, о событии подробно рассказывает арабский хронист Аль-Маккари, которого не менее подробно цитируют Клаудио Санчес-Альборноз или Дон Эдуардо де Инохоса, но на которого ссылаются также Мануэль Тунон де Лара, Хулио Вальдеон Баруке и Антонио Домингес Ортиз (в частности, в «Истории Испании»; Краков, 1997). К счастью, дальше уже лучше: «Пелайо (718–737) женился на дочери местного правителя Педро, известного как герцог Кантабрийский. Когда их сын умер, власть перешла к сыну Педро, Альфонсу I (739–757). А сын последнего, Фруэла I (757–768), взял в жены дочь вождя соседнего племени басков. Таким образом, путем заключения браков стало создаваться новое королевство. Альфонс I, воспользовавшись уходом мусульман из долины Дуэро из-за мятежа и голода, предпринял несколько военных походов, в результате которых были захвачены Леон, Асторга и Фрага. Его войска доходили на юге до самой Саламанки…» Вот теперь все правильно. Еще только два последних замечания. Сначала менее важное: «мятежи» на Дуэро возникали не сами по себе. Их умело организовывал лично Альфонс I. И второе: переговоры между астурийцами и басками начались уже около 725 г. А чтобы обойти Страну Басков, арабам пришлось бы возвращаться аж до Каталонии, поскольку в Пиренеях они всегда могли наткнуться на какого-нибудь Роланда, блокирующего ключевые перевалы. Поэтому, когда арабы отступали из-под Пуатье, отказываясь от затяжных и кровопролитных боевых действий, они знали, что делают. Обидно, конечно, что тысячи людей думают, будто это Карл Мартелл спас Европу от ислама. Я вообще не уверен, было ли это «спасением», да не мне об этом судить. Вопросы теологии вне моей компетенции. Я знаю одно — все решилось 28 мая 722 г. у никому не известной Ковадонги.
Крестовые походы
В 1042 г. в Шатильон-сюр-Марн, у подножия холмов Шампани, в богатой дворянской семье родился Эд (Одо) де Лажери. Когда ему исполнилось двенадцать, отец отдал сына в школу при соборе в близлежащем Реймсе, где его учителем был один из второстепенных основателей сурового Ордена картезианцев, в чьем ведении находилась школа, к основателям ордена также принадлежал и Святой Бруно Кельнский. Лет через десять с лишним по окончании учебы, устав от однообразия и скуки монастырской жизни и в надежде расширить свои горизонты, Эд вступил в Орден бенедиктинцев в Клюни. Здесь он встретил еще одного будущего святого — аббата Гуго — и вскоре стал одним из его ближайших соратников. Гуго был человеком весьма влиятельным: советник Римских пап и светских феодалов, крестный отец королей. С его помощью Эд сделал быструю и блистательную карьеру. В 1078 г. он стал кардиналом и епископом Остии, в 1082 г. Римский папа Григорий VII Гильдебранд назначил его своим легатом сначала во Франции, а затем в Германии. В 1087 г. слабый и бездарный папа Виктор III, ранее бывший аббатом Монте-Кассино, перед смертью, желая, чтобы престол Святого Петра оставался в руках бенедиктинцев, рекомендовал сделать де Лажери его преемником. Избранный на папский престол 12 марта 1088 г. Эд попал в чрезвычайно трудное положение. В Рим он попасть не мог, поскольку там хозяйничал антипапа Клемент III, которого поддерживала значительная часть духовенства, большинство итальянских городов, а главное, император Священной Римской империи Генрих IV. Однако новый папа, принявший имя Урбан II, оказался превосходным дипломатом. Безошибочно играя на конфликтах между саксонцами и норманнами, Францией и Священной Римской империей, он последовательно ослабил позиции своего конкурента. В 1090 г. ему удалось даже ненадолго овладеть Римом. Изгнанный оттуда, он не отчаялся, а заключил новые договоры, приобрел все более сильных союзников и вернулся в Вечный город в 1093 г. теперь уже навсегда. Однако его ситуации не позавидуешь. Генрих IV, безоговорочно поддерживающий Клемента III, оставался грозной силой, несмотря на то, что погряз в проблемах со своим сыном Конрадом, чьи притязания папа Урбан тайком разжигал. Договоренности с постоянно враждующими между собой правителями других христианских государств были столь же ненадежны, как и сиюминутно заключаемые ими друг с другом эфемерные пакты и союзы. В этой ситуации папа Урбан II энергично искал идею, способную возвыситься над губительными склоками светских и церковных властителей, а одновременно обеспечить ему моральное, а затем и политическое главенство над ними. В конце лета 1095 г. он сообщил во все епархии и королевские дворы, что обратится к ним с историческим посланием. Что бы это могло быть? Интерес к предстоящему событию был огромен. В Клермон, где папа собирался выступить 27 октября 1095 г., собралось множество народа со всей Европы. Под стенами города был возведен специальный холм для папского трона, чтобы папу было видно отовсюду. Нескольким сотням священников предстоит слушать папское откровение и кричать слова, чтобы его хорошо расслышала вся толпа.
«Слова папы, — сообщает Стивен Рансимен («История Крестовых походов»; Варшава, 1987), — записали для потомков четыре хрониста, современника события. Один из них — Роберт Монах подчеркнул, что находился среди слушателей. Бодри Дольский и Фульхерий Шартрский пишут так, словно тоже там присутствовали, тогда как Гвиберт Ножанский, похоже, передает чужие впечатления. Однако ни один из них не утверждал, что дословно записал слова понтифика. Все четверо создавали свои хроники спустя несколько лет, приукрашивая действительность под впечатлением последующих событий. Поэтому папское обращение нам известно лишь в общих чертах. Начал Урбан с того, что обратил внимание аудитории на необходимость помочь братьям во Христе, живущим на Востоке. Восточное христианство вопиет о помощи, ибо турки продвигаются все дальше в глубь христианских земель, преследуя местных жителей и оскорбляя их святыни. Папа говорил не только о Романии (так называли Византию), но и подчеркнул особую святость Иерусалима, описав при этом страдания паломников, направлявшихся в этот город. Описав ситуацию в самых черных красках, папа обратился к собравшимся с эпохальным призывом. Западное христианство должно отправиться спасать Восток. Пусть в поход идут и богатые, и бедные. Пусть они перестанут уничтожать друг друга в братоубийственных войнах, а отправятся на справедливую войну, делая богоугодное дело, и тогда сам Господь, который любит праведные войны, возглавит их. Всем, кто погибнет в бою, простятся их прегрешения. На земле люди бедны и горестны. В Раю их ждет радость, богатство и истинная Божья благодать. Промедление недопустимо. Надо быть готовым отправиться в путь с наступлением лета, и да пребудет с ними Господь».
