Василий Ключевский - Курс русской истории (Лекции I—XXXII)
Методологическое значение фактов экономических и политических
Из соображений, объясняющих план курса, извлечём некоторые методологические выводы. Полагая в основу исторического изучения процессы политические и экономические, я не хочу сказать, что историческая жизнь состоит только из этих процессов и что историческое изучение должно ограничиваться канцеляриями да рынками. Не одними канцеляриями и рынками движется историческая жизнь; но с них удобнее начинать изучение этой жизни. Подступая в изучении к известному обществу с политической и хозяйственной стороны его жизни, мы входим в круг тех умственных и нравственных понятий и интересов, которые уже перестали быть делом отдельных умов, личных сознаний, и стали достоянием всего общества, факторами общежития. Следовательно, политический и экономический порядок известного времени можно признать показателем его умственной и нравственной жизни: тот и другой порядок настолько могут быть признаны такими показателями, насколько они проникнуты понятиями и интересами, восторжествовавшими в умственной и нравственной жизни данного общества, насколько эти понятия и интересы стали направителями юридических и материальных его отношений. Но в отдельных умах, в частном обиходе мы всегда найдём запас других помыслов и стремлений, не достигших такого господства, оставшихся без практического употребления. Да и житейский порядок, политический и экономический, основавшийся на господствующих идеях и закрепляющий их господство своими принудительными средствами, может возбуждать в отдельных умах или в известной части общества помыслы, чувства, стремления, несогласные с его основами, даже прямо против них протестующие; они или гаснут, или ждут своего времени. У нас, например, в XVIII в. жалобы на несправедливость крепостного права послышались из самой крепостной среды даже раньше, чем в образованном обществе; но долго эти жалобы обращали на себя ещё меньше правительственного внимания, чем освободительные представления образованных людей. Однако потом опасения, внушенные настроением крепостной среды, подействовали на ход освободительного дела сильнее каких-либо соображений высшего порядка.
Факты обоих порядков в их взаимодействии
Вникнем в сущность политических и экономических фактов, чтобы видеть, что могут они дать для исторического изучения. Политическая и экономическая жизнь не составляет чего-то цельного, однородного, какой-то особой сферы людской жизни, где нет места высшим стремлениям человеческого духа, где царят только низменные инстинкты нашей природы. Во-первых, жизнь политическая и жизнь экономическая — это различные области жизни, мало сродные между собою по своему существу. В той и другой господствуют полярно противоположные начала: в политической — общее благо, в экономической — личный материальный интерес; одно начало требует постоянных жертв, другое — питает ненасытный эгоизм. Во-вторых, то и другое начало вовлекает в свою деятельность наличные духовные средства общества. Частный, личный интерес по природе своей наклонен противодействовать общему благу. Между тем человеческое общежитие строится взаимодействием обоих вечно борющихся начал. Такое взаимодействие становится возможным потому, что в составе частного интереса есть элементы, которые обуздывают его эгоистические увлечения. В отличие от государственного порядка, основанного на власти и повиновении, экономическая жизнь есть область личной свободы и личной инициативы как выражения свободной воли. Но эти силы, одушевляющие и направляющие экономическую деятельность, составляют душу и деятельности духовной. Да и энергия личного материального интереса возбуждается не самым этим интересом, а стремлением обеспечить личную свободу, как внешнюю, так и внутреннюю, умственную и нравственную, а эта последняя на высшей ступени своего развития выражается в сознании общих интересов и в чувстве нравственного долга действовать на пользу общую. На этой нравственной почве и устанавливается соглашение вечно борющихся начал по мере того, как развивающееся общественное сознание сдерживает личный интерес во имя общей пользы и выясняет требования общей пользы, не стесняя законного простора, требуемого личным интересом. Следовательно, взаимным отношением обоих начал, политического и экономического, торжеством одного из них над другим или справедливым равновесием обоих измеряется уровень общежития, а то или другое отношение между ними устанавливается степенью развития общественного сознания и чувства нравственного долга. Но каким способом, по каким признакам можно определить этот уровень как показатель силы духовных элементов общежития? Во-первых, он выясняется самым ходом событий политической жизни и связью явлений жизни экономической, а во-вторых, наблюдения над этими событиями и явлениями находят себе проверку в законодательстве, в практике управления и суда. Возьмём пример не из самых выразительных. В Древней Руси нравственные влияния, шедшие с церковной стороны, противодействовали усиленному развитию рабовладения и по временам встречали поддержку со стороны правительства, пытавшегося во имя государственной пользы сдержать и упорядочить это стремление к порабощению. Борьба церкви и государства с частным интересом в этой области шла с переменным успехом в зависимости от условий времени. Эти колебания, отражаясь в памятниках права и хозяйства, помогают измерить силу действия гуманных идей, а через то и нравственный уровень общежития в известный период. Так получаем возможность определять нравственное состояние общества не по нашим субъективным впечатлениям или предположениям и не по отзывам современников, столь же субъективным, а по практическому соотношению элементов общежития, по степени соглашения разнородных интересов, в нём действующих.
Их значение для исторического изучения
Я хочу сказать, что факты политические и экономические полагаю в основу курса по их значению не в историческом процессе, а только в историческом изучении. Значение это чисто методологическое. Умственный труд и нравственный подвиг всегда останутся лучшими строителями общества, самыми мощными двигателями человеческого развития; они кладут наиболее прочные основы житейского порядка, соответствующего истинным потребностям человека и высшему назначению человечества. Но по условиям исторической жизни эти силы не всегда одинаково напряжены и не всегда действуют на житейский порядок в меру своей напряжённости, а в общий исторический процесс они входят своим действием на житейский порядок и по этому действию подлежат историческому изучению. Порядок изучения не совпадает с порядком жизни, идёт от следствий к причинам, от явлений к силам. Что же, однако, какие именно предметы предстанут пред нами в изучении, отправляющемся от политических и экономических фактов, и насколько полно охватит оно народную жизнь? Эти предметы — государство и общество, их строение и взаимное отношение, люди, руководившие строением того и другого, условия внешние, международные, и внутренние, физические и нравственные, устанавливавшие отношение между тем и другим, внутренние борьбы, какие при этом приходилось переживать народу, производительные силы, которыми созидалось народное хозяйство, формы, в какие отливался государственный и хозяйственный быт народа. Всего этого мы коснёмся с большим или меньшим досугом, иного даже только мимоходом. Может быть, придется задержать ваше внимание на некоторых глубоких переломах социальных и нравственных, пережитых нашим обществом. Но чего бы я желал всего более, это — чтобы из моего курса вы вынесли ясное представление о двух процессах, коими полагались основы нашего политического и народного быта и в которых, кажется мне, всего явственнее обнаруживались сочетания и положения, составляющие особенность нашей истории. Изучая один из этих процессов, мы будем следить, как вырабатывалось в практике жизни и выяснялось в сознании народа понятие о государстве и как это понятие выражалось в идее и деятельности верховной власти; другой процесс покажет, как в связи с ростом государства завязывались и сплетались основные нити, образовавшие своей сложной тканью нашу народность. Но это слишком узкая программа, подумаете вы. Не буду оспаривать этого и останусь при своей программе. Курс истории — далеко не вся история: заключённый в тесные пределы академического года, в рамки учебных часов и минут, курс не может охватить всей широты и глубины исторической жизни народа. В этих границах преподаватель может со своими слушателями проследить лишь такие течения истории, которые представляются ему главными, господствующими, обращаясь к другим струям её лишь поскольку они соприкасались или сливались с этими магистралями. И если вы из моего изложения при всех его пробелах вынесете хотя в общих очертаниях образ русского народа как исторической личности, я буду считать достигнутой научную цель своего курса.
