А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция
Третье людское поколение, созданное Зевсом, называли медным. Люди с малолетства были вооружены копьями с медными наконечниками, носили медные доспехи, обитали в домах с медной кровлей и непробиваемыми медными стенами. Были они могучи телом и свирепы духом. Питались же мясом животных, не ведая вкуса хлеба. Каждый видел в соседе врага. Они вели бесконечные войны, и никто из них не мог объяснить из-за чего. Зевс побаивался этих людей и спустил их в самую глубокую и страшную область подземного мира, чтобы никто о них не слышал и не знал их имен.
Четвертое поколение обитателей земли оказалось справедливее и лучше первых трех. Это были герои, или полубоги, потому что происходили от богов или богинь, вступивших в связь со смертными людьми. Многие герои полегли в сражениях под стенами Фив или Трои, перебив друг друга, или погибли при возвращении на родину. Уцелевших Зевс переселил на острова, омываемые Океаном, и дал им блаженную жизнь людей золотого века.
Пятое поколение, появившееся после Троянской войны, греки называли железным и описывали его жизнь в самых мрачных тонах, предрекая при этом еще более суровое будущее:
Дети с отцами, с детьми – их отцы сговориться не смогут.
Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю – хозяин.
Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то,
Старых родителей скоро совсем почитать перестанут…
Правду заменит кулак. Города подпадут разграбленью…
Стыд пропадет. Человеку хорошему люди худые
Лживыми станут вредить показаньями, ложно кляняся…
Скорбно с широкодорожной земли на Олимп многоглавый,
Крепко плащом белоснежным закутав прекрасное тело,
К вечным богам вознесутся тогда, отлетевши от смертных,
Совесть и стыд. Лишь одни жесточайшие тяжкие беды
Останутся людям… . [32].
Здесь в миф вторгается современность, социальный и личный опыт поэта, противопоставившего свое злое время мифологическому прошлому. О бедах людей железного века, однако, говорится в будущем времени, которое наступит, если люди не остановятся в своих злодеяниях и не восстановится утрачиваемое почитание родителей детьми, товарищество, братство.
Подобное пророчество появляется в греческой литературе впервые у Гесиода. Оно имеет в качестве источника мощную струю древневосточной, прежде всего шумеро-вавилонской и иудейской литературы, использовавшей задолго до Гесиода ту же формулу критики современных социальных и моральных устоев.
Прометей
О, искра огня Прометея,
К Олимпу из мрака прорыв!
Но, ею бездумно владея,
Мы вызвали атомный взрыв.
Не горький ли опыт Икара,
Нарушивший Зевса закон,
Навлек олимпийскую кару,
Прорвав над Землею озон?
Мы знаем, что мир наш беспечен
И наши не вечны тела,
Но слава подставившим печень
Под когти кривые орла.
Тогда еще люди не знали Огня. Они бродили стадами по лесам и долам, собирая случайную пищу или нападая на диких животных. Если охота была удачной, они разрывали зверя на части и съедали мясо сырым. С наступлением темноты они валились на землю, зарываясь с головой в листву. Убежищами им служили пещеры, во мраке которых они жили вместе с летучими мышами и откуда убегали без оглядки, если пещеру облюбовал какой-нибудь опасный хищник [33].
Миром правили боги, жившие на многовершинном Олимпе, сильные и красивые, всеведущие и всемогущие. Всего у них было в достатке. Сытые и веселые, они считали, что все блага должны принадлежать им одним. И не было у олимпийцев соперников, кроме более древних властителей – титанов, порожденных Землей и Небом. Посланцем мира между богами и еще не поверженными тогда титанами был юный Прометей, сын вольнолюбивого титана Иапета [34]. Прометей был наделен чутким сердцем и храброй душой. Не раз по дороге на Олимп он встречал людей, дрожащих от холода, страдающих от болезней и невежества. И хотя люди никому не жаловались, Прометей их пожалел и не побоялся облегчить им жизнь вопреки воле богов [35].
Как вестник мира Прометей поднимался на Олимп с жезлом в руке. Боги к этому привыкли, не заметив, что однажды Прометей пришел к ним с похожим на жезл полым тростником. Незаметно положил Прометей в тростник тлеющий уголек из очага богов. Спустившись на землю, он засыпал его у людского становища золой.
Нашли люди огонь и взяли его к себе. Они кормили его сухими ветками, защищали от сильных порывов ветра. Они делились друг с другом его теплом. С помощью огня человек изгнал из пещер хищников, научился жарить на углях мясо, обжигать горшки, варить пищу, плавить руду и изобрел многое другое, необходимое для жизни.
Прометей стоит перед Герой, которая приветствует его на Олимпе (роспись на сосуде)
Взглянул однажды отец богов Зевс на землю и удивился. Люди больше не бродили стадами, а жили семьями в хижинах и домах. Они определяли время по небесным светилам, овладели искусствами, и если бы не смерть, против которой они были бессильны, их можно было принять за богов. И стал Кронид в ярости громыхать и швырять куда попало стрелы молний, когда же опустел его колчан, он вызвал к себе послушных слуг Силу и Власть, приказал им отвести Прометея в холодную землю скифов и приковать его там к скале. Вместе с ними он отрядил бога-кователя Гефеста с огромным молотом и толстыми железными цепями.
Был долог и медлен скорбный путь. В страхе перед идущими скрывались люди, звери и птицы. Смолкали цикады, сгорали травы, переставали звенеть по камням ручьи. Наконец, показались осыпи камней и уродливые, словно застывшие в судороге, морщинистые скалы. С ледяных вершин Кавказа повеяло вечным холодом.
– Остановитесь, – сказал Гефест своим спутникам, но от одного взгляда на непреклонные лица Силы и Власти осекся, поняв, что жестокая воля Зевса для них закон.
– Здесь! – молвила Власть, указывая на плоский утес. – Вот вечное место его мук. Приступай к делу, Гефест!
Гефест медлил, с содроганием глядя на свой молот, который по воле Зевса должен стать орудием казни.
– Поторапливайся! – приказала Сила. – И помни, что бывает с ослушниками.
Тяжко вздохнув, Гефест повалил Прометея на утес и прикрепил последние звенья цепей острыми клиньями.
Отведя взгляд, чтобы не видеть пылающих, как угли, глаз Прометея, Гефест остановил его на ладони титана. «Нет, это не рука вора, похитившего огонь, – подумал он. – Рука мастерового, и обречена она на тысячелетия бездействия! Какого бы прекрасного помощника обрел я в кузнице, не приди ему в голову отдать огонь людишкам».
– Возьми! – послышался резкий голос Власти, и Гефест ощутил холодное прикосновение металла. – Возьми и пробей ему этим грудь.
Гефест закрыл глаза и не глядя вбил острие в грудь титана.
Дрогнул Прометей, но ни один стон не вырвался из его уст. И только когда удалились мучители, он закричал – и так громко, что его мог услышать на противоположном краю земли его брат Атлант, поддерживающий небесный свод.
– Я не жалею, что принес людям Огонь. А Зевс пусть знает, что власть его не вечна. Будет он свергнут с Олимпа, и ведомо лишь мне одному, как мог бы он избегнуть падения, но не вырвать ему из моих уст этой тайны!
Донеслись гордые слова на многовершинный Олимп. И послал встревоженный Зевс быстролетного вестника богов Гермеса, угрожая узнику небывалыми карами, если не захочет он раскрыть своей тайны. Но не испугали титана угрозы, неколебим он в гордом презрении к владыке богов и его покорному прислужнику.
Снова стал Зевс в ярости громыхать и метать молнии. Но захохотал в ответ Прометей, и лишь эхо разнеслось по земле. Тогда обрушилась по воле Зевса скала с титаном на долгие столетия в вечную тьму, а когда был возвращен Прометей на землю, ждали его новые муки. Отправил громовержец на Кавказ своего орла, приказав, чтобы хищник раздирал когтями тело титана и клевал его печень. За ночь страшная рана затягивалась и печень отрастала. На заре же над Кавказом вновь слышался плеск гигантских крыльев, заслонявших солнце. Орел опускался на грудь Прометея, и его муки возобновлялись.
Веками длились страдания Прометея. Но столь же долгой была людская благодарность. Гончары и люди других огненных профессий почитали Прометея как бога. Поэты всех времен и поколений прославляли в своих творениях Прометея как борца с несправедливостью и освободителя человечества [36].
Пандора
Человечеству приходится расплачиваться не только за собственные ошибки и преступления, но и за оказанные ему благодеяния, которые приближают его к богам. Так может быть осмыслен миф о Пандоре [37].
