Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
Обзор книги Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
Александр Иосифович Немировский
Мифы и легенды народов мира. Т. 1. Древняя Греция
Координаты мифа
Если верить мифам, ни один из воителей, как ахейских, так и троянских, не имел такого великолепного щита, каким обладал Ахилл, сын Фетиды. Его не было даже у небожителей, которые порой сходили со своего многоснежного Олимпа на землю, чтобы встретиться с полюбившимися им людьми или вступить в битву, защищая своих любимцев. Для описания этого щита Гомеру потребовалось сто двадцать пять строк, тогда как для всего остального оружия, выкованного Гефестом по просьбе Фетиды, хватило и шести.
Щит из пяти составил листов и на круге обширном
Множество дивного бог по замыслам творческим сделал.
Там представил он землю, представил и небо и море.
Солнце в пути неистомное, полный серебряный месяц,
Все прекрасные звезды, какими венчается небо;
Видны в их сонме Плеяды, Гиады и мощь Ориона,
Арктос, сынами земными еще Колесницей зовомый;
Там он всегда обращается, вечно блюдет Ориона
И единый чуждается мыться в волнах Океана… [1]
Почему Гефесту пришло в голову изобразить на щите всю землю, небо и звезды, не говоря уже о многочисленных эпизодах сельской и городской жизни? Ведь воину, каким был Ахилл, важно было не то, как разрисован щит, а крепок ли он и сумеет ли противостоять ударам вражеских копий, дротиков и стрел!
Недоумение рассеется, если мы вспомним, что Фетида была не смертной женщиной, а богиней, и не просто богиней, а приближенной к прародителю богов Океану, первенцу Геи и Урана, рожденному задолго до Крона, – к быстротечному глубокому Океану, окружавшему землю и море. Она знала не из вторых рук, как устроен мир, и попросила бога-кователя запечатлеть на щите карту космоса и обитаемой земли – ойкумены. По ней Ахилл мог бы отыскать не только землю мирмидонян, где правил его смертный отец Пелей, но и Трою, куда он прибыл во главе отряда, чтобы вместе с другими ахейцами отстоять честь Менелая и наказать его оскорбителей.
Как щит Ахилла (подобно любому другому щиту) имел центр с небольшим возвышением, так и земля, имевшая форму щита, обладала в представлениях древних народов срединной горой, которую называли «пупом земли». В силу слабо развитых географических представлений и уверенности каждого народа в его превосходстве над другими народами греки искали «пуп земли» в своей собственной стране. Они поместили его на месте знаменитейшего храма Аполлона в Дельфах, посещавшегося не только греками, но и чужеземцами. Оставалось только объяснить с помощью мифа, что центральное положение храма – не людская выдумка, а факт, установленный самими богами. За этим дело не стало! Появился миф, будто Зевс послал с востока и запада двух орлов, которые встретились в воздухе прямо над Дельфами. В знак того, что Дельфы являются «пупом земли», там позднее, когда уже землю представляли в форме шара, был установлен мраморный шар с двумя золотыми орлами по сторонам.
Через срединную гору, или «пуп земли», у греков, как и у многих других народов, была мысленно проведена мировая ось, верх которой упирался в Полярную звезду, а нижняя часть уходила под землю, где располагалось царство мертвых – аид, а еще глубже – тартар, находящийся на таком же расстоянии от земли, как сама земля от небесной дали. В многосумрачном тартаре залегали корни земли и моря – все начала и все концы, и именно туда были низвергнуты побежденные Зевсом титаны.
Щит Ахилла помогает нам разобраться в казалось бы хаотических представлениях древних греков о том, что мы называем миром, а они именовали «космосом». Мы уже на пороге нашего путешествия в страну мифов узнаем, каким было пространство, где разворачивалось великое мифологическое действо, великая трагедия, участниками которой были богини и боги, титаны, гиганты, смертные мужчины и женщины, иногда удостоенные встречаться с небожителями, вступать с ними в брак и рождать от них героев. Вскоре мы убедимся, что действо развивалось не только в пространстве, но и во времени, что мир богов, построенный по образу и подобию мира людей, знал свою историю.
Спартанки, провожая своих сыновей на войну, напутствовали их: «Со щитом или на щите». Конечно же мы отправимся со щитом, чтобы с ним вернуться в наш современный, столь не похожий на древний космос мир. Щит Ахилла будет для нас не только пропуском в страну мифов, но своего рода компасом, который не даст заблудиться среди сложных и запутанных лабиринтов древних сказаний. И с самого начала он поможет нам усвоить, что миф – не сказка, а донаучное объяснение мира, соответствующее тому времени, когда возможности человека понять природу и историю были ограничены. С его помощью мы поймем, что миф сориентирован не только по странам света, а теснейшим образом привязан к местности, острову, городу, и без этой привязки он теряет почву, лишается своеобразия.
Итак, перед нами не мифы Эллады вообще, а мифы отдельных ее этнических групп, городов-государств (полисов), хотя и имевшие повсеместное хождение. Возвращение богов и героев на породившую их географическую, этническую, общественную почву – едва ли не единственный путь для выявления исторической основы мифа.
Зевс Олимпийский работы Фидия (реконструкция)
Космос. Земля. Человечество
Миф о происхождении мира (космоса) из первобытного хаоса, рассказанный Гесиодом, относится к типу космогонических мифов, согласно которым мир постепенно развился из некоего первоначального бесформенного состояния, но в него вплетены теологические и антропологические сюжеты. На формирование этого греческого мифа, как установлено современной наукой, повлияли более древние восточные религиозные системы (вавилонская, хеттская) с их учениями о поколениях богов и борьбе между ними, о закреплении за богами отдельных стихий, о различии между богами и людьми. Космогония Гесиода не была единственной в греческом мире. Одновременно складывалась и завоевывала признание в низах населения орфическая космогония, связанная с культами Деметры и Диониса. В ней было немало общего с космогонией Гесиода: «Орфей пел и рассказывал, что некогда небо, и земля, и море были соединены в одно, но потом рассорились и разделились». Но в этой космогонии Зевс побеждает не Кроноса, а Фаиеса (Свет или Любовь), а люди мыслятся состоящими из двух начал – дионисийского и титанического (благого и злого).
Для орфизма характерно нетрадиционное толкование происхождения богов. В этом отношении орфики выступают как критики гесиодовской «Теогонии». Эпименид признавал за начала Воздух и Ночь, из брака между которыми возникли Тартар и пара богов, породивших мировое яйцо. У Гесиода нет ни слова о мировом яйце, но в ходячей греческой мифологии мировое яйцо присутствует. Оно связано с мифом о Леде, к которой явился Зевс в облике лебедя, и она снесла после связи с ним два яйца, из которых вылупились Елена и Диоскуры.
Другой орфик – Ферекид (V в. до н. э.) – начинал свою «Теогонию» словами: «Зевс и Хронос (время) и Хтония, также ей имя Земля». Здесь появляется неизвестная Гесиоду троица богов, среди которых Хронос – переосмысление гесиодовского Кроноса (этимологически Кронос и Хронос не связаны). Появление времени как безначальной категории вместо Кроноса, этапа в истории космоса у Гесиода, – явление знаменательное в плане развития греческой мысли. Но значение этого открытия для античной историографии не следует преувеличивать. Влияние категории времени в орфическом истолковании мы находим лишь у Гелланика, который знал об Орфее и относил его к более раннему времени, чем Гомера и Гесиода, а также обозначал Геракла как «время». Но с этой концепцией спорил Геродот, и она не оказала влияния на других греческих историков.
Главное в орфизме – это подчеркивание центральной роли Диониса, с гибелью которого от рук титанов связывается начало истории человечества. В мифическом образе расчленения Диониса на части с последующим его воображаемым соединением воплощается орфическое представление о судьбе человечества, повторяющего судьбу Диониса. В этом пункте орфизм смыкается с христианским вероучением.
Орфики не только полемизировали с олимпийской мифологией, но выступали как исследователи мифа. Эпимениду, который, если верить Платону, ок. 500 г. находился в Афинах и произвел очищение города от Килоновой скверны, приписывали ряд сочинений, касающихся вопросов мифологии: это «Происхождение куретов и корибантов», «Теогония» (500 строк), «Аргонавтика» (6500 строк), «О Миносе и Радаманте» (4000 строк), «О жертвоприношениях в критском государстве». Судя по высказываниям Максима Тирского и других поздних авторов, писавших об Эпимениде, Минос и Радамант интересовали его в плане мистического учения о жизни как сновидении. Очевидно, Эпименид во время воображаемого сна вступал в общение с Миносом и Радамантом, и они истолковывали ему свои законы в духе орфических представлений. Точно так же и «Аргонавтика» Эпименида была не традиционным изложением мифа, а рассказом об участии в походе аргонавтов Орфея и изложением орфических представлений о смерти и о странствиях души.
