Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 3, Невская твердыня)
Изо всех сил они старались уверить Бельского, что огненный крест предвестник скорой кончины царя и начала великих неурядиц в Московском государстве.
Свои, холмогорские, кудесники были осторожнее: они говорили о предстоящих страшных морозах, от которых будто бы погибнет много людей, но после чего наступит ясная, теплая погода и государю тогда станет лучше.
Старухи-ведуньи говорили о том, чтобы царь берег новорожденного царевича. Огненный крест предвещает ему опасность.
По-всякому истолковывали колдуны и колдуньи небесное видение. Трудно было разобраться в их предсказаниях.
Звездочеты долго не решались высказаться: к чему огненный крест. В своих синих колпаках они по ночам, сгорбившись, сидели на крышах домов, словно какие-то птицы, и в длинные трубы смотрели на небо.
Царь с нетерпеньем ждал, что скажут привезенные из Холмогор волшебники.
Бельский умышленно оттягивал ответ царю, стараясь как-нибудь свести все это колдовство к пустой забаве. Ему было страшно сообщить слова лапландских колдунов. Раньше царя их предсказание дошло до любознательного уха бояр. Василий Шуйский узнал первый, он сообщил это князю Щербатому, тот - Мстиславскому, а этот - Шереметеву, - и пошло, и пошло... "Царь не проживет более трех суток". Охали, ахали, вздыхали, крестились, сокрушались с великим лицемерием. Начали льстить Борису Годунову, заметно переменив обращение и со всеми его родичами и приближенными.
К Никите Васильевичу Годунову явились Шуйский и Щербатый, никогда ранее не посещавшие его, и поздравили с помолвкой дочки Анны Никитишны с царским телохранителем Игнатием Хвостовым. И откуда они это знали? Только вчера это совершилось, и притом в тихой семейной обстановке, и вот уж им известно, и уж поздравлять приехали.
Никита Васильевич усадил высоких гостей в красный угол, под икону; вся семья низко поклонилась знатным, древнего рода князьям. Увы! Никита Годунов и его домочадцы не знали о чем говорить с именитыми, невзначай явившимися гостями.
Никита представил гостям смущенного жениха, одетого в голубой шелковый кафтан, и его красавицу нареченную, зарумянившуюся, опустившую свой взор от стыда. Хитрыми, сластолюбивыми глазами осмотрели ее бояре, поцеловали молодых людей по очереди, - вот и все.
Шуйский, восприняв несколько кубков фряжского, в шутку тоненько запел, тряся рыжей бороденкой:
Я считала звезды на небе,
Я считала, не досчиталась
Своё подружки милыя,
Анны свет Никитишны.
Отстает наша подруженька,
Она от стада лебединого,
От лебединого, гусиного...
Затем, ни с того ни с сего, Шуйский стал расхваливать Бориса Федоровича Годунова.
- Славный у тебя, Никита Васильевич, племянничек, - хлопнув по коленке сидевшего с ним Никиту, весело проговорил Шуйский. - Государь батюшка знает, кого к себе приблизить... У Бориса Федоровича мудрая голова...
- Полно, Василий Иванович! - улыбнулся Никита. - Простой он человек, как и все: служит государю правдою - вот и все, - смиренно возразил ему Никита.
И Шуйский и Щербатый, оба вместе, воскликнули, грозясь шутливо пальцем:
- Ой, не хитри, ой, не хитри! Будешь лукавить - черт задавит.
Шуйский громко расхохотался:
- Ловчее теленка, батюшка, все равно не будешь.
Никита Васильевич покачал головой:
- Да проще теленка никого и нет.
- Нет, он ловчее всех! - воскликнул в каком-то неуместном восторге Василий Шуйский. - Теленок под хвост языком достает. Видишь, как он ловок!.. Ну, да это не беда, коли человек в иной час и слукавит. Не обижайся на меня, Никита Васильевич.
Осоловевший от вина Щербатый вдруг очнулся от дремоты, которая им неотразимо овладевала.
- Лошадей накормили? - ни с того ни с сего спросил он.
- Вот человек простой! - указал на него Василий Шуйский. - Мухи человек не обидит. Простота - великое дело. Наши деды жили просто, да жили лет по сто.
- Василий, накормили лошадей? - повторил сонным голосом Щербатый.
- Не кручинься, князь!.. О лошадях позаботятся, накормят... Чего уж тебе о лошадях заботиться?! Вот, Никита, сидим мы у тебя, и на душе легче стало. Бегу я от худых людей. Промеж худых, какой ни будь хороший, а все одно ему будет плохо. Годуновы у нас, у бояр, в почете. Любим мы Годуновых. А не слыхал ли ты, как здоровье-то у государя батюшки?.. Вчерась я не был во дворце.
- Не ведаю, батюшка Василий Иванович.
- А вот, может, телохранитель знает? - указал Шуйский пальцем на сидевшего рядом с Анной Игнатия.
- Государевы дела - его дела, батюшка Василий Иванович, - уклончиво ответил Игнатий, поднявшись со скамьи в знак уважения к боярскому сану.
- Добро, паренек! Государеву тайну береги пуще своего глаза, приветливо кивнул головой Игнатию Шуйский. - А вот какой этот английский посол! Поди ж ты, всего добился! Настойчивый, смелый... Что ты скажешь на это, Никита Васильевич?
- Государь батюшка знает, что делает... Во вред себе и нам ничего не учинит, - ответил Годунов.
Василий Шуйский почесал под рыжей бородой, улыбнулся, вздохнул.
- Ну, видать, пора нам и домой... Эй, князь, вставай! Поедем по домам. Поблагодарим Никиту Васильевича и Феоктисту Ивановну за гостеприимство, да уж с божьей помощью и по домам. В другой раз уж когда нето побываем.
Князь Щербатый поднялся с трудом, кряхтя, сопя.
- Да! - спохватился Шуйский. - Правда ли, что от Строгановых прибыл человек да сказал, будто того атамана Ермака сибирцы утопили?.. Болел я, во дворец не ездил. Не знаю.
Никита Васильевич перекрестился:
- Царство небесное и вечный покой Ермаку Тимофеичу! Верно то. Погиб храбрый воин. Погиб. О том и мне строгановские люди говорили... Но царство Сибирское нашим осталось... Там теперь наши люди.
- Истинно. Туда мой друг послан. Воеводой сидит там, дородный, дивный человек... дай бог ему там закрепиться!.. - сказал Шуйский, после прощания со всеми и, поддерживая Щербатого, вышел вон из дома.
Никита и Феоктиста Ивановна вышли в сени проводить бояр.
Оставшись одни, молодые люди бросились друг к другу в крепкое, горячее объятье. Насилу дождались они, когда уйдут бояре. Не ко времени приехали они. Никого теперь не надо Игнатию и Анне.
XI
В этот день царь Иван Васильевич с утра почувствовал себя лучше. Мелькнула надежда на выздоровленье, хотя слабость и не позволяла ему вставать и ходить. В последнее время его носили в кресле два здоровых бородатых гайдука.
Сегодня у него явилось желание побывать в своей государевой кладовой, служившей хранилищем золота, драгоценных камней, жемчугов и других ценных и диковинных вещей.
Самым любимым его занятием во время болезни было пересматривать хранившиеся здесь разные диковинные редкости.
Вот и теперь...
Сопровождаемый ближними боярами царь был перенесен в кресле в хранилище драгоценностей. Лицо его совсем одряхлело, пожелтело, покрылось морщинами. Под глазами повисли синие мешки. Взгляд его был острый, беспокойный.
При нем теперь неотлучно находился Годунов.
Низкие своды, покрытые розовой краской, узенькие из цветных стекол длинные окна придавали хранилищу уютный вид. На полу красовался громадный зеленый с малиновыми разводами ковер.
На круглом резном столике, стоявшем у одного из окон, царь обыкновенно рассматривал то, что его интересовало.
Когда его внесли сюда, он приказал кладовщику дьяку Курбатову подать ему ящик с магнитами и драгоценными камнями.
- Вот, смотрите, - произнес царь, взяв в руки кусок магнита. - В этом магните великая и тайная сила. Без него нельзя было бы плавать по морям, окружающим землю. Без него нельзя знать положенные пределы и круг земной. Стальной гроб Магомета давно висит на воздухе посредством магнита в Дербенте... Магнит будет причиною многих чудес в будущем.
Царь приказал слугам принести цепь из намагниченных иголок, висевших одна на другой.
Он, весело улыбаясь, поболтал ими в воздухе.
- Вот что делает магнит... Но это только начало... Ждите многое другое впереди... Меня не будет уж тогда...
После этого царь начал вынимать из ларца драгоценные каменья и кораллы.
- Смотрите, какой дивный коралл. Только создатель мог на дне морском строить дворцы из оных чудесных веточек. Глядите сюда - вот бирюза! Как будто кусочек теплого весеннего неба заключен в этом камешке. Он в моих руках, этот кусочек... Разве это не дивно?!
Иван Васильевич с восхищением смотрел на бирюзу, лежавшую у него на ладони.
- Это тоже тайна! Зачем бог захотел камешек сделать похожим на небо? Может быть, ради того, чтобы напоминать нам, что каждый из нас будет на небе, чтобы не гордились мы своим земным могуществом... Бирюза напоминает нам о мире, о покое, о добре...
Царь тяжело вздохнул:
- Всю жизнь свою я искал мира и покоя, но никогда его не имел... Гляжу на этот камешек, и мне хочется снова жить, по-другому... Почему восточные ожерелья делают из бирюзы?.. Борис, как ты думаешь?..
