Мачей Кучиньский - ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ
Я уже поднялся высоко. Клубы тумана проплывали рядом, смазывая картину потока на дне каньона, каменных стен, маленьких деревьев внизу. Земля расплывалась, смешивалась с водяным паром, разорванным на громадные клочья, и, казалось, уже плыла, с куском руин, контуром прямоугольного храма…
ПУТЬ
Даже при беглом просмотре кодексов в глаза бросаются маленькие изображения, напоминающие следы босых ног, словно прошедших по странице. Их можно отыскать и на храмовых стенах. Комментаторы дали им название их "путь" – отли. Например, Лоретта Сежурне так писала об этом:
"Иконография и ритуалы несомненно указывают на то, нгто след ноги выдает невидимое присутствие божества. В кодексах, где эти следы появляются на теле некоторых персонаэжей и на иероглифах, они имеют значение, которое выходит за рамки элементарного объяснения, что они якобы могут означать движение в его физическом смысле – например, перемеще ние кочевых племен " 3.
Исследовательница связывала следы с личностью Тесюсатлипоки – Господина Того, что Близко, и Того, что Рядом – бога ночи, того, который ходит во тьме, знает все, видит вс е, а сам невидим и неощутим для людей. Однако что в этих словах показалось мне заслуживающим особого внимания, так это указание на связь "следов" с процессами природы. И тут мне в голову пришла мысль использовать для объяснения миштекс кого отли китайское понятие "дао". Эта великая концепция древних китайских философов означает "путь" как "процесс вселенной", или иначе – космическая закономерность. Дао – последняя, не поддающаяся описанию реальность, космичес кий процесс, который охватывает все сущее, характеризуется непрестанным взаимопревращением и взаимопорождением, согласно постоянным образцам, циклично возвращающимися, как, например, времена года.
Таким образом, даосизм занимался прежде всего наблюдениями природы и выявлением путей ее развития. Даосисты считали, что человек достигает счастья, если следует естественному движению жизни путем спонтанных действий, исходящих из интуитивных знаний. По словам одного китайского философа второго столетия до нашей эры, приведенным Ф. Капрой, "тот, кто соглашается" с направлением дао, следуя за естественными процессами неба и земли, убеждается, что легко может царить над миром" 4.
Главное в дао – борьба противоположностей, постоянное движение и изменение.
В Теотиуакане была обнаружена композиция, в основе которой символ драгоценного камня, то есть клетки. От него в двух направлениях идут следы ног, оставленные невидимым богом. В самом центре рука обозначает создаваемое божеством множество телесных форм, возникающих из клеток. Не подлежало сомнению, особенно в свете того, что я себе уже объяснил относительно этих и других биологических символов, что вот так скомпонованное целое относится именно к природному процессу.
Внешне по-иному, а по смыслу о том же, говорит рисунок из кодекса Фезхервари-Майера. Тело змея превращается в человеческую руку. Внутреннее сходство этого изображения с рисунком на странице 36-й кодекса Нутталь, где тело человека переходит в тело змеи, прямо удивительно. Речь ведь идет об одном и том же акте: преобразовании информационной ленты в тело. Ну а оттиск ноги – знак того, что это превращение есть процесс природы, ее "путь".
Если эти и многие другие в этом роде изображения оставляли некоторые сомнения относительно сходства индейского и китайского понимания "к пути", то отметало их монументальное изображение такой же символики в кодексе Виндобоненси, связывающее космос с Землей, с жизнью на ней.
Вверху справа вздымается Солнце со своим богом – Тонатиу – внутри. Как было принято, излучающий энергию диск нашей звезды объединен с впаянным в него кругом драгоценного камня: ведь от нее нисходит животворная сила.
Силу эту зримо выражает нисходящая к Земле колонна, красная, как кровь и пламя. Ее образуют две, как в символе генов, полосы: широкая посередине и две узкие по ее бокам. Колонну обрамляют еще две полосы – из верениц двойных, как бивалентные хромосомы, палочек и кружков, означающих, по-видимому, два потока клеток.
Вместе с этой колонной-потоком опускается на Землю жизнь. О ней говорит повторенный ниже подобный Солнцу диск. В центре его, однако, уже не божество, а знак Се-Шочитль – Один-Цветок – обозначающий юг Земли, подвластный Тонатию. А поскольку цветок был у индейцев и символом крови, жизни, постольку все изображение можно понимать как Солнце, творящее жизнь на Земле. Ее исходные формы – клетки, испускаются в виде лесенки драгоценных камней. Запечатленный таким образом круг жизни, охватывая все организмы мира, покоится на пирамиде, что позволяет видеть в нем и земной храм Солнца. Своды пирамиды несут знаки клеток, удвоенные палочки и особо выделенные язычки пламени – иероглифы горения, жизни.
Три рисунка поменьше, помещенные слева, дополняют это символическое сообщение данными из области физики и биологии. Первый из них, верхний, изображает тот же солнечный диск, измененный наполовину. Правую часть замещает полукруг ночного неба со "звездными глазами" в соответствии с левой частью, давая, по-моему, понять, что у жизни всегда есть видимая и невидимая для человека сторона. Зримое в виде Солнца тело существа, – и незримые, сокрытые в этом теле жизненные процессы.
Из этого знака солнечная энергия изливается двойной полосой. Левая, красная, как кровь, и питает видимую часть тела; правая, покрытая точками и коричневая, как тлачинолли ("сгоревшее"), питает сокрытые от глаз процессы обмена веществ. Обе полосы – единый поток фотонов – несут из космоса энергию, необходимую для жизни, наполняя ею символическую гору – организм.
На втором слева рисунке та же энергия истекает в Тамо-анчан – место зарождений – на согнутые в ярма женские и мужские хромосомы. Вырастающие из них листья травы мали-налли ("скрученное") говорили мне о том, что хромосомы состоят из ДНК – шнуров, скрученных из двух нитей.
Наконец, третий рисунок слева извещал следующее: животворная звезда с ее излучаемой на Землю энергией всего лишь одно из явлений Вселенной на пути из неведомого пространства к неведомому людям предназначению – пути ступенчатого, как кирпичики белков и как ступеньки пирамиды, по которым божество – наивысшая реальность – нисходит к своим творениям.
Прекрасным дополнением к такому пониманию всех символов показались мне два текста, приводимые Зелером в комментарии к кодексу Борджиа. Один – песня в честь бога кукурузы и цветов, Шочипилли, носящего также имя Се-Шонитль – Один-Цветок:
Родился бог кукурузы в доме нисхождения, в месте, где есть цветы, Один-Цветок,
родился бог кукурузы в месте тумана и воды, где делаются человеческие дети, в мичоакане драгоценного камня 5.
Мичоакан был у индейцев аналогом Тамоанчана – на языке науки, пространства внутри яйцеклетки. В переводе на тот же язык последние три строки я прочёл так:
…кукуруза возникла в цитоплазме
органической клетки,
где возникают и дети людей.
Эта песня оказалась таким неожиданным и прекрасным объяснением диска жизни, спускающегося с Солнца под именем Один-Цветок, и, что еще удивительнее, одинаково выводила и человека, и растение из органической клетки! Одно это положение, с его глубочайшим биологическим смыслом, могло быть уже достижением, добытым фактом в моих поисках. Не найти более убедительного подтверждения тому, что не мистика, а биология вдохновляла этого поэта.
Другая песня, посвященная Шипе-Тотеку, Господину Кожи, замечательна второй своей строфой:
Мой бог – носитель драгоценных камней,
спускается по реке,
мудрец кецаля, зеленый змей кецаля…ь
Я считал, что это можно понимать так:
Мой бог, носитель клеток, спускает
по реке протоплазмы
драгоценную генетическую запись, драгоценную хромосому…
Слова "спускается по реке" позволяли соотнести этот текст с тем местом в кодексе Борджиа, где понятие пути связано с потоком Живой Воды. Здесь и там это путь природы и ее структур, обеспечивающих непрерывность жизни. Тот самый путь, о котором, называя его "дао", говорили китайцы.
Любопытно было бы выяснить, как эти биологические знания влияли на ежедневные настроения людей. Вызывали ли они тревоги и страдания или же, напротив, – безмятежность и покой?
Ответить нелегко. Проникновение в тайны жизни могло будить и наверняка будило – как свидетельствуют хотя бы поэты – мысль о своей ничтожности и бренности перед лицом природы, ее открытых от глаз процессов. Сознание нереальности и иллюзорности того, что видишь, ощущение, что ты движешься меж масок, ширм и видимостей, которыми отгородился полагаемый истинным мир, уверенность, что твой путь – судьба – предрешен и уже в день рождения занесен в твой календарь, что жизнь таит заданную неизбежность, которую приходится принимать, – все это могло угнетать, ложась тяжким бременем на сознание.
