Светлана Саверская - Новая география древности и «исход евреев» из Египта в Европу. Книга II
– изображения, впоследствии обозначенные как иконы Иисуса, следует идентифицировать с богами Фуфлунсом (Бахус, Дионис), Солом (Усилом), Митрой, Гермесом, Аполлоном, Орфеем и, разумеется, с Христом.
Некоторые христианские исследователи вынужденно признают, что иконографические традиции христианства выросли на языческих, но нельзя сказать «А», и не говорить «Б» – нужно говорить не о заимствовании, а о преемственности как мифологии, так и церковных традиций и т. д.
Впрочем, реакция Церкви именно на митраизм говорит о многом: это, пожалуй, единственный известный культ, отрицать сходство которого с христианством очень сложно. Церковные историки всегда были образованными людьми, и, разумеется, они не могли не знать, что к моменту рождения Иисуса Христа культ Митры был известен в Передней Азии и Индии уже более тысячи лет, и отрицать родство бессмысленно. Но оспаривается не восточный митраизм, отнюдь, за редким исключением, как то: в книгах А. Меня.
Оспаривается родство с римским митраизмом, оспаривается появление митраизма в Риме ранее христианства. Любопытно, не правда ли? Ведь тем самым церковные историки не только признают сходство христианства именно с римским митраизмом, но и фактически указывают на формирование как такового христианства именно в Риме, а не на Ближнем Востоке.
А это значит, в свою очередь, что именно появление римского митраизма является очень важным и требует более пристального рассмотрения.
Римский Сол
Мы не находим реальных прототипов Митры в этрусском пантеоне, хотя они и должны быть, и даже сама традиция подземных митреумов указывает на это, имея прототип в виде подземных гробниц и храмов-лабиринтов у этрусков. Хотя прототип Сола, Усил, известен.
При этом есть ссылки, что в III в. в Риме находилось около 800 храмов Митры, хотя М. Элиаде называет около ста, но это тоже, мягко говоря, немало. Число жителей Древнего Рима разными исследователями называется от 100 тыс. до 2 млн. На данный момент в Риме с учетом наличия многоэтажных жилых домов число жителей составляет 2,8 млн. человек, поэтому называемые 2 млн. в древности вызывают сомнения. Но даже если мы возьмем за основу 1 млн. жителей и минимальное число храмов – 100, то получим один храм на 10 тыс. жителей. Для сравнения – в Москве один православный храм (всего насчитывается порядка 800 храмов и часовен) приходится на 12,5 тыс. жителей. Правда, и в этом вопросе хотелось бы иметь надежные данные, часть указанных храмов могла быть изначально посвящена этрусскому прототипу Христа.
Куда же они делись? Часть, вероятно, была разрушена, а остальные были использованы христианами, включая и подземные митреумы, часть из которых названа впоследствии христианскими катакомбами.
На основании вышеизложенного можно сказать, что митраизм (культ Митры или Сола) был распространен в Римской империи и непосредственно в Риме как минимум с начала нашей эры.
Официально считается, что впервые культ Митры в виде Sol Invictus («Непобедимое Солнце») был введен императором Гелиогабалом,[197] который сделал главным культ сирийского солнечного бога, в честь которого был выстроен храм на Палатине, где были собраны самые священные для римлян предметы, включая огонь Весты. Однако, как мы уже показали выше, во-первых, культ солнечного бога Сола был задолго до Гелиогабала у этрусков, и, скорее, это римляне принесли его в Сирию, нежели наоборот.
Расшифровка имени самого Гелиогабала как соединение имен Гелиоса и некоего Габалуса также вызывает вопросы по той простой причине, что gabalus с латыни имеет простой понятный перевод – «крест, виселица», приводя, таким образом, к сакральному сочетанию «солнечный крест». Иногда, в игнорирование этой связи, имя сирийского бога солнца приводится как Элогабал, правда, сути при переводе на латынь это не меняет. Что ж, если и был такой бог в
Сирии, остается признать, что имя у него было латинское.
Затем считается, что Аврелиан[198] утвердил в качестве государственного культ Непобедимого Солнца. На Марсовом поле был воздвигнут при Аврелиане храм Непобедимому Солнцу как высшему божеству и верховному покровителю государства.
Итак, есть все основания полагать, что солярная религия в италийском варианте существовала задолго до нашей эры, первоначально у римлян, вполне возможно, его олицетворял бог Сол (возможно, позднее отождествленный с Митрой) и бог границ Термин, а у этрусков Усил. И следует учитывать, что практически все боги наиболее древнего римского пантеона были этрусскими.
Был солнечный культ в Римской империи, как считается, вплоть до Константина I.[199] Но исчез ли он? И почему Константин вообще ввел христианство? И ввел ли?
Александр Мень также задается этим вопросом и не находит на него ответа: «В эпоху Константина митраистов было, вероятно, не меньше, чем христиан, и поистине остается загадкой, как Кесарь мог предпочесть веру Евангелия этой религии. Ведь митраизм куда больше соответствовал духу военной державы. Недаром Юлиан Отступник, пытаясь реставрировать язычество, обратился именно к Митре».[200]
Почему же так распространено мнение, что Константин сделал христианство официальной религией? Из-за того, что на смертном одре над ним совершал некий обряд арианин-митраист? Или потому, что был т. н. Миланский эдикт 313 г. – политическое соглашение между императорами Константином и Лицинием о религиозной веротерпимости, разрешающее, в частности, и христианам строить церкви и проводить богослужение и возвращающее им отнятое имущество? Это не эдикт о государственной религии. При этом по странному, но весьма удобному для христиан, стечению обстоятельств, оригинала текста этого письма-эдикта Константина не сохранилось.
В доказательство принятия Константином христианства приводится и сражение императора Константина с войсками Лициния около Адрианополя 3 июля 323 г. как вариант противоборства митраи-зма, точнее, приверженцев культа Сола, и христианства. Приводится некорректно, ведь не только Лициний поклонялся Солу, но и Константин, и до, и после сражения, и до самой смерти оставался приверженцем этого культа. Не всегда нужно смешивать политику и религию, ведь и у Константина в войне с Лицинием были свои, политические интересы.
Что касается креста, изображенного на знамени Константина, который преподносится как доказательство принятия христианства Константином, то, считается, что крест образован из двух греческих букв: «хи» – «Х» и «ро» – «Р». Похоже? Безусловно.
Дмитрий Брацун в своей статье,[201] указывает, что т. н. христограмма была на монетах задолго до рождения Иисуса, не говоря уж о Константине:
Реверс бронзовой драхмы Птолемея IV[202]
Драхма псевдо-родосского чекана[203]
На драхме Птолемея слева «христограмма» изображена у ног птицы, на родосской монете – слева от лилии. И можно констатировать, что:
1. Либо христограмма расшифровывается совершенно иначе, нежели Христос.
2. Либо, если принять известную расшифровку, имя Христа применялось до его рождения.
Константин Великий был, по римской традиции, не только императором, но и великим понтификом[204] – верховным жрецом имевшегося государственного культа, а таковым на тот момент был культ непобедимого солнца, стало быть, он был его верховным жрецом. Само слово «понтифик» небезынтересно – от лат. pontifеx – «строитель мостов» указывает на связь с более поздней традицией масонов – строителей-каменщиков.
И как верховный жрец солнечного культа он назначает проведение собора для установления символа веры. Чей это был собор? Мог ли Константин вообще созвать «собор» другой религии с малочисленным количеством верующих, будучи верховным жрецом культа Сола? Нет, конечно. При всей веротерпимости, его не поняли бы сторонники официального культа. Разумеется, это был собор приверженцев культа Сола (отождествляемых с митраистами) просто по формальным признакам.
При этом легенды о Никейском соборе говорят, что он был созван для разрешения спора между александрийским епископом Александром и александрийским же пресвитером арианином Арием[205] о божественности Иисуса.
Соответственно, эти культы, Сола, Митры и Христа, либо на тот момент отождествлялись, либо оба были частью единой религии.
В чем же здесь дело? Константин явно провел религиозную реформу, на это указывает само проведение им Никейского религиозного собора, где он ввел должности патриархов и митрополитов, установив таким образом территориальный признак подчиненности. А это значит, что Константин подчинил Церковь государству. Да, он был великим понтификом, но тем не менее в традициях и Греции, и Рима во времена многобожия любой гражданин, имеющий средства, мог построить свой храм. В данном же случае речь идет о подчинении храмового хозяйства, и возглавлять его в различных областях империи должны были «свои» люди из высшего класса. И, надо полагать, именно это было главной целью проведения Никейского собора – объединение и подчинение Церкви государству.
