Николай Смирнов - Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг.
В декабре 1938 г., будучи начальником 3-го отдела НКВД Грузинской ССР, Давлианидзе по указанию Рапавы составлял обвинительные заключения в отношении П.Я. Цишбы-Пеккеля, П.М. Михаилиди, В.А. Темурчева, М.Г. Арутюнова, которых необоснованно обвинили в антисоветской деятельности. Из названных лиц Арутюнов был расстрелян, а остальных лишили свободы на длительные сроки.
Давлианидзе участвовал в фальсификации и многих других дел в отношении лиц, никогда и никаких преступлений не совершавших.
В суде по своему делу Давлианидзе не оспаривал своего участия в совершении перечисленных преступных действий, однако отрицал свою руководящую роль в проведении перечисленных преступных акций. Он считал, что был слепым орудием в руках Берии и его ближайших подручных.
Военный трибунал содеянное Давлианидзе квалифицировал по ст. 58–7 (вредительство) и 58–8 (совершение террористических актов) УК Грузинской ССР и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на 25 лет.
Военная коллегия Верховного Суда СССР, рассмотрев 8 марта 1958 г. дело Давлианидзе в кассационном порядке, приговор в отношении него оставила без изменения.
Следует отметить, что Генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко по делу Давлианидзе вносил протест, в котором не оспаривалась доказанность вины Давлианидзе в совершении вмененных ему в вину преступных действий и правильность квалификации содеянного. Вместе с тем Руденко предлагал смягчить назначенное Давлианидзе наказание, а именно, сократить срок лишения свободы до 15 лет. Это предложение обосновывалось тем, что суд не учёл обстановку, которой были совершены вменённые в вину Давлианидзе преступления и что Давлианидзе выполнял указания Берии, Гоглидзе, Кобулова, Рапавы о незаконных арестах граждан и террористических расправах с ними.
18 декабря 1959 г. этот протест рассматривался Пленумом Верховного Суда СССР, который оставил протест без удовлетворения, сославшись на активное участие Давлианидзе в фальсификации уголовных дел, в результате чего из 456 человек, в незаконных арестах которых он участвовал, 222 человека были необоснованно расстреляны.
Дело М.М. Хухунашвили
Как уже было сказано, секретный сотрудник органов Министерства государственной безопасности Грузии М.М. Хухунашвили вместе с Рухадзе участвовал в фальсификации уголовного дела В.Г. Мамаладзе, И.К. Кереселидзе и Г.А. Мирианашвили.
Хухунашвили привлекли к уголовной ответственности, и 23 августа 1956 г. военным трибуналом Закавказского военного округа он был осужден на основании ст. 58–7 УК Грузинской СССР к лишению свободы сроком на 8 лет.
Военный трибунал признал Хухунашвили виновным в том, что он, являясь секретным сотрудником МГБ Грузии, в течение февраля-июня 1948 г. представил бывшему министру государственной безопасности республики Рухадзе, осуждённому за совершение тяжких государственных преступлений, ряд донесений о якобы антисоветской деятельности бывшего заместителя председателя Верховного Суда Грузии Мамаладзе, а также Кереселидзе и Мирианашвили.
Действуя по заданию Рухадзе, Хухунашвили составил так называемую программу несуществующей антисоветской организации «Союз народной свободы», якобы созданной Мамаладзе. В своём донесении Хухунашвили утверждал, что эту программу составил Мамаладзе. После ареста Мамаладзе и других Хухунашвили, выступая в качестве лжесвидетеля, способствовал фальсификации указанного дела.
Военный трибунал признал, что Хухунашвили действовал из контрреволюционных побуждений во вред Советскому государству, а поэтому и квалифицировал содеянное Хухунашвили по ст. 58–7 УК Грузинской ССР.
Военная коллегия Верховного Суда СССР, рассмотрев 20 октября 1956 г. дело Хухунашвили в кассационном порядке, указанный приговор оставила без изменения.
Однако приговор в отношении Хухунашвили был изменён. Почти через 13 лет после осуждения Хухунашвили Генеральный прокурор СССР внёс протест в Пленум Верховного Суда СССР, в котором предлагалось содеянное Хухунашвили переквалифицировать со ст. 58–7 УК Грузинской ССР на ст.96, п. п. «а», «б», «в», УК Грузинской ССР (в редакции 1928 г.), предусматривающую ответственность за заведомо ложный донос или показания, соединённые с обвинением в преступлении с корыстными мотивами или искусственным созданием доказательств обвинения, за которое предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от трёх лет и выше, и в соответствий с п. «а» ст. 5 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 г. «Об амнистии» дело прекратить на основании п. 4 ст. 5 УПК Грузинской ССР (в редакции 1960 г.) — по амнистии.
23 июля 1969 г. Пленум Верховного Суда СССР протест удовлетворил. В принятом постановлении указывается, что вина Хухунашвили в совершении вменённых ему действий доказана, но эти преступные действия квалифицированы неправильно. В деле нет доказательств, свидетельствующих о том, что Хухунашвили действовал с целью подрыва или ослабления Советского государства. Совершенное им преступление прямо предусматривается ст. 96, п. п. «а», «б», «в», УК Грузинской ССР (в редакции 1928 г.), а не ст. 8–7 того же кодекса, по которой квалифицированы действия Хухунашвили. В связи с этим содеянное Хухунашвили Пленум Верховного Суда СССР переквалифицировал на ст. 96, п. п. «а», «б», «в», УК Грузинской ССР и дело о нём прекратил в связи с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 г. «Об амнистии», под действие которого подпадало содеянное Хухунашвили.
Следует сказать, что такое же решение по делу Хухунашвили было принято ещё 2 марта 1956 г. военным трибуналом Закавказского военного округа, рассмотревшим дело Хухунашвили в подготовительном заседании. Обосновывалось это решение теми же доводами, которые через 13 лет были приведены Пленумом Верховного Суда СССР в его постановлении по этому делу. Тогда же (в 1956 г.) определение подготовительного заседания военного трибунала было опротестовано военным прокурором Закавказского военного округа. 25 апреля 1956 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР удовлетворила этот протест. В определении Военной коллегии указывалось, что военный трибунал округа необоснованно вошёл в оценку доказательств по делу и без достаточных к тому оснований переквалифицировал содеянное Хухунашвили на ст. 96 УК Грузинской ССР. В связи с этим определение военного трибунала в отношении Хухунашвили было отменено, а дело направлено на новое рассмотрение со стадии предания суду.
Из этого примера видно, с каким трудом пробивало себе дорогу независимое мышление судей, основанное на фактических данных конкретного уголовного дела и правильном понимании норм действовавшего законодательства.
Разумеется, приведённые рассуждения ни в коей мере не имеют целью хотя бы в какой-то степени оправдать Хухунашвили. Содеянное им мерзко. Вместе с тем, никто и никогда не освобождал органы следствия и суд от установленной законом обязанности правильно квалифицировать каждое совершённое преступление, каким бы мерзким оно ни было.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
ПРАВОТА ЮРИСТА
Подводя некоторый итог описанным в книге делам, невольно задаешься вопросом об обоснованности юридической квалификации фактически содеянного теми, кто осуждён по делам Рапавы, Рухадзе, Багирова и иже с ними как измена Родине?
Являлись ли они изменниками Родины в том содержании, как это формулировалось действовавшим законом, который предусматривал ответственность за это преступление?
Фактически для обвинения их в совершении этого преступления оснований не имелось. Все они верно служили созданному Сталиным тоталитарному государственному режиму, беспощадно уничтожая всех, кто мог, по их мнению, помешать им утвердиться в этом режиме, а также и многих других ни в чём не виновных советских граждан, стремясь такой «практикой» обосновать утверждение Сталина об обострении классовой борьбы по мере продвижения вперёд по пути социализма.
Почему же они были признаны изменниками Родины уже после смерти «вождя»? Тут просто сработал выработанный в течение десятилетий стереотип: арестовывались и осуждались только враги народа, которые не могли не быть изменниками Родины. Об этом свидетельствовали многочисленные громкие дела, рассмотренные в 1936–1938 годах Берия и его ближайшие сообщники тоже были признаны изменниками Родины, террористами и вредителями, объединившимися в антисоветскую группу, которая ставила своей целью свержение Советской власти и реставрацию капитализма. Именно так было сформулировано обвинение, предъявленное Берии и осуждённым с ним лицам. Поэтому действия Багирова, Рапавы, Рухадзе и других осужденных с ними лиц, признанных пособниками «изменнической группы Берии», тоже квалифицировались как измена Родине, совершение террористических актов и вредительство. В противном случае никакой антисоветской организации не получилось бы, а далее не было бы и измены Родине.
