Павел Федоров - Синий Шихан (Роман 1)
Мурат ясно и просто объяснил ему устройство лотереи и этим вселил в душу мальчика фантастическую уверенность в том, что он выиграет верблюда, и разубедить его в этом было невозможно.
- Я поставил и проиграл уже сто пятаков и не мог выиграть самовар, а ты хочешь выиграть верблюда. Да и зачем нам верблюд? Лучше иметь в доме самовар, - убеждал его Мурат, не знавший того, что на деньги, которые он проиграл, можно было купить такой самовар в приисковой лавке.
- Ты дай мне десять пятаков, и я выиграю верблюда, - упрямо твердил Кунта.
- Я могу тебе дать один пятак, и ты можешь купить на него сладких петухов целых пять штук, или кишмишу, или орехов, или халвы.
- Мне не надо халвы и петушков, мне нужно выиграть верблюда.
- Я, твой старший брат, говорю тебе, что киргизы и русские проиграли мешок денег и никто не выиграл верблюда. А самовары уже два раза выигрывали. Я тебе дам два пятака, ты можешь купить все, что тебе нравится, и отнести матери.
Кунта, глубоко вздохнув, зажал два подаренных братом пятака в кулаке и, волоча по земле кнут, склонив голову, медленно пошел к юрте Куленшака. Сначала Кунте хотелось еще раз взглянуть на белого верблюда, но он решил в душе, что именно сегодня он будет, как вихрь, носиться верхом на этом красавце наре, потом приедет в свою юрту, попросит мать испечь лепешку, круто посолит ее и положит за щеку своему любимцу. А когда будет кочевать, матери не придется завьючивать их последнюю корову и четырех барашков. Все повезет на себе Белый Ястреб, как он мысленно уже назвал своего невыигранного нара. Он посадит свою мать на самую верхушку вьюка, а сам поведет его на длинном чумбуре. Потом он возьмет у Куленшака старую деревянную соху, вспашет поле, посеет просо, у него будет собственная кузя и просяные лепешки. Мечтая так, Кунта подошел к юрте Куленшака.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В юрте Куленшака на кошмах сидели Василий Кондрашов, Тарас Маркелович Суханов и Петр Николаевич Лигостаев. Пили кумыс. Петр Николаевич работал на прииске по доставке леса, сначала - возчиком, а потом Тарас Маркелович, заметив честного расторопного казака, назначил его заведующим лесным складом. Дома в хозяйстве управлялись мать и сноха. Сын Гаврюшка готовился на действительную службу. На складе Петру Николаевичу помогала грамотная и смекалистая Маринка. Она могла выписать накладную, отпустить лес, подсчитать прибывающие грузы. Всему этому ее научил Василий.
- Никто мне о самородке не докладывал, - поставив на скатерть деревянную чашку с кумысом, сказал Суханов.
- Я тоже узнал случайно, под большим секретом, - продолжал Василий. У нас столько этих секретов... А известно вам, Тарас Маркелович, что бывший войсковой старшина Печенегов секретно выменивает золото на спирт, а помогает ему Мартьянов?
- Это я знаю... Только поймать надо с поличным, - мрачно ответил Суханов.
- Я уже докладывал вам, Тарас Маркелович, что скоро наступают сроки платежей за оборудование золотопромывательной фабрики на Родниковской даче. Суммы огромные, а в царстве господина Шпака пока темно, ничего не блестит.
- Там и никогда не заблестит... Сам не пойму, как случилось, что при повторной проверке намыли тогда богатую пробу. Сейчас все изрыли, а толку мало. Самая бедная дача.
- Значит, закрывать... а как же убытки? - спросил Петр Николаевич. Он уже порядочно освоился на прииске и был в курсе многих дел.
- То-то и оно, что убытки, - подтвердил Суханов. - Я тогда говорил братцам. Да разве им втолкуешь! С Иваном сладу нет. Пьет. Если правду сказать, так нами не хозяева управляют, а госпожа Печенегова. Хоть бы Авдей скорее приехал. Он хоть подлец, да умен.
В приоткрытой двери юрты показалась Маринка. Она была в широких шальварах зеленого цвета, в белой тонкой косынке, завязанной на затылке тугим узлом; вдоль стройной спины на васильковой кофточке лежала заплетенная коса.
- Вы здесь, тятя? Выдьте-ка на минутку, - сказала она рассеянно.
- Да ты зайди, - проговорил Петр Николаевич. - Чего в дверях-то стоишь? Случилось что-нибудь?
- Посидите с нами, молочка выпейте, - предложил Суханов. - Ну как, наездница, приз нам выиграешь? Я на тебя поставлю, - весело добавил Тарас Маркелович.
- Не знаю, - тихо ответила Маринка, перешагивая через порог. Движения ее были вялы, осторожны, точно она боялась, что не удержится на ногах и упадет на кошму. Смуглые щеки горели возбужденным румянцем, яркие черные глаза подернулись влагой и странно блестели.
Петр Николаевич сразу угадал, что с дочерью случилось неладное; вытер густые вислые усы чистым холщовым платочком и приподнялся.
- Может, с конем что? - спросил он с тревогой в голосе.
Маринка отрицательно покачала головой, повернувшись, вышла. Следом за ней направился и отец.
Пропустив Маринку и Петра Николаевича, вертевшийся около двери Кунта заглянул в юрту. Увидев Кондрашова, крикнул:
- Здравствуй!
- А! Кунта! Здравствуй, здравствуй! - повернув голову, ответил Василий. С Кунтой они были давнишние приятели. Когда Василий жил у Кодара, Кунта носил ему кумыс и не раз бродил с ним по степи. Вместе ловили рыбу в реке и озерах. Василий тогда купил ему перочинный нож в подарок и русскую рубашку. До этого у Кунты рубахи не было, он надевал бешмет или баранью шубу на голое тело.
- Откуда знаешь черномазого-то? - спросил Суханов, с любопытством посматривая на загорелого мальчишку в синей сатиновой рубахе. Кунта уже успел забежать к матери и надеть чистую рубаху.
- Тут у меня друзей много... Жил с ними, а Кунта меня лечил. Садись, Кунта, пей кумыс.
- Спасибо. Я постою немножко, - искоса посматривая на незнакомого бородатого старика, робко проговорил Кунта.
- Садись! - решительно сказал Василий и потянул Кунту за пеструю штанину. Снял с него грязную тюбетейку, погладил ладонью по стриженой голове и, усадив рядом с собой, добавил: - Это же братишка нашего знаменитого Мурата!
Кунта одной рукой неловко потянул к себе наполненную кумысом деревянную чашку, другая его рука была сжата в кулак. Чашка была большая, широкая, и поднял он ее не сразу. Василий заметил это и спросил:
- Что это у тебя в руке-то?
- Денга тут у меня, - смущенно ответил Кунта и показал Василию два медных пятака.
- Ну и положи их, никто не возьмет. Кармана нет?
- Нету кармана. В тюбитяй положим... - Кунта бережно положил пятаки в перевернутую тюбетейку.
- Кто тебе денег-то дал? - спросил Тарас Маркелович. Бойкий, но вежливый мальчишка ему понравился.
- Мой брат дал, - охотно ответил Кунта. - Мой старший брат теперь богатым человеком стал. Много денга нашел. В кармашке у него брянчат много денга. Он мне показал вот столько... - Кунта поставил чашку на скатерть и сложил ладони в пригоршню. - Очень много денга у моего старшего брата.
Суханов и Кондрашов переглянулись.
- Вот тебе и секрет, - проговорил Суханов. - Значит, богач твой брат?
- Ба-алшой богач! Я тоже стану скоро богатым человеком, - сказал Кунта, потягивая кислый кумыс.
- Как же ты думаешь разбогатеть? - сдерживая улыбку, спросил Суханов.
- Сегодня выиграю белого верблюда... пахать на нем буду, просо сеять.
- Вот оно что! - кивая головой, сказал Василий. Лотерею с белым верблюдом он видел и понял, на что рассчитывает пастушонок.
- Такой красивый верблюд! Он так шибко бегает! - восторженно воскликнул мальчик. Глаза Кунты загорелись.
- Нет, малый, верблюда ты не выиграешь, - сказал Василий. - Лучше на эти деньги конфет купи.
- Зачем мне брюхо набивать сладким? Когда стану богатый, буду есть сладко, а сейчас мне нужно выиграть верблюда!
- Нет! Не попадет тебе верблюд, - решительно заявил Василий.
- Почему не попадет? Обязательно мой будет! Раз Кунта говорит, значит, он правду говорит!
- Пустышка тебе попадет - вот и все.
- Я сам буду бумажку тянуть! Я видел, как одна старуха большой ножик вытянула, а парень - самовар. Мой старший брат тоже самовар хочет выиграть. Зачем же я буду пустую бумажку тянуть? Что, Кунта глупый, как баран? - с досадой в голосе говорил мальчик.
- Как раз и вытянешь пустую, - подтвердил Суханов.
Сколько ему ни растолковывали, сколько ни убеждали, Кунта твердо стоял на своем.
- Да у тебя и денег-то мало, - взяв тюбетейку с пятаками, заметил Василий.
- Мало, конешно. - Кунта нехотя поскреб пальцем за ухом. - У матери просил, не дает... Тоже говорит, что это глупости. Не понимает, что я выиграю нара, - добавил мальчик и огорченно вздохнул.
- Ну что ж, делать нечего, придется помочь. - Тарас Маркелович порылся в кармане и бросил обрадованному Кунте полтинник. - На твое счастье, сынок! Может, пофартит, чем черт не шутит.
- Тогда надо идти всем вместе! - сказал Василий.
Допили кумыс, вышли из юрты и направились к лотерее.
Сквозь шумную толпу прорывался легкий ветерок. Ржали кони, кричали люди. Серые юрты окутывал дым. Пахло конским потом, жареным салом и вареной бараниной.
Петр Николаевич и Маринка стояли у коновязи, где был привязан знаменитый Ястреб, и о чем-то тихо разговаривали.
