Елена Авадяева - 100 великих казней
Через 10 лет Столыпина назначили ковенским губернатором. В 1902 году он назначается гроднецким губернатором. Столыпина поселили в старом замке, который находился недалеко от города. Он стал самым молодым губернатором России.
В 1902 году Столыпин участвовал в Особом совещании, на котором говорилось о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Там он решительно высказался за уничтожение общинной чересполосицы. Эта позиция была высказана позже, в 1906 году в комбинации с другими новшествами, в обществе она была принята как Столыпинская реформа.
Дмитрий Богров после задержания
В апреле 1906 года Столыпина назначили министром внутренних дел (1906—1911), и вся борьба с революцией легла на его плечи. На посту министра он начал политику успокоения народа. Меры были очень строгие – введение военно-полевых судов, когда группа офицеров решала судьбу человека.
Политика Столыпина была не по душе агрессивно настроенным партиям. 12 августа 1906 года был взорван дом на Аптекарском острове, где располагались апартаменты Столыпина. Сами революционеры были разорваны в клочья. В результате взрыва погибли 27 человек. Пострадали и дети Столыпина.
После взрыва его семья переехала на Фонтанку.
Столыпин получил страшные прозвища: Столыпин-палач, Столыпин-вешатель, а веревочную петлю на виселице окрестили «столыпинским галстуком». Убил П.А. Столыпина Дмитрий Богров.
Он родился 29 января 1887 года. Отец его был киевским присяжным поверенным, домовладельцем. Дед его по отцу был весьма популярным в 1860-х годах в еврейских кругах писателем. Отец Богрова был весьма состоятельным человеком (его имущество оценивалось в сумму около 500 000 рублей), пользовался всеобщим уважением. В деньгах Дмитрий Богров не нуждался. Он поступил на юридический факультет Киевского университета, затем продолжил учебу в Мюнхене. В декабре 1906 года он возвратился в Киев.
В начале сентября 1908 года Дмитрий Богров был впервые арестован, в конце 1908-го – освобожден. В феврале 1910 года он окончил университет, в Киеве усердно занимался адвокатурой.
В 1902—1903 годы Богров начал интересоваться политикой. Ко времени окончания гимназии и поступления в университет в 1905 году он был убежденным социалистом-революционером левого направления. Он входил в группу марксистов, сторонников самой решительной тактики борьбы, был связан с революционными выступлениями, экспроприациями, террористическими актами. Работы теоретиков анархизма – Кропоткина и Геклю – стали его настольными книгами, у Бакунина он искал руководства для дальнейшей практической деятельности.
За свою недолгую жизнь Дмитрию Богрову неоднократно приходилось участвовать в террористических выступлениях.
В своих показаниях следователю по особо важным делам В.И. Фененко от 2 сентября 1911 года Богров заявил: «Еще в 1907 году у меня зародилась мысль о совершении террористического акта в форме убийства кого-либо из высших представителей правительства, каковая мысль является прямым последствием моих анархических убеждений».
Одновременно с революционной работой Богров, как это обнаружилось после события 1 сентября 1911 года, вел борьбу на совершенно ином фронте. Из сопоставления показаний Богрова на предварительном следствии с показаниями начальника Киевского охранного отделения Кулябко видно, что Богров впервые явился к Кулябко с предложением своих услуг в середине 1907 года. По официальной справке Киевского охранного отделения о сотруднике Аленском, значится следующее: «По отчетам Киевского охранного отделения, в числе сотрудников сего отделения с февраля 1907 года по март 1910 года состоял по анархистам-коммунистам Аленский (условная кличка, данная Богрову). Получал 100 рублей в месяц».
На предварительном следствии Богров не отрицал, что использовал охранное отделение для совершения террористического акта, он воспользовался оказанным ему доверием, чтобы иметь возможность быть в курсе передвижений Столыпина по делам службы. С этой же целью Богров предложил свои услуги, также в качестве агента, начальнику Санкт-Петербургского охранного отделения фон Котену, но тот сразу догадался, что имеет дело с определенным провокатором, и потому отклонил его услуги.
Когда Богров узнал, что во время высочайших торжеств в Киеве будет также и Столыпин, то он вновь обратился к начальнику Киевского охранного отделения полковнику Кулябко с предложением своих услуг и указанием, что будто ему лично известны те лица, которые предполагают убить Столыпина. Накануне 1 сентября Богров получил от начальника охранного отделения билет в Купеческий театр, где должен был быть и Столыпин.
«Во время второго антракта... – рассказывал Дмитрий Богров, – я прошел в проход партера, где между креслами приблизился к Столыпину на расстояние 2—3 шагов. Около него никого не было, доступ к нему был совершенно свободен. Револьвер, браунинг, выданный в охранном отделении, находился у меня в правом кармане брюк... я прикрыл его театральной программой. Когда я приблизился к Столыпину на расстоянии 2 аршин, я быстро вынул револьвер из кармана и, протянув руку, произвел два выстрела и, будучи уверен, что попал в Столыпина, повернулся и пошел к выходу, но был схвачен публикой и задержан».
Раненый премьер повернулся к ложе, в которой находился царь, и перекрестил ее дрожащей рукой. Затем неторопливыми движениями он положил на оркестровый барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и рухнул в кресло.
Когда Столыпина отнесли в одну из комнат театра и наскоро перевязали, выяснилось, что от мгновенной смерти его спас крест святого Владимира, в который попала первая пуля.
Другое ранение было не столь опасным – пуля пронизала кисть левой руки. Врачи распорядились поместить раненого премьера в клинику доктора Маковского. Агония Столыпина длилась 4 дня.
При допросе перед казнью на вопрос, не думал ли он во время высочайших торжеств убить и царя, Богров твердо ответил «нет», так как убийство государя могло вызвать еврейский погром. Но главным мотивом убийства было именно то, что Столыпин, по его мнению, являлся тем государственным деятелем, который путем реформ и улучшения положения крестьян и рабочих лишал социалистов возможности вести пропаганду против существовавшего строя и социалисты не могли захватить власть. Убийство государя, по его мнению, не дало бы никаких результатов, так как Столыпин – настолько крупный государственный деятель, что и при другом царе все равно провел бы все реформы, подавил бы все попытки к революции и еще сильнее укрепил бы государственно-монархический строй.
9 сентября 1911 года в Киевской крепости состоялся военный суд над Дмитрием Богровым. От защитника он отказался. Богров был приговорен к смертной казни. Приговор суда был приведен в исполнение в ночь с 11-го на12 сентября 1911 года на так называемой Лысой Горе, в районе Киевской крепости.
В последние два десятилетия XIX века и в начале XX смертная казнь в России применялась на основе Положения о мерах к сохранению государственного порядка и общественного спокойствия от 4 сентября 1881 года. Положение это предоставляло право высшим административным чинам передавать на рассмотрение военных судов для осуждения по законам военного времени дела о вооруженном сопротивлении властям, умышленном поджоге, приведении в негодность предметов воинского снаряжения и о некоторых других преступлениях.
После подавления революции 1905 года массовым явлением стало внесудебное применение смертной казни по решению губернаторов и главнокомандующего.
Только в декабре 1905 года без суда и при отсутствии обвинительного приговора были казнены 376 человек, а в первые три месяца 1906 года – 679.
ДЖО ХИЛЛ
Судебный процесс над американским певцом и поэтом Джо Хиллом приковал к себе внимание всей Америки.
Джо Хилл (Джозеф Хилстром) никогда не писал своих стихов и песен, сидя за письменным столом или роялем. Он плавал на судах, рыл землю и убирал городской мусор, добывал медную руду и разгружал баржи, валил лес и стоял у плавильных печей. Именно поэтому его стихи пели в колоннах демонстрантов и в рабочих пикетах, с ними шли на праздник и выходили на стачку. Его песни походили на него самого – бодрые, жизнерадостные, веселые.
10 января 1914 года в 22 часа 05 минут в дежурную часть полиции города Солт-Лейк-Сити поступило сообщение о нападении на бакалейную лавку на Саут-Уэст-Тампл-стрит. Среди опрокинутых ящиков и рассыпанных товаров в лужах крови лежали тела хозяина лавки и его семнадцатилетнего сына Арлинга.
Полицейских встретил младший сын погибшего хозяина – тринадцатилетний Мерлин. Плача, он рассказал, как в лавку вошли двое мужчин, лица которых были скрыты кусками красной материи.
Один из них со словами «Попался наконец!» выстрелил в отца. Тот упал. Сам он, Мерлин, испугавшись, спрятался за стойку, но так, что было видно все происходившее.
