Герд Кёнен - Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945
Если же серьезно отнестись к названному «делу», а именно к выдающейся роли еврейских интеллектуалов, политиков и активистов, в переломный период в конце Первой мировой войны обладавших сильнейшим влиянием на людей в социально- и культурно-историческом плане, то для объяснения ее предлагаются три версии.
Первая. Вероятно, еврейская часть населения в особой мере обладала такой социологической структурой, которая при переходе от старого «хорошего общества» с его системой избранных лиц и кастовостью, с его институтами, носившими печать сословности, — к республиканским партиям, союзам и институтам была особенно востребована, прежде всего в лице представителей «свободных профессий».
Вторая. Для немецких евреев в большинстве своем был характерен союз либерализма и социализма, благодаря которому они выступали за внедрение современных социальных тенденций и после политического переворота раньше других оказались готовыми к действиям. Без еврейского элемента (в социологическом и ментальном смысле) этот союз действительно был бы просто немыслим.
Третья. Еврейские интеллектуалы и революционеры благодаря их особому жизненному опыту и перспективам, а возможно, также благодаря определенным обычаям и свойствам их среды (любовь к письменной культуре, вкус к красноречию, отсутствие формализма, мобильность и т. д.), видимо, обладают специфическим дарованием, позволяющим им успешно действовать в роли ораторов и организаторов крупных масс, «оторвавшихся от своих корней» и находящихся в состоянии брожения и движения. То, что речь могла идти об исторически преходящей роли, было замечено лишь такими проницательными наблюдателями, как Трёльч.
Первая антисемитская волна
Массовая враждебность и бредовые представления, вызванные этим феноменом, проявились в создании множества фёлькиш-антисемитских групп и организаций. В период с 1919 по 1922 г. на первом месте стоял инициированный всегерманским «Еврейским комитетом» и образовавшийся в результате объединения главных антисемитских сект и союзов «Германо-фёлькишский союз защиты и сопротивления». К 1921 г. число его зарегистрированных членов выросло круглым счетом до 180 тыс. чел., состоявших примерно в 600 местных группах. Однако «движению не хватало политического вождя»{701}.
Попытки Класса получить для финансирования антисемитских акций деньги от крупных промышленников, которые щедро поддерживали антибольшевистские группы, не увенчались успехом. Столь же безуспешными были поначалу усилия повлиять на новую, недавно учрежденную Немецкую национальную народную партию: сориентировать ее на проведение активной политики, внесение в программу антисемитских пунктов и исключение евреев из членов этой партии. «Союз защиты и сопротивления» остался внепарламентской организацией и движением. Социологический анализ показал массовое преобладание в нем образованного и мелкобуржуазного среднего сословия, что, как и в случае антисемитских партий 1880-х гг., указывало на страх перед еврейской конкуренцией. Однако в возрастной структуре теперь доминировало военное поколение, которое ощущало свою оторванность от основной массы населения и свою деклассированность{702}.
Революционный и послевоенный периоды создавали у некоторых наблюдателей впечатление «антисемитского наводнения», но в Германии оно поначалу проявлялось в накате бумажных волн: брошюр, плакатов, расклеиваемых листовок и прокламаций. В то время как тиражи этой недолговечной продукции доходили до многих миллионов, тираж органа союза, газеты «Дойчфёлькише блеттер», не превышал 7 тыс. экземпляров. Немногим лучше обстояли дела у других специализировавшихся на антисемитизме газетенок и журналов. Тираж купленной Классом «Германской газеты» («Дойче цайтунг»), самого распространенного издания фёлькиш-антисемитских правых, колебался между 25 и 40 тыс. экземпляров — в сравнении с тиражами крупных (на взгляд антисемитов — «еврейских») ежедневных газет довольно низкий показатель{703}.
Отдельные листовки и брошюры, нехудожественная литература или романы издавались, тем не менее, большими тиражами. Так, тираж брошюры Ганса фон Либига (писавшего под псевдонимом «Вальтер Лик») «Роль евреев в катастрофе Германии» достиг к 1920 г. величины 130 тыс. экземпляров{704}. Непристойный роман Артура Динтера «Грех против крови», первый том трилогии, достиг в 1921 г. гордой цифры тиража в 200 тыс. экземпляров{705}. Памфлеты Фридриха Вихтля против мирового масонства издавались в соответствующих количествах. До таких же высот взлетали тиражи немецких изданий «Протоколов сионских мудрецов» или книги Генри Форда «Интернациональный еврей». Ряд издательств, таких, как, например, «Дойчфёлькише Ферлагсанштальт» в Гамбурге, «Хаммер Ферлаг» в Лейпциге или издательство Й. Ф. Лемана и Эрнста Бёпле в Мюнхене, процветали благодаря изданию антисемитской литературы и в 1921 г. создали особое «Объединение фёлькишских издательств».
В целом вырисовывается круг весьма взбудораженных, но не особо многочисленных читателей, регулярно и в сильных дозах употреблявших антисемитскую продукцию. То же можно сказать о выступлениях ведущих антисемитских демагогов, также привлекавших своего рода постоянную публику. Лишь массовые митинги Гитлера и Геббельса во второй половине 1920-х гг. прорвали рамки этой узкой фёлькиш-антисемитской среды.
Версаль как еврейский всемирный заговор
На первом плане ранней антисемитской агитации стояли социальные требования типа «покончить с процентным рабством[123]» или лозунги, направленные против ростовщиков, спекуляции и торговли на черном рынке (широкое понятие). Когда же нужно было сформулировать эти требования в позитивном плане, всплывали существенные различия. Источником постоянного раздражения стала усилившаяся иммиграция евреев из Восточной Европы (как следствие гражданских войн и погромов в областях, откуда уходили германские войска). Но не меньшее возмущение вызывало современное искусство, будь то живопись и литература, театр или концертный зал, не говоря уже о безнравственных фильмах, ревю и «негритянских плясках» в американском стиле.
Политически в агитационной деятельности фёлькишских союзов на первый план выдвигалось негодование против берлинской «еврейской революции» и «еврейской республики». С уничтожением монархической Германии рухнул «последний бастион» против осуществления «тысячелетних планов еврейского мирового господства», говорилось в статьях «Союза защиты и сопротивления». Антисемитский тезис о мировом заговоре нашел первичную опору в диктате Версальского мирного договора. Об этом писалось почти во всех листовках и брошюрах союза, тогда как корреспонденции из большевистской России среди текстов антисемитской направленности того периода занимали непропорционально малую часть[124].
Мировая война 1914 г., по мнению их авторов, была развязана согласно еврейскому плану окружения Германии, а потому считалась ключевым событием «великого всееврейского мирового заговора». В пасквиле Пауля Банга «Книга долгов Иуды» приводился полный список прегрешений немецких евреев, начиная с «еврейских выборов» (1912) и «еврейской войны» до «еврейской революции», «еврейской победы» и «еврейского мира», который и закрепил «еврейское господство»{706}. В этот контекст вписывалась также травля лидеров революций в России, Венгрии, Баварии или Берлине. Всюду, по мнению германо-фёлькишских радикалов, евреи были «переносчиками и кукловодами революции». В демократах и социал-демократах, независимых социал-демократах или большевиках эти радикалы видели «адских псов еврейской мировой революции». В листовках «Союза защиты и сопротивления» говорилось, к примеру: «Изгнаны 22 князя, взамен мы получили 1 000 еврейских тиранов, которые привели за собой бесчисленные стаи своих соплеменников из России, орды новых ростовщиков, кровопийц и кровососов». Единственная цель всей этой подрывной деятельности — «подготовить и сохранить в Германии господство международного еврейского крупного капитала»{707}.
Эмблема революции претерпела в фёлькиш-антисемитской агитации своеобразное переосмысление. Так, «Форпостен», орган «Союза против еврейской гордыни», возвестил после ноябрьского переворота: «Бело-голубое знамя еврейского народа и кроваво-красное знамя шотландских масонских лож до поры до времени одержали победу!» Красное знамя, вывешенное «евреем Иоффе» 1 мая 1918 г. на здании посольства Советской России на Унтер-ден-Линден и видное отовсюду, есть стяг цвета крови и мести, цвета, который «веками использовался ложами масонов». Масоны, чья цель — «всеобщая мировая республика», «союз человечества, как это зовется на языке масонских лож, или Лига наций, как ныне вещает президент Вильсон», «позаботились о том, чтобы все силы бунтовщиков, ничего не подозревая, использовали красное знамя»{708}. И когда советы рабочих и солдат поместили на своих печатях эмблему сплетенных рук, они не знали, что эти сплетенные руки в действительности являются «символом Alliance Israelite Universelle»[125].
