Вячеслав Зарубин - Проект «Украина». Крым в годы смуты (1917–1921 гг.)
Второе: выжидательная позиция крестьянства. Бедняки, вкусив возможности гражданской войны, привыкли действовать по принципу: все и сразу. Крестьян в целом смущали и «кабальный» срок в 25 лет, и выкуп. Многие, благодаря хорошему урожаю 1919 года, имели значительные запасы зерна. Крестьянский рассудок отказывался верить в солидность режима «одной губернии», предпочитая дожидаться исхода военных действий. Впрочем, не было и серьезных протестов. Так что судить о вероятных результатах земельных преобразований Врангеля в случае долговременности его режима равносильно гаданию на кофейной гуще.
Разделы земли охватили порядка 20 имений, но реформа была доведена до конца только в имении Атманай Филибера-Шатилова Ефремовской волости Мелитопольского уезда, ставшем наглядно-показательным полигоном, причем в ущерб остальной деятельности в уезде652.
11 мая 1920 года Врангель ввел новую систему организации местной администрации в занятых его войсками местностях Северной Таврии. Гражданское управление вверялась командирам корпусов через состоящих при них начальников гражданской части, приравненных к положению губернаторов и получавших общие руководящие указания от начальника Гражданского управления653. Но впереди были более широкие преобразования. В начале июля завершила свою работу комиссия по рассмотрению законопроекта о волостном земстве, работавшая под председательством начальника Гражданского управления С. Д. Тверского. Волостная реформа явилась закономерным «довеском» к земельной.
В приказе от 15 (28) июля, который представлял собою доработанные Временные положения о земских учреждениях от 25 мая, Врангель выделил: «Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведениям»654. Восстанавливалось упраздненное деникинским правительством волостное земство, находившемся в ведении волостных земских собраний, которым принадлежала общая распорядительная власть и надзор за исполнительными органами – управами655. Приказом от 12 октября Положение о волостном земстве было дополнено Положением о земстве уездном. Согласно последнему, уездное земское собрание имело право высказать губернатору свои соображения о дальнейшей судьбе губернского земства. «Если уезды признают необходимым, губернская организация будет сохранена, но уже как добровольный союз земств, в противном случае она может быть заменена областной земской организацией или совершенно уничтожена»656.
Это был курс на устранение земской оппозиции. «…Вся сельская интеллигенция – учителя, врачи, фельдшера… лишались права участия в волостных земствах. (…) В сущности это было упразднение старого земства, земства, двигавшегося «цензовой» или «демократической» интеллигенцией, земства, имевшего свои навыки и традиции. Создавалось новое крестьянское самоуправление с преобладающим влиянием волостных старшин, подчиненных администрации»657. Нарождалась вертикаль: бюрократия – крестьянство, не имеющая промежуточных ступеней.
Постановления волостных и уездных земских собраний должна была утверждать высшая правительственная власть (губернская) в тех случаях, когда речь шла об отчуждении и залоге недвижимого имущества, займов, поручительств и гарантий со стороны земств, заключения договоров с частными лицами. Все остальные постановления земских собраний могли, если они противоречили закону, выходили за рамки компетенции либо нарушали порядок действия земских учреждений и, главное – не отвечали общим задачам борьбы за восстановление государственности, быть приостановлены: по волости – начальником уезда, по уезду – губернатором. Решение вопроса о губернском земстве Врангель оставил на будущее658.
К моменту оставления Русской армией Северной Таврии и отхода в Крым на территории Таврической губернии было избрано 90 волостных советов в 140 волостях659.
Экономическая политика врангелевского правительства носила в значительной мере импровизационный характер. Тем не менее, она имела свой стержень – июньский приказ Врангеля о введении свободы торговли, распространившейся и на зерно.
Промышленность Крыма за годы гражданской войны пришла в полный упадок. Производство с 1919 года сократилось на 75–85 %; в 1920-м работало 32 предприятия, из них всего 6 с более чем сотней рабочих. Пролетариев насчитывалось 2663 человека660. Большая часть предприятий обеспечивала военные нужды. Транспорт почти замер.
Практически все экономические проекты управления экономикой остались нереализованными. Редкие исключения – проведение для военных нужд ветки от Джанкоя к Перекопу661, а также добыча угля в Бешуйских копях, однако последние были взорваны повстанцами.
Начальник Управления финансов М. В. Бернацкий пытался объединить все финансовые средства, находящиеся в распоряжении антибольшевистских сил, получить внешний заем, почти половину срока своего пребывания в должности проведя в зарубежной командировке. Им подготовлен выпуск денежных знаков нового образца в Лондоне. Английское оборудование для печати денежных знаков малых номиналов доставлено в Крым. Однако планируемая Бернацким денежная реформа повисла в воздухе в ожидании внешнего займа662. Бюджет 1920 года закладывался им за счет косвенных налогов. Управление финансов стремилось обложить акцизом весь торгово-промышленный оборот предметов широкого потребления (спиртные напитки, табак, сахар, соль, чай, кофе), регулярно повышая ставки, которые достигли 30 % стоимости товаров. В то же время с целью стимулирования импорта таможенные сборы держались на очень низком уровне (в среднем менее 4 % стоимости ввозимых товаров), давая ничтожные суммы.
Все расходы бюджета делились на «нормальные», мирные (на гражданский государственный аппарат, государственную стражу, субсидирование невоенной промышленности) и «чрезвычайные», военные (на содержание армии и флота, восстановление и строительство железных дорог, закупку топлива и продовольствия, закупку зерна и другого сырья для экспорта, содержание беженцев в Крыму и за границей). Понятно, что при такой конструкции создавалась иллюзия бездефицитности «нормального» бюджета, расходы по которому покрывались от прямого и косвенного налогообложения. Дефицит же «чрезвычайного» бюджета за 1920 год составил 250 миллиардов рублей. В этих условиях единственным доступным правительству способом покрытия военных расходов стала эмиссия, тем более что единственная в Крыму экспедиция заготовления государственных бумаг – Феодосийская – была в полном распоряжении Управления финансов.
Однако выпуск денег не поспевал за инфляцией. К сентябрю разменной мелочью стали банкноты в 500 рублей. Управление финансов приняло решение начать выпуск купюр достоинством 25 000 и 50 000 рублей. Крестьяне отказывались принимать невиданные ранее бумажки в качестве оплаты за продовольствие. С целью борьбы с грабежами перед переходом Русской армии в наступление в Северной Таврии П. Н. Врангель приказал снабдить войска большим количеством денежных знаков для приобретения у крестьян продуктов и лошадей. Но полевые казначейства не получали вовремя дензнаки, в результате жалованье выплачивалось нерегулярно, интендантства не могли закупить всего необходимого и вместо денег расплачивались с населением квитанциями, а то и просто отбирали необходимое, вызывая возмущение663.
Ничего не изменило и экономическое совещание, проходившее в конце сентября – начале октября в Севастополе, на которое прибыли общественные деятели из Константинополя, Парижа, Белграда и других городов, принявшее решение «О свободном вывозе валюты и предметов роскоши, но не предметов культурного и домашнего обихода»664. Однако разрешения на вывоз чего угодно выдавалось за взятки всем желающим665. Спекуляция, как всегда, шла рука об руку с коррупцией.
Чтобы хоть как-то поправить положение, правительство принимает план начальника Управления торговли и промышленности В. С. Налбандова: вывоз хлеба государством в кооперации с частными фирмами. Торговцы получали от правительства 80 % договорной цены стоимости зерна, за которую они должны доставить его к портам и погрузить на пароходы. Правительственная договорная цена обеспечивала расходы по закупке всех 100 % зерна и его доставку. За услуги по закупке и доставке заключивший договор получал 20 % вырученных от продажи зерна средств в иностранной валюте666.
Заметных экономических результатов этот план, знаменовавший собой отход от «чистой» свободы торговли, не дал: было заключено контрактов на 10 миллионов пудов и вывезено полтора. Но, как подчеркивал Врангель, акция имела политическое значение – привлечь ту же Францию, испытывавшую недостаток в хлебе667. «…Внешняя торговля врангелевского режима, – пишет современный исследователь, – свелась к обмену сырья Таврии, прежде всего зерна, на вооружение, боеприпасы и другие предметы и материалы, необходимые для ведения войны»668.
