Георгий Катюк - Русские — не славяне, или Тайна ордена московитов
Интересно, что Гедимин, согласно этой версии, сражался не с русскими князьями, а как раз с татарами. Русские же здесь выступают на стороне Гедимина[160]: «О таковом соединении Руси с Литвою хотя и повествуют некоторые писатели, что яко бы князь литовский Гедимин произвел его силою оружия своего, победив при реке Ирпене князей русских и их воинство; но сие последовало с князьями татарскими, а не русскими, и переворот происшествия того внесен в историю ошибкою весьма грубою; ибо известно по всем летописям и самим достоверным преданиям и так сказать осязательным, что по покорении ханом татарским Батыем всех княжеств русских, пребывали они во владении татарском: великороссийские с 1238, а малороссийские с 1240 года, следовательно, литовскому князю в 1320 году воевать было в Руси не с кем более, как только с татарами, да и по самим трактатам, привилегиям и пактам, соединяющим русский народ с Литвою и Польшею, видимо есть, что он соединялся и договаривался, яко вольный и свободный, а отнюдь не завоеванный. Хотя же и было несколько войска русского между татарами, воевавшими с Гедимином, а между начальниками их были конечно и отродки княжеские, но они принуждены были быть между ими по власти своих владетелей, воюя за их интересы, вопреки своим, обыкновенно страха ради татар, готовых истребить семейства их и жилища при малейшем подозрении. А что точно обладали татары Мало-россиею наравне с другими княжествами русскими, о том, сверх записок и преданий, и сверх остатков руин, татарами в земле сей причиненных, доказывают самые гербы их магометанские на древних церквах и колокольнях под крестами остающиеся, то есть полумесячия, магометанством за святость почитаемые, кои во время татарскаго владения одни постановляемы были на тех зданиях по их принуждению, а по свержении ига татарского оставлены они сначала в подножии креста на знаке уничтожения святыни магометанской силою и знамением креста Господня; потом осталось сие обычайным употреблением мастеров, кресты оные делающих, ради их украшения»[161].
Трудно сказать, является ли крест, стоящий на полумесяце символом победы над исламом. Скорее наоборот: он был символом единства христианства и ислама в религии обитателей Поля — несторианстве.
Но не в этом суть. Суть в том, что у католиков и на этот раз не «выгорело». Не прижилось на Руси католичество. Хотя последствия попыток его внедрения все-таки остались. Я имею в виду календарь с латинскими названиями месяцев и прочие аналогии, о которых можно прочитать в книге С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси».
Нежелание литовской верхушки навязывать Руси римскую веру и предопределило дальнейшую судьбу Великого княжества Литовского: его князья так и не стали королями, а княжество в конечном итоге было передано Польше, всегда и всеми способами выражавшей безграничную преданность империи. Укрупнение Польши не было характерным для папства шагом. Его политика чаще всего осуществлялась в соответствии с принципом «разделяй и властвуй», т. е. была направлена на дезинтеграцию держав. Однако это был продуманный шаг: именно тогда и началось реальное окатоличивание Руси.
Первая уния между Польшей и Литвой произошла в 1385 г. в местечке Крево на территории современной Белоруссии, отчего получила название Кревской. Обязавшись принять католичество и крестить Литву, великий литовский князь Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и стал королем объединенного Польско-Литовского государства. Этим был нанесен жестокий удар действующему на литовском направлении Ливонскому ордену. Объединившись, Польша и Литва могли более успешно противостоять его атакам. Это и предопределило разгром немцев в Грюнвальдской битве в 1410 году объединенными войсками поляков, литовцев, русских и татар.
На первый взгляд, являясь патроном ордена, папство не было заинтересовано в его падении. Соответственно, не нужна была ему и уния. Но это только на первый взгляд. На самом деле орден к тому времени уже утратил свое значение. Его усилия не приносили успехов. Стало понятно, что военным путем обратить Литву и Русь в католичество не удастся. Более предпочтительным выглядело мирное решение данной задачи. Обязавшись крестить Литву, Ягайло разрушил фундамент самого существования ордена. Кому нужны крестоносцы, борющиеся с католиками?
Таким образом, возможность крушения ордена ничуть не лишило папство заинтересованности в объединении Польши и Литвы. В деле продвижения папских интересов на Восток, в земли «схизматиков»-славян, никакие жертвы не выглядели чрезмерными.
Впрочем, самим папам было в то время не до унии. В Риме сидел полусумасшедший Урбан VI, в Авиньоне — антипапа Климент VII. Кроме распрей друг с другом, они ни о чем другом не помышляли. Унию проталкивали верные слуги папства — францисканцы. Венгрия с Польшей в то время как раз и входили в их сферу деятельности. Первым католическим епископом в Вильне стал францисканец Андрей Васило. Именно францисканцам обязаны Польша с Литвой своим объединением, которое, став предтечей падения ордена, впоследствии пагубно сказалось и на существовании Литвы в качестве отдельного государства.
В феврале 1386 г. Ягайло был крещен в католичество под именем Владислава. Тогда же началось и крещение Литвы. В соответствии с унией католики имели преимущество перед православными в получении различных шляхетских вольностей и прав, таких как: право выдавать замуж дочерей и сестер по желанию, налоговые льготы, права наследования. Запрещались браки новокрещенных с православными и язычниками. Чтобы получить право сочетаться таким браком, схизматик должен был принять католичество. Были вырублены священные рощи язычников, уничтожены священные змеи и ящерицы. На месте языческих капищ возводились католические соборы.
Уния, однако, не стала катализатором поголовного обращения русинов и литвинов в католичество. Литовские князья, не будучи фанатами латинства, руководствовались принципом: «Мы старого не трогаем, а нового не внедряем». На протяжении длительного времени после Кревской унии Литва оставалась языческой и православной. Вдобавок ко всему сюда стали прибывать проповедники кальвинизма — одной из разновидностей протестантизма. В Литве кальвинистам помогал крупнейший магнат Николай Радзи-вилл. В 1562 г. здесь появилось первое русское издание катехизиса Кальвина. Последователями кальвинизма стали такие известные польско-литовские роды как Огинские, Ходкевичи, Вишневецкие, Сапега, Завиши и многие др.
Кроме кальвинистов здесь «окопались» и проповедники других рационалистических учений: антитринитаризма, арианства, социнианства. Они также успешно конкурировали с католиками в борьбе за славянские умы.
Такое положение не устраивало Рим. Верхушку Польско-Литовского государства стали подталкивать к новой унии. На сей раз реализаторами этой идеи выступили иезуиты. В 1569 г. между Польшей и Литвой была заключена Люблинская уния, положившая начало реальному окатоличиванию и порабощению русских земель. Очень быстро католичество отвоевало утраченные в борьбе с протестантизмом и православием позиции. Это движение возглавил блестящий проповедник Петр Скарга. Собравшиеся из разных стран иезуиты выступили единым фронтом и к концу XVII в. протестантизм был почти разгромлен. Православию тоже не поздоровилось. На него обрушились такие гонения, что на Брестском Соборе 1596 г. многие православные епископы решили пойти на унию с Римом и признать главенство папы.
Легко видеть, что описанные события (татарское нашествие на Русь, «собирание» ее земель литовскими князьями, включение ее в состав католической Речи Посполитой) выстраиваются в одну линию — линию подчинения Руси папскому влиянию. И, наверное, до 1312 г., т. е. до принятия ордой ислама при Узбеке, основной движущей силой этой политики в южнорусских землях являлся Латинский орден (Золотая орда).
Только слепой не увидит в деятельности орды происки папского престола.
Может показаться, что все это не так, и папа с императором были ярыми противниками монголов, а не их покровителями. Очень уж убедительно выглядят их призывы к борьбе с ними и даже к организации против них крестового похода.
Вот, например, выдержки из послания папы Иннокентия IV христианам Восточной Европы: «Епископ Иннокентий, раб рабов Божиих, всем христианам в пределах королевства Богемии, Моравии, Сербии и Померании [шлет] привет и апостольское благословение… Мы с прискорбием сообщаем о бедствиях, жестоко причиненных некоторым христианским землям внезапным нашествием татар, о бедствиях, о которых невозможно говорить без слез, ибо, нимало не считаясь ни с возрастом, ни с полом, эти татары уничтожили многих христиан… Воистину, недавно из посланий любезнейшего во Христе сына нашего, сиятельного короля Руссии, которому по причине соседства с ними стали известны многие их секреты, мы узнали, что упомянутые татары готовятся к уничтожению всех тех, кому во многих местах по благодати Божией удалось спастись от них бегством, и что, доколе не остановит их Бог, они будут яростно попирать соседние с ними христианские земли; посему, чтобы в ближайшем будущем ваши земли не разделили судьбу несчастных и чтобы пагубное нашествие, не возымев мужественного отпора, не погубило многих, то именно им [вашим землям], которые уже подверглись их нашествиям, надлежит положить предел их упрямой гордыне, чтобы сородичи этих татар встретили бы вооруженный отпор… Воистину кажется излишним дожидаться трубного гласа, который воззвал бы вас к битве в столь решающий момент, ибо, нам представляется, вы не лишены здравомыслия и по зрелом размышлении вы и безо всякого сигнала устремитесь в битву, как если бы он прозвучал. Но чтобы не показалось, что мы не думаем о вашем спасении, а требуем крови вашей, которую при молчаливом попустительстве может пролить меч безбожников, то мы сочли необходимым направить к вам любезного сына [нашего]… аббата Мецано, мужа редкостной честности… чтобы он сам и другие, кого он сочтет достойными, божественно наделенные мудростью Духа Святого, проповедуя слово креста, старались бы защитить вас знамением этого креста от сих татар… Да понесет каждый христианин крест свой и последует во всеоружии за знаменем славы Всевышнего Царя, чтобы по меньшей мере смыть пятно вменяемого вам позора, будто ныне вы малодушно бежите от неверных, которым имя ваше внушит страх…» и т. д., и т. п.
