Сергей Карпущенко - Лже-Петр - царь московитов
Но Стрешнев лишь упрямо мотал подбородком:
- А таперича будем про запас магазейны держать! Иная сейчас война зачалась: с места на место бегать придется. Не успеешь наготовиться, а солдат, брат, и дня без хлеба не проживет - завоет!
Спорящие со Стрешневым отходили, досадливо мотая головами и махая руками, у царя же план множества магазинов-амбаров нашел поддержку, и стали наспех сооружаться крепкие складские помещения, а окрестные крестьяне, принужденные к поставкам крупы и хлеба, часто не получая за провиант ни копейки, половину условленной платы или же просто расписку "на потом", везли в огромные закрома то, что было нужно им самим, их женам, их полуголодным детям. Но шла война, и эту войну в Москве решили обязательно выиграть.
С пушками дело пошло на лад. Расторопный, толковый и честный дьяк Виниус, согласно разрешению Лже-Петра, поснимал с церквей часть колоколов, и меньше чем через год во Приказе Пушкарском, с недосыпами и черным русским матом, зуботычинами, больше трехсот пушек и мортир отличнейшей работы было мастерами изготовлено. Такого нигде не видели. Все потерянное под Нарвой оказалось возвращенным, да ещё и с прибытком: войну со шведом в Москве решили обязательно выиграть.
Виниус, полный, на кривых подагрических ногах, бегал по мастерской палаты Оружейной. В каждой руке держал фузею, ожесточенно тряс ими, ложами стучал об пол, кричал трем мастеровым, что в кожаных фартуках, с черными от железной пыли руками, понуро слушали его брань:
- Литтихские да маастрихские фузеи, думаете, лучше наших, лучше?
- Лучше, - твердо отвечал один рабочий с распущенной веником бородой. - И работа чище, и канал ствола так пригнан, что пуля сидит в нем плотно, а оттого-то и палят на двести саженей с лишним. Наши ж в треть меньше, да и стволы выгорают скоро. Со шведом воевать - надобно в Литтих да Маастрих покупщиков засылать, чтоб со шведом единым оружием биться.
- Врете, суки, врете! - орал Виниус. - Работать не хотите! Боярам для баловства, для охоты винтовальные пищали да карабины делаете тишком, немалые деньжата от того имея! Не будет теперь сего! На войну работать будем всей страной! Фузеи солдатские и драгунские с ложами из березы да из клена делать будете по десять тысяч штук в год! Пистоли! Мушкетоны! Штуцера! Замки наши батарейные ещё сто лет назад не хуже немецких аль французских были, с собачками замки! Все умеем, токмо, покуда блоха в одно место нам не вскочит, не зачешемся! Сейчас же на Тульский завод и отправляйтесь! Производство там будет шириться, потом еще, где железо отыщется, заводов оружейных понастроим. Писарь, эй, писарь! Под мою диктовку садись строчить сим олухам наказ, каким манером фузеи да белое* оружие им принимать!
Писарь уж лист расправил, дьяк же, руки засунув за полы оттопыренного на заду кафтана, бегал по мастерской, все стены которой были заставлены, завешаны оружием так, что и места свободного не оставалось:
- Литтихские мушкеты им подавай, скотинам косоруким! А не видали разве, какие фузеи да пищали монахи в Соловецкой обители творили меж службами? А, знаю, видали - не хуже маастрихских! Значит, вас, мерзавцев, отправляю на Тульский я завод, чтоб были вы там, дубины стоеросовые, у приемки оружия готового. Ну, так слушайте ж, каким манером нужно вам фузеи принимать, чтоб не было вам от государя немилосердной казни...
Мастера, предчувствуя беду, слушали внимательно, боясь пропустить хоть и полслова дьяка. Оказалось, что фузеи должно им принимать по образцам, чтоб стволы супротив образцовых и калибром, и длиною, и весом сходны были. Особое внимание обращать они должны были, чтоб стволы ни скважин, ни поперечин не имели.
- Если хотите знать, - строго советовал дьяк, - прям ли ствол, тугую стальную струну натяните, а раковинки в канальце нарочитой железной щеткой выявляют, коей вы в стволе, как в одном, - усмехнулся, - месте шаркать станете.
- А как калибр-то проверим образцовый? - робко спросил один мастер.
- Как-как! Цилиндрик образцовый вам выдам, кой вам в ствол до самого казенного шурупа пропущать надобно. Поперешные же скважины таким манером спознаете - берите кажный ствол и бейте им покрепче по какому-нибудь бревну: сразу обнаружатся... Особливое внимание обращайте на казенный шуруп**, который никак не меньше семи винтов иметь должен, - то вам, олухам, отменно известно быть должно. Не будет казенный шуруп надежно закреплен, порохом при выстреле его выбьет, и вместо мертвого врага получите вы тепленького свово солдатика, который по вашей токмо вине Богу свою душу и отдаст.
Мастера кивали, признавая в рассудительных наставлениях дьяка советы важности великой.
- Ну, а замок-то ружейный как правильно осматривать? - поспешил с вопросом один из мастеров, но Виниус окинул его взглядом, полным холодного презрения.
* Холодное. - Прим. автора.
** Он, по сути дела, запирал трубку ствола с одной, казенной стороны. - Прим. автора.
- Сей предмет не я тебе, а ты мне должен докладать. Смотрите вначале, сколь чисто выделаны курок и огниво, как плавно взводится, достаточно ль огня высекает кремень. Мало будет высекать - не загорится затравка ваша. В самом же конце осматривайте ложа, чтоб сделаны были каждое из самой сухой березы аль осины, липа на худой конец сойдет, да чтоб токмо свиливатостей не видно было да больших сучков. Ложе расколется - солдату стрелять уже немочно: дерись ружьем, как бердышом.
- Что ж, и все, ваша светлость? - спросил мастер.
- Не спеши ты, черт! - разозлился суровый Виниус. - Сие ты токмо с виду осмотрел фузею, ну, а как она в стрельбе себя покажет? Может, такое поганое железо взяли, что сразу ствол развалит. Вот и надо вам, коль уж вы стали казенными приемщиками и на вас великой важности лежит забота, постараться зарядить фузею не простым, а двойным зарядом да запыжить двумя пыжами...
Мастера смущенно затылки почесали:
- Кто ж стрелять-то при оном моменте станет?
- Вот дурни окаянные! - чуть не двинул дьяк непонятливого мастера кулачищем. - Я к вам стрелять приду!
- Дак как же, убить же может...
- А сноровка вам для чего, хитрость? В станки фуеи специальные зажмете да пороховые дорожки от них протянете, сами за деревянными щитами станете, чтоб, если ствол разорвет, вас, дурней, не побило. Понятно ли?
Мастера понимающе кивали, дьяк же важно продолжал:
- Пробу сию со стрельбой при заводских проводите, при выборных, чтоб от них вам никаких обид не было, ни злобы, ни взяток. Но упаси вас Боже просмотреть время, когда всю партию отобранную паковать да запечатывать станете: мастеровые могут худых фузей вам подсунуть ради обмана и коварного своего интереса.
- Да уж не попустим, грамотные! - улыбнулся рыжий мастер, весь конопатый да с носом-пятачком.
- Ну, а таперя самая безделка-то и осталась, - примирительным тоном говорил Виниус, - белое оружие принять. Багинеты да штыки так осмотрите, виду ради, а шпаги да палаши внимательней глядите: чтоб чашки эфесные не болтались, чистой работы б были, а клинки гните вправо-влево, да покруче: ежели на место возвратится, прямым клинок станет, стало быть, доброе железо, принимайте.
- А есть, ваша милость, ещё один добрый способ, - скороговоркой, боясь, что не дадут сказать, заговорил конопатый: - Рубка дерева сухого, дубового. После надо осмотреть палаш или шпагу, и ежели зазубрин на острие не будет, значит, доброе оружие.
- Ну, можно и порубить маленько, худого от оного не много будет. Да не забудьте токмо все фузеи, как надо, перевешать на весах, чтоб разности в них не имелось.
- Перевешаем, уж не беспокойся, - кланялись мастера, довольные тем, что им доверили столь многотрудную и важную казенную работу.
Александр Данилыч, похожий на распустившего хвост, злящегося индюка, прохаживался перед строем новобранцев, которые должны были составить его драгунский полк, и тискал от злости сафьяновые синие перчатки. Меншиков был недоволен. Набрали низкорослых, к месту службы вели их долго, солдаты были худы, изнурены, потому что, как оказалось, кроме провианта, что им дал помещик, не получали они в дороге ничего. Но больше всего сердило Меншикова то, что одеты были его солдаты в серые, сермяжного крестьянского сукна кафтаны. Рядом с Меншиковым ходил худой, высокий человек в коротком парике - начальник Мундирной канцелярии, генерал-цальмейстер Михаил Самарин, побаивавшийся Александра Данилыча из-за близости его к царю. Меншиков же знал об этом, поэтому кричал Самарину:
- Сие что, драгуны? Драгуны его величества царя России?! Да в первом же бою шведы с коней попадают от смеха, увидев на них сии кафтаны из некрашеной сермяги! Ты шить такие распорядился? Ты?
- А иных сукон не сыскать, господин поручик, - вежливо наклонялся к Меншикову Самарин, разводя руками. - Войско-то какое государь вознамерился завести, а на все полки красных, синих, зеленых да лазоревых аглицких да голландских сукон не сыщешь. В обмен на сало говяжье, юфть, лен да масло конопляное в Архангельске меняем сукнецо, да не скоро дело делается - токмо гвардию одну в цветные кафтаны обрядили да один драгунский полк.
