Чарльз Тилли - Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг
Вьетнамский конфликт намного превзошел другие и длительностью, и потерями: за десять лет жестоких боев, боевые потери составили 1,2 млн человек, не считая громадных потерь среди гражданского населения (Small, Singer, 1982: 93). Бывший колонизатор Франция — из Вьетнама ушел, оставив после себя войну между двумя частями разделенного государства. По прошествии двух лет необъявленного участия величайшая в мире держава — Соединенные Штаты совершила открытую интервенцию, введя громадные силы, которые, однако, не смогли одержать победу. Позднее американские войска вторглись в соседнюю Камбоджу и бомбили ее города. Набиравший силы соседний Китай внимательно следил за тем, как прямо за его границами Советский Союз поддерживал Северный Вьетнам, в то время как Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея, Филиппины и Таиланд помогали американцам на юге, и как весь этот конфликт, бурля, перелился в Лаос, где началась гражданская война. И камбоджийско–вьетнамская война выросла из столкновений, которые начались во время американской интервенции во Вьетнам.
Вьетнамская война показала, что случилось с системой государств. Войны между великими державами или с их участием стали не такими частыми, но чрезвычайно выросла их разрушительная сила. Все большее количество крупных войн происходило внутри существующего государства, когда какая–то из великих держав вторгалась прямо или опосредованно от имени какой–нибудь партии и начиналась гражданская война. За исключением особых притязаний сепаратистов, столкновения редко были вызваны территориальными притязаниями какого–то государства; вместо этого стороны боролись за контроль над существующим уже государством в его установившихся границах. Государственное преследование, уничтожение части населения или изгнание этнических меньшинств — все это порождает потоки беженцев в масштабах, каких не знала мировая история. К тому же вытеснение европейского равновесия биполярной советско–американской гегемонией покончило с практикой общих мирных урегулирований.
Отмечаемые изменения стали решительным разрывом с прошлым. Изменились ставки, которые делались на войну: больше ни один правитель государства не мог надеяться приобрести (или потерять) сколько–нибудь значительные территории путем агрессии. Территориальные войны Израиля с его соседями не удивили бы европейцев XVIII в., но после 1945 г. они представлялись аномалиями. Все больше войны велись за то, кто будет править тем или иным государством, какие государства будут контролировать политику других государств и какие будут происходить трансферты ресурсов, людей и товаров между государствами.
Формирование мира из связанных между собой государств
Три поразительные вещи случились за последние пятьсот лет. Вопервых, почти вся Европа стала национальными государствами с хорошо определенными границами и взаимными связями. Во–вторых, европейская система распространилась практически на весь мир. В–третьих, другие государства, действуя совместно, оказывают все большее влияние на организацию и территорию новых государств. Эти три изменения тесно связаны, поскольку ведущие государства Европы активно распространяют свою систему как посредством колонизации, так и через завоевание и проникновение в неевропейские государства. Создание сначала Лиги Наций, а затем Организации Объединенных Наций было просто ратификацией и совершенствованием организации всех людей земли в единую систему государств.
Каков же смысл этих изменений? Обычно формирование государства происходило как переход от сравнительно «внутренних» к сугубо «внешним» процессам. Война оказывала сильнейшее влияние на формирование государства на всем протяжении того исторического периода, который мы здесь рассматриваем, причем этот процесс всегда был внешним. Так, чем больше мы углубляемся во времени назад, тем лучше нам видно, что правители и будущие правители стремятся укротить население на территориях, которые подлежат их контролю, отбить вооруженных соперников на этих территориях, покорить прилегающие земли и народы и создать свои собственные монопольные силы. То есть мы видим, что они непреднамеренно строят государства, в структуре которых отразились те битвы и переговоры, посредством которых они создавались. Напротив, если мы станем двигаться во времени вперед, мы увидим, что между государствами устанавливается все больше согласия относительно судьбы любого отдельного государства — по крайней мере, до Второй мировой войны (Chapman, 1988; Cronin, 1988; Cumings, 1988; Dower, 1988; Eden, 1988; Geyer, 1988; Gran, 1988a; Levine, 1988; Rice, 1988; Stein, 1988).
Появление Бельгии как отдельного государства иллюстрирует высокую значимость внешних связей в Европе (Clark, 1984; Zolberg 1978). Не бывшая никогда до 1831 г. отдельным и объединенным государством, Бельгия была сформирована примерно в том секторе Нидерландов, который после Нидерландского восстания удерживала сначала Испания, а затем Австрийские Габсбурги. В 1795 г. Франция завоевала эти территории и включила в свой состав, в дальнейшем Франция их удерживала до соглашения 1815 г. Двадцать лет французского правления изменили экономику этого региона и превратили его в один и передовых индустриальных центров Европы. Постнаполеоновское соглашение относило этот регион к вновь образованному королевству Нидерланды. Вскоре коалиция промышленников, либералов, франкофонов и католиков (категории населения, состав которых часто совпадал, но ни в коем случае не был идентичен) начала бороться за предоставление ей региональных прав.
В октябре 1830 г. активисты этой коалиции, вдохновленные Июльской революцией в соседней Франции, создали временное революционное правительство, а угроза возмездия со стороны французов удержала голландское правительство от применения силы. В ноябре англичане созвали конференцию европейских государств, которая в следующем месяце провозгласила разделение королевства Нидерланды на две составляющие его части. Под пристальным надзором со стороны Франция и Великобритании «новорожденные» бельгийцы задумались о короле и написании либеральной конституции. Когда Лондонская конференция предложила долгосрочное соглашение, которое было невыгодно Голландии, голландский король Вильгельм послал армию, разбил импровизированные бельгийские войска и спровоцировал французское вторжение. Позднее британцы также присоединились к усилиям по изгнанию голландских войск с территории, которая теперь была Бельгией. В 1839 г. наконец король Вильгельм принимает соглашение, по которому не только признавалась Бельгия, но также и устанавливается независимое (хотя территориально уменьшенное) герцогство Люксембург как отдельное государство. От начала до конца вступление Бельгии в систему европейских государств шло по каналу, прокопанному ее могучими соседями.
За последние три столетия пакты могущественных государств все больше сужают рамки, в которых происходит всякая борьба за власть. Раньше они делали это посредством международных послевоенных соглашений, создания колоний, распространения стандартных моделей армий, бюрократий и других элементов государственного аппарата, через создание международных организаций, обслуживающих систему государств, коллективное обеспечение национальных границ и интервенцию, когда надо было поддержать внутренний порядок. Эти ограничения сокращают возможность альтернативных путей формирования государств. По всему миру формирование государства все больше сводится к более или менее сознательному созданию национальных государств — не империй, не городов–государств, не федераций, но национальных государств — по моделям, предложенным, финансируемым и навязываемым великими державами.
Не то чтобы будущие правители или их патроны заказывали целое государство просто как сборный дом. Когда европейское государство устанавливает суд, фискальную систему, полицию, армию или школы в одной из своих колоний, оно обычно следует европейским рецептам. Когда независимые государства третьего мира обращаются к великим державам за помощью в организации рынков, производства или военных сил, великие державы обычно убеждают их организовывать все это на европейский манер. Когда такие международные институты, как Всемирный [Мировой] банк дают деньги в долг ведущим борьбу неевропейским государствам, они обычно оговаривают необходимость, чтобы эти (берущие) государства провели «реформы», насаждающие у них европейскую и американскую практики. Когда, наконец, бедные страны ищут, куда бы послать учиться своих бюрократов, специалистов или армейских офицеров, они часто посылают их на учебу в Европу или страны, где сильно влияние европейцев. Как только национальное государство возобладало в Европе и тех частях мира, которые заселены главным образом европейцами, оно стало шаблоном для формирования государства повсюду.
