Владимир Янин - Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода
При том узком круге источников, которым мы располагаем для анализа этой второй системы, мы вынуждены ограничиться лишь самыми первоначальными предположениями. Прежде всего необходимо сопоставить существование двух систем с несомненным фактом сосуществования уже в XIII в. новгородской и низовской денежных систем. Действительно, семиричная система существует в Новгороде по крайней мере с начала XIII в. Значит, уже к этому моменту там совершилась та перестройка, которая сделала новгородскую гривну абсолютно непохожей на гривну Русской Правды. Но в Низовских землях, сохранивших пятиричную систему счета, позднейшая гривна XIV–XV вв. не теряет бросающейся в глаза генетической связи с гривной Русской Правды. Значит, и на протяжении всего XIII в. низовская гривна была пятиричной и отличающейся от новгородской.
Не отождествляется ли «гривна из 10 резан» с низовской гривной? В этой связи уместно высказать некоторые предположения об относящихся к пятиричной системе денежных единицах. Наиболее достоверной единицей такого рода мы считаем «мортку». Мортка чрезвычайно редко упоминается в источниках, причем наиболее определенные свидетельства ее существования, фигурировавшие до сих пор в литературе, относятся ко времени не ранее конца XIV в. Ее знает докончание великого князя Василия Дмитриевича с тверским князем Михаилом Александровичем 1396 г.[521] Под 1407 г. она упомянута в псковских летописях[522]. В Никоновской летописи рассказ о новгородской денежной реформе 1420 г. содержит сообщение: «а преж лобков куньих торговали мортками бельими и куньими»[523]. Мортка фигурирует также в грамоте Великого Новгорода о предоставлении черного бора с новоторжских волостей великому князю Василию Васильевичу (1448–1461 гг.)[524].
Предложенная нами датировка «Рукописания Всеволода» рубежом XIII–XIV вв.[525] вызвала решительные возражения А. А. Зимина, сославшегося на упоминание в этом памятнике мортки. А. А. Зимин относит «Рукописание» к концу XIV в. и пишет: «Факт отсутствия такого русского термина до конца XIV в. неоспорим»[526].
Между тем мортка известна в Новгороде уже на рубеже XII—XIII вв. К 1197–1224 гг. относится берестяная грамота № 108, найденная еще в 1953 г. и содержащая следующий текст: «…у суме две гривене корстокыхо мородоко»[527]. Б. А. Рыбаков предположил, что грамота является обрывком духовной и упоминает деньги, оставленные завещателем на погребение («корсто» – гроб)[528]. Показательно, что «гривна мордок» упоминается именно в тот период, когда в других синхронных документах впервые появляется «гривна ногатами». Эти уточнения как бы противопоставляют одну гривну другой.
1396 г.
А на старых ти мытех имати с воза по мортке обеушнои, а костки с человека мортка…
А с лодии пошлин с доски по два алтына всех пошлин, а боле того пошлины нет, а с струга алтын всех пошлин. А тамгы и осминичего от рубля алтын…
1484–1485 гг.
А на старых мытех имати пошлина с воза денга, а косток с человека денга ж…
А с лодьи пошлина с доски по два алтына, а болши того пошлин нет. А с струга алтын всех пошлин. А тамги и восми ничего от рубля алтын…
Природу мортки раскрывает обращение к московским памятникам. Оказывается, что названная в договоре 1396 г. мортка в дальнейшем пунктуально заменяется денгой, которая фигурирует в соответствующих местах написанных по тому же формуляру договоров 1456, 1462, 1484–1485 гг.[529] При этом нужно отметить, что, хотя между 1396 г. и серединой XV в. московская денга проделала значительную весовую эволюцию, уменьшившись вдвое, ставки пошлин в этих договорах не возросли, в чем можно убедиться из сравнения параллельных мест докончаний:
Таким образом, мортка принадлежала к низовской системе, соответствовала после введения монетного чекана денге и, следовательно, составляла двадцатую часть гривны или двухсотую часть рубля. Отмечая ее бытование в Новгороде XIII в., мы тем самым возвращаемся к высказанному выше предположению, что вторая – пятиричная – система Новгорода XIII в. совпадала с низовской системой.
Если эти предположения правильны, то «гривна из 10 резан» должна быть отождествлена с «гривной мордок». Отметим, кстати, что нуждается в исправлении неверно прочтенное еще при первой публикации одно место в духовной Климента, где расчет «у Еремея без 10 резан 2 гривны» оказывается бессмысленным, поскольку 2 гривны без 10 резан составляют ровно одну гривну. В подлиннике цифра, показывающая число резан, в верхней части стерта. Она с равным правом может быть прочтена и как I, и как Г. Думается, что второе более вероятно[530].
Следует отметить, что в новгородских письменных источниках термин «резана» доживает до рубежа XIII–XIV вв.[531]
Таким образом, на протяжении XIII в. в Новгороде наблюдаются две линии развития денежной системы. Одна из них, использующая семиричный счет, в дальнейшем ведет к образованию своеобразной новгородской системы XV в. с гривной в 14 денег. Другая, сохранив пятиричную основу, родственна или идентична низовской системе. Обе линии опираются на единственную разновидность слитка, существовавшую в XIII в., – «гривну серебра».
Опыт реконструкции новгородских денежных систем XIII–XIV вв.
Исходный материал для реконструкции новгородской денежной системы XIV в. содержится в уже цитированной выше записи 1399 г. Напомним, что эта запись устанавливает равенство рубля 13 гривнам кун, а гривны кун – 28 кунам.
Попытка реконструкции абсолютных величин этих денежных единиц была предпринята А. Л. Хорошкевич, однако эта попытка, на наш взгляд, неудачна, так как исследовательница исходила из представлений о тождестве новгородского рубля и гривны серебра. Установив, что рублем в Новгороде XIV в. был слиток с фактическим содержанием высокопробного серебра в 170,1 г, мы получаем, что гривна кун этого времени равнялась 13,08 г серебра, а куна – 0,467 г серебра. Нам известно, что в гривне содержалось 7 бел, которые прежде назывались ногатами; отсюда легко рассчитать величину белы (ногаты), которая оказывается равной 1,87 г.[532] Следовательно,
рубль = 13 гривнам = 91 беле = 364 кунам =170,1 г серебра
гривна = 7 белам = 28 кунам = 13,08 г серебра
бела = 4 кунам = 1,87 г серебра
куна= 0,467 г серебра
С позднейшей системой 216-денежного рубля реконструированную систему связывают лишь два элемента: абсолютная величина рубля и принципиальная структура гривны, построенной на семиричной основе. Поэтому нам кажется подтвержденным тезис Н. Д. Мец о синтезе в новгородской монетной системе нормы московской денги и новгородского рубля в 170,1 г. Принятая в чеканке новгородских денег московская монетная норма 0,787 г была взята за исходный пункт построения монетной гривны. Норму московской денги признали половиной белы. 14 денег образовали гривну. Последних в рубле уложилось нецелое число: 6 денег образовали излишек. Таким образом, в новгородской монетной системе XV в. унаследованными от предшествующего этапа были рубль в 170 г и семиричная структура гривны.
Предложенная реконструкция позволяет, между прочим, понять метрологический механизм временного включения в новгородскую денежную систему в 1410–1420 гг. прибалтийских серебряных монет. Как известно, в 1410 г. «начата новгородци торговати промежи себе лопьци и гроши литовьскыми и артуги немечкыми, а куны отложиша»[533], а в 1420 г. «начаша новгородци торговати денги серебряными, а артуги попродаша Немцом, а торговале имы 9 лет»[534]. По расчетам А. Н. Молвыгина, ливонский артиг, непрерывно падавший в весе и терявший качество на протяжении XIV–XV вв., в начале XV в. содержал 0,44 г чистого серебра[535], что при пересчете на пробу практически чистого серебра (около 950) дает абсолютное совпадение с нормой новгородской куны того же времени (0,467 г). После 1413 г. содержание серебра в артиге упало до 0,31 г[536], в силу чего он встал в иррациональное отношение к единицам новгородской системы. В этой обстановке принятие артига в систему в 1410 г., отказ от его использования в 1420 г. и предпочтение, отданное московской денге при реконструкции системы, более чем закономерны.
Если вопрос о путях окончательного формирования новгородской монетной системы XV в. более или менее прояснился, то происхождение семиричной структуры гривны остается неясным. Далее предлагается попытка подойти к решению этой проблемы. Мы уже заметили, что гривна из 7 ногат возникла задолго до появления в новгородском обиходе рубля в 170 г. Счет на эту гривну применялся в эпоху безраздельного господства гривны серебра. Поэтому прежде всего следует сравнить между собой гривну серебра и гривну из 7 ногат. Такое сравнение оказывается далеко не простым. Мы знаем теперь точно величину «гривны из 7 ногат», но располагаем лишь приблизительными представлениями о величине «гривны серебра».
