Джалал Баргушад - Обнаженный меч
После шейха Исмаила вперед вышел Мухаммед ибн Гамид:
- Храбрецы мои, аллах создал нас хозяевами жизни. Вспомните нашего легендарного героя Антару. И вы, подобно Антаре, должны поднять до небес славу мечей Дамаска и Самсама. Быстроногие арабские скакуны должны прославиться еще раз в этой битве. Созвездие Льва - созвездие мощи и отваги. И вы должны быть отважными, как львы. Досточтимый шейх Исмаил дал вам хороший совет. Мне больше нечего сказать. Мы сражаемся за священную веру нашу. Мы должны стереть с лица земли крепость Базз Бабека Хуррамита, врага веры нашей.
Мухаммед ибн Гамид выхватил меч, величественно поднял его над головой и, приосанившись, запел боевой гимн, высеченный на мечах халифских ратников:
О мой меч, дамасский меч,
Пребывать в покое рано!
Надо мстить, рубить и сечь
Так велит былая рана.
Честь тому, кто бить горазд,
Кто в сражении бесстрашен!
Ты, мой меч, на этот раз
Будешь звездами украшен.
Халифские ратники воспряли духом, вторя могучим хором Мухаммеду ибн Гамиду. И шейх Исмаил пел, и глава врачей Джебраил, и глава палачей Масрур пели. Но это пение порождало ужас: они только сейчас подняли, куда их занесло и что здесь кровь будет литься рекой. Удастся ли уцелеть?..
Иногда солнце застилали облака. Их огромные тени падали на поля, луга и горы. С Базза веял теплый ветер.
Полуденный намаз завершился. Войско было готово к бою. Ждали приказа Мухаммеда ибн Гамида. Отряды всадников кружили на близлежащей равнине. Пешие потрясали мечами. Выстроились в ряд баллисты. Громоздкие черепахи - так арабы называли стенобитные орудия - изготовились к приступу.
Клубы пыли сливались с облаками. Лица были хмуры. Глаза горели злобой.
На перекрестках дорог рассыпали гвозди и острые кремни, устраивали места для засад, копали глубокие рвы, перед ними складывались кучами крупные камни, укрепляли укрытия. Чуть поодаль, в гуще зеленого леса, затаились разведчики. В руках они держали арканы.
Халифские воины в ожидании битвы стреляли в соколов, кружащих над их станом. Соколы с клекотом поднимались выше и улетали в сторону снежной вершины Хаштадсара.
Трудно приходилось закованным с головы до ног в броню вожатым львов. Они вконец измотались. Голодные львы, рыча, бросались на псов. Плечистые вожатые, твердо упираясь в землю ногами, натягивали цепи и с трудом удерживали хищников: "Потерпите, божьи твари. Скоро-скоро напустим вас на хуррамитов. Тогда покажете свою силу неверным. Кровожадные псы не чужие, наши".
Караванам оружия, прибывающим в стан, счету не было. Верблюды, без отдыха прошедшие пути-дороги из Багдада, Мосула и Дамаска на Хаштадсар, стонали под вьюками.
XXXV
ПОБОИЩЕ
Раздор пресекается острым мечом, а пристрастье - мудрым словом.
Пословица
Стан хуррамитов располагался на восточной стороне Хаштадсара. Бабек созвал военный совет. Храбрые военачальники уже знали, что Мухаммед ибн Гамид готовится к нападению. Знали, что двинется на них стотысячное обученное войско халифа Мамуна и тысяча натасканных львов. Бабек у себя в шатре вместе с военачальниками рассматривал карту боевых действий и делал на ней пометки. Был здесь и Мобед-Мобедан с гранатовым прутиком в руке. Главный жрец расхаживал, заткнув полы длинной, красной абы за шерстяной пояс. Он изредка останавливался и, помахивая гранатовым прутиком над головами совещающихся военачальников, полушепотом произносил благословения. Внимание всех собравшихся было сосредоточено на карте. Бабек, показывая линию защиты, ставил задачи перед каждым. И Муавия, и Тархан, и Рустам, и Ис мат походили на тигров, рвущихся в схватку: "Мы не пропустим в Базз полчище грабителей халифа Мамуна! Погибнем, но не отступим!"
На совете высказывались различные предположения, дельные Бабек принимал тотчас. Он никого не перебивал, наоборот, вел себя так, чтобы каждый мог высказаться откровенно. Сообща решили, что "белые дивы" Мазьяра, сына Гаруна, должны затаиться в засаде в лесу за Каменным холмом. А всадники Исмета аль-Курди, перевалив через Каменный холм, должны встретить нападающую конницу противника. Отряд Исмета должен поначалу медленно отступать с боем, а затем стремительно отойти к Баззу. Когда халифская конница увлечется преследованием всадников Исмета, "белые дивы" Гарунова сына Мазьяра нападут с тыла и окружат противника. И тут Исмету аль-Курди надо повернуть вспять и ударить изо всей силы. А лучникам Мухаммеда ибн Баиса надлежит остаться в запасе. Все должны ждать распоряжений Бабека.
На военном совете Бабек велел избегать насколько возможно потерь в живой силе. В заключение Бабек сказал:
- Не забывайте, кто такой халиф Мамун. Он может на поле боя сыграть с нами, как в шахматы. Я не очень опасаюсь Мухаммеда ибн Гамида. Но халиф Мамун, который все рассчитал и послал его против нас, очень хитер. Внимательно следите за каждым ходом, как на шахматной доске. Возможно, придется изменить направления ударов.
Военный совет завершился. Мобед-Мобедан взял в углу шатра кувшин и налил хум в большой глиняный кубок:
- Выпей, - сказал главный жрец и поднес кубок сначала Бабеку. - Да прибавит силу твоим рукам великий Ормузд! Да пребудет с тобой дух пророка Ширвина!
Отведали хума и военачальники. Все оживились. Будто и не предстояло им вступить в кровавый бой.
Перед битвой воины у пылающего среди шатров огня совершали молебен... Мобед-Мобедан в присутствии самого Бабека омыл святой водой стрелу, которой предстояло первой полететь в неприятеля, затем окропил той же водой красный стяг, который понесут впереди войска. Так было заведено у хуррамитов. Главный жрец собственноручно возжег огонь в атешдане, который возьмет отряд, первым вступавший в бой. Согласно пожеланию Бабека воины передового отряда были приглашены к очагу. Главный жрец благословил их.
Все разом обнажили мечи и ударили ими по щитам:
- Великий полководец, пусти нас в бой!
- Великий Ормузд, укрепи наши мечи!
- О пророк Ширвин, помоги нам!
Поднялся мощный гул. Сверкали мечи, щиты, шлемы, кольчуги. Мобед-Мобедан истово исполнял обряд поклонения огню и, воодушевляя войско, повторял: "Свобода, или смерть!"
Ряды хуррамитов заходили волнами... Халифское полчище под черными знаменами невозможно было охватить глазом. Арабы, будто превратились в эбеновые деревья132 и покрыли склоны Хаш-тадсара. Ослепительно сверкали дамасские и самсамские мечи133. На войско Бабека, облаченное в красные одежды и стоящее под красным стягом шли черные тучи с молниеподобными мечами!.. Закованный в броню халифский воин, ведя под уздцы черного верблюда, шагал впереди "черных туч". В паланкине между горбов верблюда сидела закутанная в белую чадру юная девственница134. Таков был арабский обычай.
Бабек взметнулся в седло, приказал трубить в трубы и развернуть знамена. Пронзительные призывы труб выстроили воинов в боевой порядок и разгорячили их. Ставший начальником Муавия с походным атешданом встал перед войском. Он, презирая смерть, гордо шагал впереди. За ним воин на белом коне двигался с красным знаменем. Огнепоклонники, одетые в красное, выставив щиты и стреляя из луков, неустрашимо продвигались вперед. У подножья Каменного холма войско на какой-то миг остановилось. Бабек, крепко сжав поводья Гарагашги, издал клич:
- Вперед!..
Загрохотали барабаны. Всколыхнувшееся войско вскипело, подобно селю. Белоконные всадники Исмета аль-Курди со щитами и обнаженными мечами в руках ринулись с правого крыла вперед. И снова раздался голос Бабека:
- Бойцам Сахля ибн Сумбата защищать левое крыло! Левое крыло!
И черноконные всадники Сахля рванулись с места. А теперь полководец приказал:
- Мухаммеду ибн Баису защищать середину! Мазьяр, ты знаешь, что надо делать, приступай! Асим, Рустам, Тархан со своими отрядами остаются в резерве!
И загорелся бой... Кровавый бой!..
Всадники Исмета аль-КурДи на белых конях, перевалив через Каменный холм, сшиблись с конницей неприятеля... Вскоре, словно не выдержав натиска, курды, как и было задумано, вдруг повернули коней в сторону Базза. Халифская конница кинулась их преследовать, тут-то и выскочили из засады "белые дивы" Мазьяра, ударили сзади и окружили зарвавшихся преследователей. Всадники Исмета аль-КурДи вновь ринулись в бой.
Поначалу все шло, как и было задумано, однако чувствовалась слабость средней линии. Оборона ее была поручена Мухаммеду ибн Баису, который в последнее время вновь показал себя храбрым, мужественным и ревностным военачальником, рассеял подозрения Бабека. Он умышленно отдавал противоречивые распоряжения, сбивая воинов с толку. Эта линия была прорвана, халифское войско с криками: "Аллахуакбар!, Лаилахаиллаллах!", подобно селевому потоку, устремилось в глубь обороны хуррамитов.
- О меч аллаха, Сейфуллах!
- Э-ге-гей!
- Гяуры, выпустим ваши кишки!
