Павел Курлов - Гибель Императорской России
Потерявшее голову великосветское общество, в особенности после убийства Распутина и связанных с ним последующих высылок великих князей Дмитрия Павловича и Николая Михайловича, громко говорило о необходимости дворцового переворота. Эта мысль встречала сочувствие среди некоторых членов царствовавшего дома, причем указывалось на великого князя Михаила Александровича, как на будущего Императора, хотя он, искренно любивший своего брата и Его семью, стоял вне каких-либо политических групп. Все это завершилось чисто революционными выступлениями в Государственной Думе, направляемыми членами прогрессивного блока. Оказалось, что совместная работа с правительством была невозможна, несмотря на то, что председатель Совета Министров Б. В. Штюрмер, в результате сильной агитации, был заменен другим лицом. Выступления нового премьера А. Ф. Трепова были встречены также скандалами, хотя он ничем не мог до этого времени вызвать против себя раздражения, а следовательно, все выпады относились к нему лишь как к представителю власти. Я не говорю уже об оскорблениях, обрушившихся на министра внутренних дел. Всем памятно это заседание Государственной Думы, которая в своих «обличениях» А. Д. Протопопова вышла не только из всяких границ, но и нарушила самую элементарную парламентскую справедливость, воспрепятствовав всеми способами своему бывшему товарищу председателя, а в этом заседании министру внутренних дел представить объяснения по поводу сыпавшихся на него со всех сторон инсинуаций. А. Д. Протопопов совершенно растерялся. Он не рискнул выступить на думскую трибуну, как член правительства, поддавшись влиянию и убеждениям А. Ф. Трепова и М. В. Родзянко. Не решился выступить он и в качестве члена Государственной Думы, не сложившего в это время своих полномочий, хотя и пересел для этого демонстративно с министерской скамьи в места депутатов.
Такая травля А. Д. Протопопова не была вызвана моментом: прогрессивный блок к ней усиленно готовился, причем министр сам давал иногда поводу к этому. Подготовка ярко выразилась в частном совещании членов Государственной Думы, в которое А. Д. Протопопов явился в жандармском мундире. Все происходившее в этом заседании разошлось в широкой публике, среди которой циркулировал отпечатанный журнал этого частного собрания. А. Д. Протопопов утверждал, что содержание журнала не соответствовало действительности. Он был выставлен в отчете совещания в самом смешном виде, и, конечно, публика, уже в достаточной мере враждебно настроенная против правительства, поверила этому «документу».
Апогеем предпринятой против власти кампании были речи членов Государственной Думы Милюкова и Пуришкевича, а в Государственном Совете сенатора Таганцева, заключавшие прямые оскорбления, направленные против Государя и Императрицы, что, однако, прошло для вышеупомянутых лиц совершенно безнаказанно.
Ясно, что власти уже не было, а оставался только ее бледный призрак.
XXIV. Прогрессивный блок в Государственной Думе.
Прогрессивный блок в Государственной Думе. Его антиправительственная деятельность. Положение правительства и Государственной Думы в декабре 1916 года и в январе и феврале 1917 года. Народные волнения в Петрограде. Поведение войск. Военный бунт. Переход власти к Временному правительству. Мой арест. Содержание в Государственной Думе и в Петропавловской крепости. Выходки Керенского. Отношение военного караула. Содержание в госпитале Выборгской одиночной тюрьмы. Освобождение под домашний арест. Переход власти к большевикам. Мое бегство за границу
Совокупность вышеприведенных данных представила мне современное положение государства в гораздо более серьезном и даже угрожающем виде, чем это казалось мне, когда я стоял вдали от политики. Я понял, что Императорской России грозил близкий конец и что, к несчастью, нет ни одного человека, который мог бы предотвратить неизбежную катастрофу. Невольно встал в моей памяти покойный П. А. Столыпин: его ум и сильная воля могли бы еще предотвратить крушение государственного корабля, но не было человеческих сил вызвать из могилы бесстрашного русского витязя. На смену ему пришли пигмеи, бездарные, безвольные, сами не знавшие, в какую сторону им надо идти. Я решил тем не менее исполнить мой последний долг — перед Государем и Родиной.
В декабре, когда думские скандалы достигли своего полного развития, а А. Д. Протопопов, затравленный Государственной Думой, своими коллегами по кабинету и периодической прессой, часть которой он сам же создал, не решался ни подать открыто в отставку, ни выступить против инсинуаций,— он прибег, по своему обыкновению, к среднему способу: испросил у Государя увольнение в отпуск до начала Рождественских каникул Государственной Думы, сохранив, однако, за собой общее руководство делами ведомства. Товарищи министра, князь В. М. Волконский и В. А. Бальц, отказались при такой комбинации вступить во временное управление министерством, и обязанности эти были возложены на третьего, вновь назначенного товарища министра С. А. Куколь-Яснопольского. Это был безукоризненный чиновник, за свою долгую службу всегда находившийся вне политических течений и совершенно неспособный, благодаря отсутствию инициативы, стать во главе министерства при такой сложной обстановке. Тем не менее он оказал А. Д. Протопопову значительную услугу, приведя в порядок и установив систему в личных бумагах министра, представлявших полный хаос.
В один из вечеров я просил А. Д. Протопопова уделить мне достаточное время для обстоятельной беседы и приказать никого не принимать, чтобы нам не мешали. Это составляло наибольшую трудность для моего друга, так как он принимал обыкновенно массу нужных и ненужных ему лиц, а главное — занимался с ними бесконечными разговорами, иногда вплоть до утра. Я изложил министру все имевшиеся в моем распоряжении сведения, указал на серьезность наличных обстоятельств и высказал твердое убеждение, что необходимые меры следует принять без промедления,— иначе грозит неотвратимая гибель Монарху и династии, а равно и самому существованию государства. Доклад произвел на А. Д. Протопопова сильное впечатление, но и в этом случае не повлек за собой положительных результатов: я услышал общие соображения о неожиданности для него подобного оборота дел, о моих пессимистических взглядах, а затем он рассыпался в громких фразах, что пожертвует даже своей жизнью для спасения Государя и самодержавия, и, наконец, когда героический, но вполне искренний пыл прошел, по обыкновению обратился ко Мне с вопросом, как же ему надлежит поступить?
Хотя мне это было и тяжело, я прежде всего посоветовал ему подать в отставку и сделать это не в угоду Государственной Думе, работа с которой в дальнейшем для правительства невозможна, что доказал вынужденный уход председателя Совета Министров Б. В. Штюрмера, а потому, что он не в силах справиться с министерством, где вместо интенсивной деятельности господствует полная неурядица и в корень подорвана служебная дисциплина.
«Но ведь ты сам был против роспуска Государственной Думы»,— возразил А. Д. Протопопов.
Мне пришлось объяснить ему, что один роспуск законодательных учреждений делу не поможет, а что необходим целый ряд назревших реформ, которые обратили бы большинство народа к своему Царю и Его правительству. Я находил, что продолжительная война, в которой так или иначе принимают участие все классы общества и в которой армия является вооруженным народом, неизбежно влечет за собой изменение существующего государственного строя, вне зависимости от исхода кампании. Правительство обязано сделать указанный переход по возможности безболезненно и вовремя сдержать инстинкты толпы, всегда склонной к эксцессам. Нечего закрывать глаза на то, что в конце войны конституция неминуема, а потому необходимо теперь же подготовить все для того, чтобы она явилась добровольным актом сверху, а не была бы дана под влиянием принуждения. Текущий момент требовал поддержания порядка во что бы то ни стало, так как изменение строя, тем более насильственное, повлечет за собой естественный проигрыш военной кампании и самые ужасные последствия для государства. С Государственной Думой правительство планомерно и в согласии работать не может, и ее необходимо распустить безотлагательно, ибо всякие перерывы и приостановки занятий только разжигают страсти. Антиправительственная агитация депутатов не прошла бесследно, а фактическая уступка властью своих прав в пользу общественных организаций, образовавших как бы второе правительство, способствовала популярности нижней палаты и упомянутых организаций даже в армии. Следовательно, с роспуском законодательных учреждений правительство должно тотчас же проявить свою плодотворную деятельность на пользу народа, чтобы в населении не могли раздаваться голоса, что только от Государственной Думы народ может ожидать улучшения своего положения. Государственную Думу следует распустить только одновременно с изданием самого широкого закона о наделении крестьян землей, хотя бы для этого и пришлось пожертвовать некоторыми интересами имущих классов. Кроме того, смерть на поле брани сравняла все населяющие Российскую Империю народности, которые справедливо было бы уравнять в сфере гражданской,— поэтому необходим безотлагательный закон о полном уравнении в правах всех национальностей, не исключая евреев. При таких условиях роспуска представительных учреждений бояться было бы нечего и народ, в большинстве, стал бы за правительство. Опасность общего положения усиливалась тем, что розыскные органы ежедневно отмечали сношения лидера кадетской партии Милюкова с английским посольством[20].
