Виктор Никеров - История как точная наука
Итак, чтение иероглифов зависит от времени. Иероглифы, кроме того, реформировались. И много раз. Последняя крупная реформа иероглифов в Китае и Японии была уже в наше время — в XX веке. Сегодня многие старые иероглифы уже невозможно прочесть в рамках многократно обновленной, измененной иероглифической письменности.
Хаотичность китайских исторических источников отмечается специалистами по разным поводам. Вот что писал известный историк В.П. Васильев: «С первого взгляда на полное собрание китайской истории можно подумать, что в ней уже все сделано и что знающему китайский язык стоит только читать многотомные сочинения и извлекать из них машинально сведения, но на деле оказывается совсем не то. Кроме странного расположения, которое заставляет занимающихся перебирать все сочинения для того, чтобы получить полное понятие об одном каком-нибудь отдельном событии, кроме утомительного труда, кроме постоянного критического напряжения, которое, однако ж, может открыть истину только при полном изучении предмета, историку, сверх того, постоянно представляются вопросы, которым он напрасно ищет разрешения, постоянно встречает он искажения, пропуски».
Л.Н. Гумилев добавляет: «Первичные сведения получены из переводов китайских хроник, но, хотя переводы сделаны добросовестно, сами хроники — источник сверхсложный». И далее: «Трудности историко-географического, палеоэтнографического и социально-исторического характера превосходят перечисленные (Васильевым)».
Итак, мы видим, что в китайских хрониках царит хаос и бессистемность. И понятно, почему. Когда в XVII–XVIII веках какие-то старые записи, сделанные старыми полузабытыми иероглифами, пытались переводить на новые иероглифы, то переводчики уже с трудом понимали смысл того, что они переводили. Поэтому им приходилось добавлять многое «от себя». Вставляя свои пояснения, они раздували объем источников. И это происходило, по-видимому, не один раз. Понятно, почему после всего этого получились такие хаотичные, запутанные, неясные хроники. Их туманность есть результат того, что переводчики-компиляторы уже плохо понимали смысл старых текстов.
То же самое мы видели и в европейской истории, но не в такой степени. Там путались в именах, географических названиях, отдельных терминах, но отдельные буквы все же имели более или менее постоянное, устойчивое звучание (как правило). Совсем не то было в Китае. Здесь хаос достиг существенно больших масштабов.
Поэтому привыкшие к европейскому материалу историки приходят в смущение, когда начинают изучать вроде бы так хорошо и добросовестно изложенную «древними китайскими летописцами» историю Китая.
В китайской истории, по-видимому, присутствует множество имен и названий из привычной нам европейской истории Средиземноморья. Правда, увидеть этот факт сегодня, по современным публикациям, практически невозможно. Дело в том, что, как уже было сказано, сегодня мы читаем старые имена и названия в современном китайском произношении. Да еще и без перевода. Между тем Н.А. Морозов справедливо отмечал, что если перевести все имена, встречающиеся в китайских старых хрониках, то эти хроники полностью утрачивают свой столь ярко выраженный сегодня «китайский вид» и привязку к территории современного Китая.
Оставлять китайские имена без перевода — неправильно, поскольку почти все они в действительности имеют осмысленный перевод. Н.А. Морозов писал: «Читатель видел здесь, как Высший император, или попросту Его Высочество, повелел своим астрономам, трем Планам и Чертежу, отправиться на четыре стороны света и сделать там астрономические и календарные определения (мы уже цитировали, вслед за Н.А. Морозовым, этот старый китайский текст, см. выше). И конечно, сам читатель… принял уже все это не за протокол… а за миф значительно более позднего происхождения… Но вот я, — пишет Н.А. Морозов, — прочел впервые этот миф на английском языке… За Планом и Чертежом сохранены были их шаньдунские названия Хе и Хо, да и имя Высшего царя оставлено полупереведенным: император Яо… Получилось впечатление сухой летописной записи, каждое слово которой — исторический факт». Так стоит ли после этого удивляться, что, читая столь «добросовестно» переведенные китайские летописи, почему-то ничего нельзя в них понять?
Вот еще пример. «Во всех китайских историях мы читаем: «В третьем веке, между 221 и 264 годами, в Китае царствовали одновременно три императора: Чжао-Ле-Ди, Вен-Ди и Да-Ди… В начале четвертого века была династия Си-Цзинь, замечательнейшим царем в которой был У-Ди… А затем от 317 по 419 годы была династия Дунг-Цзинь, в которой царями были Юань-Ди, Мин-Ди, Чэн-Ди, Кун-Ди и т. д.»
Не правда ли, — пишет Н.А. Морозов, — как все здесь исторически документально и китайски национально? Но вспомните только, что эти имена написаны не звуками, а рисунками… И тогда весь этот псевдодокументальный рассказ потеряет не только историческое, но даже и национально китайское значение. Выйдет просто следующее.
«В третьем веке между 221 и 264 годами в Средиземной империи царствовали одновременно три императора: Ясно-Пылкий, Литературный и Великий… В начале четвертого века была династия западного процветания, замечательнейшим царем в которой был Военный император… А затем от 317 по 419 годы была династия восточного процветания, в которой царями были Первый Главный царь, Светлейший царь, Царь-Завершение, Царь-Процветание и т. д.».
Скажите сами, читатель, — пишет далее Н.А. Морозов, — здесь, при этом полном, — а не половинном, как сделано выше и как делают теперь все историки, — переводе… осталось ли что-нибудь сухо-документальное, историческое или даже просто национально-китайское? Ведь невольно кажется даже, что тут под именем Средиземного царства очень хорошо описана Средиземная империя Диоклетиана на берегах Средиземного моря с ее первым триумвиратом, лишь за несколько десятков лет отодвинутым вспять».
Да и в самом китайском языке, например, сильно менялось со временем звучание имен. По этому поводу Л.Н. Гумилев писал: «К сожалению, принятое чтение китайских имен базируется на фонетике языка, современного нам, а не событиям. Это осложняет лингвистический анализ этнонимов».
Оказывается, китайские историки убеждены, что в Китае испокон веков жили татары и турки. Нам сообщают: «Ван Го-вэй считает, что Цзубу — киданьское наименование татар… Тюркоязычные соседи (голубые тюрки и уйгуры) называли их татарами, мусульманские авторы… именовали их тюрками Китая». Китайские татары были трех видов. «Средневековые китайские историки делили восточные кочевые народы на три раздела: белые, черные и дикие татары». Это деление татар на три группы нам уже хорошо известно по русской истории. Это — Великая Орда, то есть Великая Русь, Синяя Орда, то есть Малая Русь, и Белая Орда, то есть Белая Русь. Кстати, о китайских «черных татарах». Известно, что раньше была и Черная Русь, которая отмечалась на картах еще в XVIII веке.
Вообще, и в Китае, и в Европе, как только речь заходит о татарах, сразу же начинается путаница. Как показали исследования, в нашей русской истории слово «татары» было собирательным. Оно часто означало одновременно и русских, и турок, и татар (в современном смысле этого слова). То же самое мы видим и в китайской истории. По этому поводу Л.Н. Гумилев с некоторым раздражением пишет: «Какой же камуфляж скрыт в этнониме татар?.. В XII веке… татарами стали называть все степное население от Китайской стены до сибирской тайги».
То, что «татары» было собирательным именем, отмечал еще Рашид ад-дин: «Многие роды поставляли величие и достоинство в том, что относили себя к татарам и стали известны под их именем, подобно тому как… другие племена, которые имели каждое свое определенное имя, называли себя монголами из желания перенести на себя славу последних».
Дальше с китайскими татарами происходят какие-то фантастические превращения. Оказывается, как сообщает Л.Н. Гумилев, «в XIII веке… татар стали рассматривать как часть монголов… причем название татар в Азии исчезло и перешло на поволжских тюрок, подданных Золотой Орды, где с течением времени превратилось в этноним». И далее: «Многочисленные татары (в узком смысле слова) составляли передовые отряды монгольского войска».
Все это нам хорошо знакомо. Западные европейцы тоже называли нас всех «татарами» в широком смысле слова. Однако на Руси жили, конечно, и «настоящие» татары — поволжские тюрки, то есть татары в узком смысле слова. Сегодня татарами уже называют только их.
Как мы видим, то же самое было и в Китае. Китайцы тоже почему-то, в точности как западноевропейцы XIII–XVI веков, путались между «монголами», то есть русскими, и татарами, то есть поволжскими тюрками.
По нашему мнению, все эти «китайские сведения» о перечисленных выше народах, в том числе о татарах и монголах, — европейского происхождения. Они были занесены в Китай (на бумаге) лишь в XVI–XVIII веках. А затем были адаптированы, включены в якобы местную китайскую историю. Так и возникли в китайской истории (на бумаге) татары, бесследно затем исчезнувшие из Китая и каким-то чудом оказавшиеся в Поволжье.
