Наполеон Бонапарт - Кампании в Египте и Сирии (1798-1799 годы)
Четвертое замечание (О маневрах генерала Фриана). 1) Губернатор Александрии генерал Фриан поспешил на абукирский пляж со всеми силами, какими располагал, чтобы воспрепятствовать высадке. Но ему следовало взять с собой больше артиллерии и соорудить две хорошие береговые батареи с 24- и 18-фунтовыми пушками и мортирами. 2) Поскольку возможность построить на утесе кирпичный форт была упущена, ему следовало возвести там редут из пальмового дерева, что он мог сделать за 36 часов; в Александрии не было также недостатка в мешках для песка. 3) Он допустил ошибку, ослабив свои силы на 300 человек, которых направил на противоположный берег озера Мадия. Если бы противник высадился со стороны Розетты, этот слабый отряд ничего не смог бы сделать; между тем 300 человек имели бы некоторое значение, если бы находились вместе с 1700, которые были при нем. Кто знает, что произошло бы, если бы эти 300 человек с четырьмя пушками находились на горе Колодезь? 4) В любом случае ему следовало поставить на высоту Колодезь шесть полевых орудий, поддерживаемых одним каре 75-й; ибо высота эта - ключ ко взморью; высадка не могла считаться обеспеченной, пока противник не овладел высотой Колодезь.
Пятое замечание (Генерал Ланюсс). 1) Генералу Ланюссу следовало избегать боя. 13-го ему следовало отойти на высоты перед Розеттскими воротами и даже, если потребуется, укрыться за стеной Арабов и под защиту орудий фортов. Поскольку англичане несколько часов дефилировали у него на глазах, он их пересчитал; следовательно, было неразумно сойти со своей позиции, чтобы бросить вызов вчетверо более многочисленной армии, в то время, когда он ожидал значительных подкреплений.
Шестое замечание (Генерал Лагранж). 1) Когда 10 мая генерал Лагранж двинулся из Рахмании на Каир, ему следовало оставить на форту решительного человека со 150 солдатами и приказать ему держаться до последней крайности; он смог бы задержать на 8 - 10 дней продвижение английской армии. Он оставил там плохого коменданта с 40 солдатами и сам приказал привести в негодность боеприпасы и склады. Этот комендант сдался 10-го на рассвете, и если в этот момент на форту оказалось 110 человек, то это потому, что 60 или 70 остались там без приказа, упившись при разграблении складов. 2) Генералу следовало послать шлюп в канал Менуф и туда же направить разведывательный отряд, чтобы конвои отошли на Каир. 3) Почему в течение 20 дней, которые были им проведены в Рахмании, он не сосредоточил там гарнизоны Лесбэ и Буруллуса? Этим он увеличил бы свои силы на 700 человек, которых вместо того потерял. 700 человек составляли пятую часть его дивизии.
Седьмое замечание (Полковник Кавалье). Поведение полковника Кавалье не может быть оправдано. По прибытии во Францию его следовало судить военным судом. Римляне казнили бы в его отряде каждого десятого. Солдат побудило капитулировать желание вернуться во Францию. Но вся ответственность ложится на командира. Зная настроение своих солдат, он должен был воспрепятствовать всяким переговорам, встречать парламентеров ружейным огнем, продолжать марш к Александрии и озеру Натрон. Полковник Кавалье был храбрый человек и выдающийся офицер, чрезвычайно преданный главнокомандующему: от этого его поведение в данном случае становится еще более достойным осуждения. Шестьсот сданных им верблюдов очень пригодились английской армии. Нужно издать во французской армии закон, запрещающий всякие переговоры с парламентерами. Наши солдаты такие добрые, такие дружелюбные, а наших офицеров так легко обмануть, что иностранцы систематически их надувают.
Восьмое замечание (Генерал Бельяр). 1) 13 мая вечером, когда генерал Лагранж соединился в Каире с генералом Бельяром, под командованием последнего оказалось 14000 человек, в том числе 500 старослужащих солдат, сотня гражданских чиновников, вооруженных и собранных в отряд образца национальной гвардии, 800 больных и 1500 других хилых солдат, рабочих и постоянного состава запасных частей. Этих трех тысяч человек было достаточно для охраны цитадели, Газы и фортов вокруг Каира; следовательно, он мог свободно распоряжаться 11000 человек. Оставив в Каире в качестве резерва подвижную колонну из 1000 человек пехоты и конницы и нескольких пушек, он мог удалиться с 10 000 солдат (в том числе 1000 кавалеристов) и 24 пушками. Вместо этого он оставил для охраны города 8000 человек и пошел навстречу великому везиру всего с 6000 человек. 2) Впрочем, 6000 французов (в том числе 1000 кавалеристов) и 24 орудия с хорошей прислугой было более чем достаточно, чтобы разбить великого везира и отбросить его за пустыню. Великий везир привел с собой всего 16000 турок, из коих четверть находилась в Дамиетте. В бою у Аль-Ханки участвовало 9000 османов: если бы генерал Бельяр не страдал недостатком решительности, ему достаточно было приказать барабанщикам дать сигнал к атаке, и он спас бы Египет, покрыв себя бессмертной славой. 16-го он заночевал бы в Бельбейсе, 18-го в Салихии; он вернулся бы в Каир 20-го или 21-го, перешел бы через Нил 23-го или 24-го, прибыл бы 27-го или 28-го в Террану и атаковал бы генерала Хатчинсона, с которым было 4000 англичан и 6000 турок капудан-паши. Английская армия была очень ослаблена болезнями; она еще не получала никаких подкреплений. 3) Генерал Бельяр возвратился 18 мая в Каир, не атаковав великого везира; в этот момент нужно было принять окончательное решение, двинувшись на Александрию по левому берегу Нила со всеми французами, находившимися в Каире, отправив туда же по реке все, чего нельзя было перевозить по суше, и оставив в цитадели 2000 человек. Великий везир не имел возможности взять цитадель, которая смогла бы обороняться долго. Когда же гарнизон ее потерял бы надежду на освобождение от блокады в результате соединения войск генералов Бельяра и Мену, он смог бы капитулировать на почетных условиях и солдаты этого гарнизона - большей частью хилые, старослужащие или выздоравливающие - были бы спасены. 4) 18 июня, то есть через 40 дней после боя у Аль-Ханка, генерал Хатчинсон прибыл, наконец, в район Газы, а великий везир на правый берег - напротив него, - обе армии были разделены Нилом. Если бы генерал Бельяр атаковал всеми своими силами одну или другую армию, он вышел бы победителем. Поражение одной из этих двух армий повлекло бы за собой отступление другой. С другой стороны, в случае неудачи, он все же успел бы нанести противнику большой урон, и его дела от этого не пошли бы хуже. 5) 19-го генерал Хатчинсон навел мост для установления связи с великим везиром, и это значительно улучшило его положение. Однако если бы, как это предлагал полковник Дюпа, генерал Бельяр атаковал противника на рассвете, сосредоточив свои силы на одном берегу реки, он захватил бы мост прежде, чем армия, находившаяся на другом берегу, успела бы перейти по нему. 6) 22 июня он еще не был окружен, английская армия находилась на левом берегу напротив Газы, а армия великого везира - напротив Каира, все верхнее течение Нила было еще свободно; англичан насчитывалось всего 4000 человек, а турок - 30000, считая и 16000 бедуинов или египетских войск, совершенно лишенных стойкости. У генерала Бельяра было 10000 боеспособных солдат и 400 пушек; он был в изобилии снабжен всем, имел 70000 снарядов и 200000 фунтов пороха; поскольку он упустил все случаи разбить армии противника поодиночке, которые предоставила фортуна, ему оставалась славная перспектива оборонять крепость со всем упорством, которого требовали спасение армии, честь французского оружия и воинские уставы. Стараясь атаковать при вылазках преимущественно англичан, он в конце концов уничтожил бы этот небольшой отряд, который один только и придавал стойкость всей армии. Самое меньшее, он сумел бы выиграть август месяц. Тогда паводок, затопив всю местность, заставил бы противника прекратить осадные действия, поскольку он смог бы продолжать их только против той части стены, которая обращена к пустыне; таким образом, продержавшись 30 дней, генерал Бельяр смог бы выиграть время до ноября месяца, а за этот срок еще больше усилить свои укрепления; месяцы сменяются, но не походят друг на друга. На протяжении всего этого времени Александрию не тревожили бы. 7) Генерал Бельяр полагал, что перед ним - английское соединение численностью не менее 10000 человек; но кто дал ему право держаться этого мнения? Если бы он предпринял вылазку со стороны Газы и развернулся в боевую линию, англичане показались бы и он смог бы сосчитать их. Если бы 21 июня был созван военный совет, последний единодушно принял бы решение взяться за оружие. Правила войны требовали, чтобы при принятии столь важных решений не держались одних слухов, а маневрировали - с целью принудить противника показаться и дать подсчитать свои силы. Списочный состав английского отряда равнялся 4000 человек. 8) Но, не принудив противника развернуть свои силы, не сражаясь, не попытав счастья, он капитулировал!! Он сдал столицу Египта с ее складами, 400 пушками, фортами, не сделав ни единого ружейного выстрела!! Верно, что интересы генералов, офицеров и рядовых были ограждены с большой тщательностью. Из этих 14000 человек 500 вступили в ряды мамлюков, а 13723 были приняты в Абукире на суда и прибыли во Францию. Армия привезла с собой свои знамена, оружие, 50 пушек, много лошадей, огромный обоз, все редкости. Впрочем, условия этой капитуляции полностью соответствовали аль-аришским. Когда армии полагают, что из критического положения можно выйти без бесчестья посредством заключения конвенции, - тогда все потеряно. Это все равно, что доверить оборону и честь оружия старухам с веретенами. 9) Во время перехода из Каира в Абукир генерал Мур сопровождал с эскортом французскую армию, но последняя была более многочисленна, чем этот эскорт. При приближении к Абукиру английский генерал резонно опасался, как бы негодование не охватило французских солдат и последние не напали на англичан или не присоединились к Мену, чтобы спасти Египет. Офицер, доставивший во Францию известие об этой необыкновенной капитуляции, был задержан в марсельском лазарете; он отправил по начальству свое донесение и сведения о составе армии. Легко представить себе, какую боль это причинило первому консулу; первым его движением было арестовать генералов, участвовавших в военном совете, и с примерной строгостью наказать их за подобное нарушение всех воинских уставов. Дивизионный генерал, командовавший соединением, не имел права бросить своего главнокомандующего и армию в целом, чтобы спасти собственное соединение. Дивизия же генерала Бельяра была налицо в полном составе; она не потерпела ни единой неудачи, не померялась силами с противником и сложила оружие на основании соглашения тем более позорного и бесчестного, чем более выгодны для отдельных лиц были его условия. Все, что генерал привел в своем донесении в оправдание своего поведения, ссылаясь на политические соображения, не может быть принято во внимание. Он получил от республики право посылать ее солдат на смерть ради ее защиты, но не право спасать их за счет общественного блага. Он боялся прибытия из Индии английской дивизии, а 22 июня, в день капитуляции, эта дивизия находилась еще в красноморском порту Джидда, на побережье Аравии, в 300 лье от него! Он утверждал, что окружен весьма многочисленной английской армией, а сам не тронулся с места, не завязал ни единого боя, чтобы заставить ее развернуться; он ее не видел; она насчитывала всего 4000 человек! Он указывал на недостаток боеприпасов, а сам признавал, что мог дать 60000 пушечных выстрелов. Он указывал на недостаток продовольствия, а склады были заполнены им! Сравнивать это позорное поведение со славным поведением Шевера в Праге, где маршал Белль-Иль оставил его с горстью солдат в качестве арьергарда и для облегчения своего отхода, - значит искажать значение слов. Шевер приносил себя в жертву своей армии; Бельяр принес в жертву армию и честь, чтобы спасти свое соединение.
