Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство
Стоило СССР прекратить упертое следование надуманным «марксистским» догмам – и все решалось бы по счету «два». Местное самоуправление в мусульманских областях сразу снимало бы все проблемы и противоречия.
Армия… Что, было трудно создать в армии мусульманские части? В СССР боялись создавать национальные части. Солдат разных народов сознательно перемешивали и отправляли служить подальше от родины. Боялись в СССР вооруженных людей, объединенных кровью и верой. Что породили? В самой армии – постоянные драки «землячеств» – солдат разной национальности. В обществе – новый виток напряжения.
Кстати, в ранней Римской империи, до III века по Рождеству Христова, создавали национальные части, и никого это не пугало. Вот в IV–V веках легионеров старались перемешать, елико возможно, и отправляли, опять же, подальше от места рождения. Но, как легко заметить, Римскую империю это совершенно не спасло… как и Советский Союз его политика не спасла от распада.
Аналогия ясна! Никто не мешал СССР проводить такую политику, чтобы не бояться собственных подданных – даже с автоматами в руках. А солдат в мусульманских частях вполне можно было кормить не свининой, а такой же дешевой курятиной или чуть более дорогой говядиной.
Так что и эти все напряжения – целиком на совести «кремлевских старцев», не желавших замечать реальности.
Национальные проблемы в «республиках»
На Украине возникла традиция: национально озабоченные люди собирались у памятников Тарасу Шевченко – а они стояли во всех городах. В день его рождения и смерти они читали стихи поэта, но почему-то исключительно те, в которых он рассказывал, «як москали гнетуть Украйну». Казалось бы, чего проще – не обращать внимания, пресекать конкретные действия: печатную пропаганду сепаратизма, неподчинения властям… А само движение постараться развернуть в сторону обычного просветительского направления.
Но советские власти стали реагировать на движение именно как на политическое и притом «идейно вредное». 22 мая 1967 года людей в Киеве хватали у памятника Тарасу Шевченко, милиция заталкивала их в «воронки», но, что характерно, очень быстро отпускала! Забирали людей вечером, а отпустили в 3 часа ночи. Так, попугали… И заодно показали людям два важные вещи:
1) что, читая стихи Тараса Шевченко, они делают важное и опасное для властей СССР политическое дело;
2) что власти СССР – не опасные и беззубые. Попугать попугают, а потом все равно отпустят.
В результате аморфное, изначально невинное интеллигентски-фольклорное увлечение перерастало в серьезное антиправительственное, антиимперское движение (лозунгов смены политического строя по-прежнему было меньше всего).
В 1972 году власти арестовали уже сотни людей. В конце 1976 года в лагере особого режима из 20 зэков 13 были украинцы, в женском политлагере украинки составили 25% всего контингента. Власти СССР словно специально создавали себе уже серьезных врагов.
В 1980-м в Эстонии состоялась демонстрация с требованием отставки министра просвещения Эльзы Гречкиной: по мнению демонстрантов, министр очень уж рьяно проводила политику русификации[146].
Но никаких других требований не предъявляли, и большая часть эстонцев оставалась лояльной к СССР. Поворот в их настроениях можно определить довольно точно – начало 1980 года. Причина – вторжение в Афганистан. Эстонцы не хотели участия своих парней в этой крайне непопулярной войне.
В июне 1982-го в городе Выха были осуждены трое руководящих работников местного мясокомбината: за стрельбу из охотничьего ружья по портрету Брежнева.
В это же время некоторые эстонцы «забывали» русский язык, если к ним обращались по-русски. На дверях кафе и ресторанов порой появлялись надписи по-русски: «Свободных мест нет».
Все это неприятно, но ведь и распадом страны не грозит. Стоило прекратить афганскую войну не в 1989-м, а в 1982 году, только и всего.
Армения
Армяне традиционно очень лояльны к России. И вместе с тем помнили многое – например, категорические возражения советского правительства против предложения Вудро Вильсона о создании на территории распадавшейся Турецкой империи наряду с Сирией, Ливией и других государств еще и самостоятельной Армении. Тогда нежелание Советов поступиться ни единым квадратным сантиметром стоили Армении объединения и независимости.
И впоследствии СССР часто заигрывал с Турцией, не щадя ни интересов, а главное, эмоций армян. СССР никогда ничего не делал для решения проблемы Карса и Ардагана, Западной Армении.
Кроме того, в Армении помнили о резне 1915 года и считали: 50-летие геноцида надо отметить. Но 24 апреля 1965 года, в 50-ю годовщину армянской резни, прошли только скромные официальные «мероприятия». Общественность считала их недостаточными, почти оскорбительными для армян. 100-тысячная траурная демонстрация прошла по Еревану, кричала «обидные слова» в окна здания оперы, где сидели официальные «представители общественности». В этот день милиция применила брандспойты, избивала людей с траурными значками.
Уже в 1970-е годы в Армении возникала Национально-объединенная партия – единственная в республиках СССР партия, которая ставила цель отделения от СССР и притом пользовалась популярностью. После каждой волны арестов у нее появлялись новые и новые приверженцы.
В 1979-м состоялся суд над Александром Маначуряном, до того вполне благополучным ученым, специалистом по истории и языку средневековой Армении, автором многих статей и участником многих научных форумов. Обвинения – создание антисоветской организации, писание статей «Все о национальном вопросе» и «Империализм». Одновременно состоялся суд над пятью юношами, членами подпольного «Союза молодых армян».
Что характерно, его сын, Арам Маначурян, в 1992-м руководил несколькими боевыми операциями в Нагорном Карабахе. По его словам, Александр Маначурян утверждал, что «у азербайджанцев, в отличие от всех других наций, никогда не было «диссидентов», что свидетельствует об их рабском сознании»[147].
Что еще более характерно – и Национально-объединенная партия, и политические процессы, и вообще настроения армян, их отношение к собственной истории оставались почти неизвестны в СССР и мало известны в России.
Грузия
Образованные грузины в СССР полагали, что во всех официальных писаниях искажалась грузинская история. По их мнению, замалчивались свидетельства о древности грузин, их независимом характере, стремлении к национальной независимости, о меньшевистских тенденциях в новейшую эпоху.
В 1956 году, после разоблачения Хрущевым «культа личности», Грузию потрясли очень серьезные волнения.
Уже 4 марта в Тбилиси, у памятника Сталину, собрался народ. Некий «коммунист Н. И. Парастишвили» забрался на постамент монумента, отпил из бутылки вино и, разбив ее, произнес: «Пусть так же погибнут враги Сталина, как эта бутылка!»
5 марта, в годовщину смерти Сталина, толпа шла по улицам Тбилиси с лозунгом «Не допустим критики Сталина» и с его портретами. Демонстранты требовали у прохожих снимать шапки, а водителей – давать гудки.
9 марта в город были введены войска. К тому времени митингующие требовали отставки Хрущева и формирования нового правительства, раздавались призывы к выходу Грузии из СССР[148].
Когда толпа бросилась к Дому связи – давать телеграмму в Москву, раздались пулеметные очереди и на толпу двинулись танки.
По официальным данным МВД Грузии, за этот день было убито 15 и ранено 54 человека, из которых семеро умерло в больницах, 200 человек было арестовано.
Очевидец рисует несколько иную картину: «Дальнейшая картина преследует меня всю жизнь. Вокруг начали падать люди. Первые минуты они почему-то падали молча, я не слышал никаких криков, только треск пулеметов. Потом вдруг один из пулеметов перенес огонь на огромный платан, росший напротив Дома связи… по-моему, он и сейчас еще там стоит. На дереве, естественно, сидели мальчишки. Мертвые дети посыпались с дерева, как спелые яблоки с яблони. С тяжелым стуком.
И тут молчание прервалось, и раздался многотысячный вопль толпы. Все кинулись кто куда – в переулки, укрытия, но пулеметы продолжали косить убегающих людей. Рядом со мной замертво упал сын директора нашей школы – мой ровесник. Я заметался и вдруг увидел перед собой небольшой памятник писателю Эгнате Ниношвили. Я кинулся туда и спрятался за спиной писателя, лицо и грудь которого тут же покрылись оспинами от пуль. Затем, когда пулеметчик перенес огонь куда-то вправо, я бросился бежать вниз по скверу.
По дороге домой я увидел, как танки давят толпу на мосту через Куру. В середине моста была воющая толпа, а с двух сторон ее теснили танки. Обезумевшие люди кидались с огромной высоты в ночную реку. В эту ночь погибло около восьмисот демонстрантов. Трупы погибших, в основном юношей и девушек, еще три дня потом вылавливали ниже по течению Куры. Некоторых вылавливали аж в Азербайджане. На многих телах, кроме пулевых, были и колотые (штыковые) ранения»[149].
