Марк Вишняк - Дань прошлому
Всё это - за две с половиной недели до выборов в Учредительное Собрание и главное, когда большевики заканчивали последние приготовления к захвату власти.
Против резолюции голосовали 102 лица; воздержались 26, - в их числе был и я.
Принятую "формулу перехода" Дан с Гоцем повезли к Керенскому. Он расценил ее как выражение недоверия правительству и заявил, что оно выходит в отставку. При помощи экстренно вызванного Авксентьева удалось убедить Керенского, что резолюция неудачно формулирована, но недоверия в ней нет. Отставки правительства удалось избежать. Был уже первый час ночи на 25-ое октября. Гоцу с Даном предстояло еще экстренное собрание Центрального Исполнительного Комитета рабочих и солдатских депутатов совместно с Исполнительным Комитетом Всероссийского Совета крестьянских депутатов и приехавшими на предстоящий Съезд Советов делегатами.
На этом заседании Дан от имени "революционной демократии" подтвердил, что "ЦИК, верный своей политике,... будет стоять посредине между двух враждующих станов, и только через труп ЦИК-а штыки двух враждующих сторон скрестятся между собой". Его прервали: "Да, это уже давно мертвый труп"...
Не прошло после этого и двенадцати часов, как вооруженные солдаты и матросы оцепили Мариинский дворец и выставили караулы у входов и выходов. По соседству появился броневик. Командовавший отрядом прапорщик потребовал, чтобы собравшиеся немедленно покинули помещение, не то пустят в ход оружие. Совет старейшин принял наспех резолюцию - последнюю - с выражением "решительного протеста против насилия безответственных элементов, под угрозой штыков препятствующих работе и деятельности Временного Совета Республики".
Стали направляться к выходу. Я стал у дверей, чтобы убедиться, что никого не задержат, Милюков, пунцовый от волнения, но внешне спокойный, благополучно миновал караул. В полной генеральской форме проследовал и ген. Алексеев. Остановили почему-то Авинова.
- В чем дело?
- Так что приказано задерживать всех министров.
- Но H. H. Авинов бывший товарищ министра.
Отпустили и его. Прошли все. Закрылись и за мной двери Мариинского дворца, в котором я провел ровно пять месяцев, день в день.
Февраль приказал долго жить.
VII. ОКТЯБРЬ
Между 25 октября и 5 января. - Бессилие демократии и неустойчивость большевистской власти. - Гражданская война или только угроза? - Разнобой в рядах большевиков и в лагере демократии. - Двуличие Ленина в отношении к Учредительному Собранию. - Арест Всероссийской Комиссии по выборам. Пребывание в Смольном. - Урицкий и Красиков. - Избрание членом Учредительного Собрания. - Как мы готовились к Учредительному Собранию: фракция, бюро, "Комиссия первого дня", государственно-правовая. - Тезисы Ленина об Учредительном Собрании. - Эс-эры "парламентарии" и "авантюристы". - Без вины виноватые.
1
Февраль потерпел поражение по многим основаниям. Обобщая, их можно свести к упадку воли и бессилию демократии. Сохранился документ, точно и неопровержимо устанавливающий пределы этого бессилия. Это лента разговора по прямому проводу между Ставкой Верховного Главнокомандующего и военным министерством в час ночи на 26-ое октября.
Мой близкий друг подпоручик Шер, в должности начальника Политического управления министерства, докладывал: "Сутки тому назад штаб округа должен был констатировать, что он опирается лишь на женский батальон, две три роты юнкеров, роту ударников и группу офицеров, пришедших из госпиталей. Броневые машины заявили, что не желают активно бороться за Временное Правительство и к утру ушли. Три казачьих полка, находящихся в Петрограде, в течение всей ночи вели переговоры относительно своего прихода к Зимнему Дворцу и к утру прислали 2-3 сотни, рассеявшиеся к сегодняшнему вечеру...
В общем, в начале восставшие не проявили большой решимости... Большевики растерянно ищут поддержки в других слоях, говоря о совместной работе. Ленин, выступая сегодня в Петроградском совете, заявил, что немедленного мира ждать невозможно и решительная политика мира не означает немедленного прекращения войны. Как сложится власть, сказать трудно" ("Архив Русской Революции", 1922. Т. VII, стр. 304).
Победа Октября выразились в аресте и в заключении в Петропавловскую крепость большинства министров Временного Правительства; в овладении правительственным аппаратом: захвате телефона, телеграфа и других государственных служб и помещений; в умерщвлении Главковерха Духонина и назначении на его должность прапорщика Крыленко - бывшего "товарища Абрама" и будущего комиссара юстиции; в возглавлении большевиками нового правительства и конкурировавших с Временным Правительством Советов; в объявлении врагами народа и в переходе на нелегальное положение ряда виднейших деятелей Февраля.
Несмотря на бесспорные успехи, победители в первое время чувствовали себя неуверенно, не ощущали себя господами положения. Образованное 26-ого октября 2-ым Съездом Советов "для управления страной Временное (!) Рабочее и Крестьянское Правительство, которое будет именоваться Советом Народных Комиссаров", было создано на короткий срок - "впредь до созыва Учредительного Собрания". К тому же Ленин первоначально пытался вообще уклониться от ответственности и прятался за чужую спину.
"Это не политика большевиков, вообще не политика "партийная", - говорил он полковым представителям петроградского гарнизона 29-го октября, - а политика рабочих, солдат и крестьян, т. е. большинства народа". С предельным цинизмом утверждал он и десятью днями позже на заседании представителей профсоюзов: "Неправда, что мы не хотим соглашения для избежания (!) гражданской войны. С такими силами, как Каледин, Родзянко, Рябушинский, мы готовы заключить соглашение, так как они опираются на реальную силу и имеют значительный общественный вес. Но "соглашательские" партии добиваются соглашения, не имея за собой силы. И не политики, а политиканы - Черновы, Даны, Либеры - полагают, что соглашение с ними даст стране гражданский мир и удовлетворит Каледина и другие контрреволюционные элементы" (И. Н. Любимов, Революция 1917 года, "Хроника событий", том VI. Москва. 1930. Стр. 108).
И до захвата власти большевистскую среду раздирали разногласия: не все соглашались на немедленный захват. Когда же его всё-таки произвели под прямым давлением Ленина, началось немедленно бегство от переворота. Каменев, Зиновьев, Рыков, Ногин, Милютин, Теодорович, Рязанов, Ларин заявили о выходе из ЦК и Совнаркома, а некоторые из обоих учреждений, так как находили политику ЦК "гибельной, проводимой вопреки воле громадной части пролетариата и солдат, жаждущих скорейшего прекращения кровопролития между отдельными частями демократии". (Там же, стр. 72).
Таково было настроение победителей. Не всё считалось безвозвратно потерянным и в лагере побежденных. Как общее правило можно установить: чем левее была антибольшевистская группа или организация, тем менее безнадежным представлялось ей будущее. По их толкованию, Октябрь был эпизодом, случайным и непрочным, "авантюрой", "безумной авантюрой". Немного потребуется времени, и, столкнувшись с действительностью, зарвавшиеся политические игроки сами убедятся в неосуществимости своих утопических мечтаний и вынуждены будут капитулировать. Оптимистический передовик "Дела народа" писал 3-го ноября: "ПСР не должна быть партией гражданской войны с правительством большевиков, так как она не борется с теми рабочими и солдатами, которые временно идут за большевиками. Она должна победить большевизм, вскрывая перед демократией всю внутреннюю ложь его".
Это было бы правильно, если бы и большевики с своей стороны "не боролись" с теми рабочими и солдатами, которые не шли за большевиками. Между тем дело обстояло иначе: Октябрь одержал победу именно потому, что ни в какой мере не считался с мнением тех, кто за большевиками не хотел идти. Большевики подняли гражданскую войну, но поставили ее на счет своим противникам. В антибольшевистском лагере усилия большинства меньшевиков и эс-эров сосредоточились не столько на оказании активного сопротивления зачинщикам войны, сколько на ее ликвидации. Большевистская затея казалась столь антиисторичной и объективно обреченной на провал не сегодня, так завтра, что, задумываясь о завтрашнем, мысль парализовала волю сегодняшнего дня. Создавалась в психике некая "линия Мажино", предоставлявшая событиям идти своим чередом в предрешенном историей направлении.
В целях скорейшей и безболезненной ликвидации большевистской авантюры выдвинут был план образовать однородное социалистическое правительство без большевиков. Пресловутому ВИКЖЕЛ-е (Всероссийскому Исполнительному Комитету железнодорожников) удалось в течение первых, наиболее критических для большевистской власти дней, ввести многих в заблуждение планом предотвращения гражданской войны путем образования правительства "от большевиков до народных социалистов". Совещание при ВИКЖЕЛ-е с участием большевиков спроектировало даже "Временный Народный Совет" из 420 членов, обсудило и личный состав нового правительства "на расширенной базе". Но дальше дело, конечно, не пошло. Когда минула острая надобность в затяжке, Ленин не постеснялся признать, что переговоры должны были служить "прикрытием военных действий". (Там же, стр. 47).
