Александр Жабинский - Другая история искусства. От самого начала до наших дней
Деятельность философского движения «Новый стиль», который в поэзии имеет прибавку «сладостный». А. Муссато (трагедия «Эццелино») вовсе не подражает Сенеке, а сам себе Сенека и есть, или является его прямым учеником.
События конца II века это, по линии № 7 «римской» волны, массовый переезд после 1453 года в Италию и вообще Европу грекоговорящей публики из захваченных турками земель Византии. Среди приехавших должно было быть немало литераторов, чем и объясняется «господство архаизма», развитие греческой литературы в Риме.
1-я половина XVI века — расцвет Возрождения в Италии, переработавшей на своей национальной основе доставшееся ей греческое художественное наследство. Интенсивное развитие всех жанров литературы. Комедия, драма, новелла, исторические труды и политические трактаты, авантюрные и эротические романы Боккаччо и Апулея.
Что было дальше? XVII век, Контрреформация, господство испанцев над значительной часть итальянских земель. В результате произошел и кризис литературы, и процесс становления национального самосознания. Понятно, что это самосознание требовало соответствующей литературы, и кризис был, конечно, преодолен, не превращаясь ни в «литературное бесплодие», ни в «темные века».
Линия № 1–2–3 стандартной «греческой» синусоиды
Как видим, тут тоже ничто не противоречит объединению «трех историй» в одну. Во всех трех случаях религиозный фольклор, через деятельность писателей — магов и колдунов, превращается в религиозные тексты. Интерес к античности возникает и исчезает сам собой, похоже, сильно сбивая с толка литературоведов. (Чтобы не уйти в сторону от темы, я тут не стал затрагивать «Гомеровского вопроса».)
Линия № 4–5 стандартной «греческой» синусоиды
Центральный знак этого периода — религиозные войны. Они, во первых, религиозные, а во-вторых — войны. Даже разделение на мужскую и женскую поэзии могло произойти из-за уже начавшихся Крестовых походов. Наличествуют религиозные и светские тексты.
Дальше мы вынуждены проститься с Византией.
В IV веке (линия № 5) она едва возникла, и про ее литературу вот что сообщают литературоведы:
«Характерное для византийской литературы взаимодействие — на протяжении столетий — античных культурных традиций и развивающегося средневекового мировосприятия проявляется уже в протовизантийский период».
А в середине XV века она пала, и литературоведение представляет нам здешнюю литературу XIV–XV веков таким удивительным, я бы даже сказал — наивным, образом:
«Отсутствие исторической перспективы, нарастание разрыва между действительностью и традиционными представлениями порождало в византийской литературе накануне падения Византии и особенно после него острое ощущение трагичности ситуации. Византийская мысль тщетно ищет ответа на волнующие ее вопросы в идеалах античности, но и само „высокое“ отношение к античности пессимистически окрашено сознанием обреченности оставаться в тени античного прошлого (Феодор Метохит). С завоеванием империи турками связан подъем историографии (Дука, Критовул), составляющей как бы эпилог истории византийской литературы».
Линия № 6–8 стандартной «греческой» синусоиды
Первая и вторая колонки дополняют друг друга. Становится понятным факт, ранее вызывавший недоумение: почему в одну эпоху существует только театр, а в другую — никакого театра, а только роман? На самом деле эти два жанра развивались одновременно, лишь неверная хронология «развела» их в разные эпохи.
Итальянскую колонку я вставил еще раз специально. Не потому, что она кое в чем повторяет левую, древнегреческую колонку (хотя литературные события в «Греции» и Италии происходили одновременно). Нет, повторов в разных странах быть не должно, и я их не ждал. Но дело в том, что они, история литературы Древней Греции, и история литературы Италии, в своих восходящих ветвях похожи принципиально. Они сходны широтой жанров и охватом тем. Интересно также, что только в средней колонке мы находим упоминание о религиозной литературе, о христианстве.
И, конечно, для меня доказательным фактом является то, что «верхушка» синусоиды, три верхних века — минус второй, минус первый и плюс первый — совсем пустые. Только и сказано о них, что в середине II века до н. э. эллинистические страны были завоеваны Римом, и только в I веке н. э. греки опомнились, и вот:
«…верхушка греческого общества обращается к своему прошлому, и политика Рима отвечает этим архаическим тенденциям. В лит-ре они отражаются в виде аттикизма — ориентации на язык аттич. прозы».
Тут, похоже, составители Словаря сами запутались: в статье «Аттикизм» этого же Словаря они утверждают, что странный языковый выверт, «имитация языка многовековой давности», имел место в Греции раньше, во II веке до н. э., а не после н. э. хотя, конечно, если к своему прошлому «обращается» не весь народ, а только его «верхушка», то все может быть.
Аттический период — это VI–V века до н. э. Здесь могли «наложиться» друг на друга стандартная греческая синусоида и «римская» волна. Римский минус II век соответствует греческому минус VI. В римской версии греки и должны говорить на аттическом языке. Возрождение же языка через 300–600 лет нереально.
Слева — пример русского текста XVII века. Не всякий читатель сегодня, через триста лет, сможет его прочесть. А если ему прочтет какой-нибудь знаток, не сможет понять.
Если какой-либо специалист будет уверять вас, что греки могли «вспомнить» свои архаические знания, и что итальянцы эпохи Возрождения тоже легко «вспомнили» древнюю латынь, предложите товарищу прочесть этот текст.
Хотелось бы также напомнить, что несколько страниц назад, говоря о римской литературе, мы упоминали о временах, когда была захвачена Греция:
«Рим подчинил себе большую часть грекоязычного Средиземноморья и подвергся мощному влиянию более развитой греческой культуры. Традиционная идеология переосмысляется в духе греческой философии».
Если сравнить историю греческой и римской литератур, получается, что Рим захватил Грецию и, очарованный ее культурой, утащил всю себе. Несчастные греки остались без культуры и вынуждены были обратиться к языку многовековой давности. И, опять же, остается вопрос о древнегреческих географах, которые спокойно продолжали работать (см. предыдущую главу).
Сколько народу в Греции могло заниматься искусствами? С. И. Валянский и Д. В. Калюжный в книге «О графе Гомере, крестоносце Батые и знаке зверя» приводят слова Энгельса:
«Ко времени наивысшего расцвета Афин общее количество свободных граждан, включая женщин и детей, состояло приблизительно из 90 000 душ наряду с 365 000 рабов обоего пола и 45 000 неполноценных жителей — иностранцев и вольноотпущенников…»
Я не знаю, откуда Энгельс взял эти данные; хотя обычно он в своих научных работах довольно скрупулезен. И понимаю, что Афины — еще не вся «Древняя Греция». И все же, из 90 тысяч свободных душ мужчины (а только они занимались искусствами и литературой) составят половину, а за вычетом детей, инвалидов и прочих малоспособных их окажется не больше 20 тысяч. Этого количества мало, чтобы получить хотя бы одного писателя всемирного уровня.
Есть еще один клубок вопросов, связанных с писчими материалами. Например, Энциклопедический словарь 1989 года сообщает о пергаменте: «от названия г. Пергам, где во 2 в. до н. э. начали изготовлять пергамент, служивший материалом для письма». Открываем БСЭ 1975 года: «…Пергам, город в М. Азии, где во 2 в. до н. э. широко применялся» пергамент. Смотрим главу о палеографии в книге «Ключи к тайнам Клио» группы авторов, выпущенную в 1994 году: «Основным материалом для письма в XIV в. был пергамен. Пергамен получил свое название от города Пергама (ныне Бергама), расположенного в Малой Азии, где во II в. до н. э. была усовершенствована технология его изготовления».
Историки повторяют друг за другом, как попугаи, чье-то мнение, которое неизвестно, на чем основано. Почему именно II век? Из каких соображений пергамент «привязали» к этому веку? И что тогда было: изобрели его, или «усовершенствовали»? Или, быть может, «широко использовали», а изобрели раньше?
Наконец, где это было? Ведь ученые вряд ли держали в руках отчет о пуске пергаментной фабрики в малоазийском городе Пергаме (который вдруг оказывается Бергамой). В таком случае, почему же они уверяют, что выделывать шкуры животных для нужд письменности впервые начали в Малой Азии, а, например, не в городе Бергамо, провинциальном центре Северной Италии?
