Абдурахман Авторханов - Технология власти
До того как ЦК выработает "линию поведения" по тому или иному вопросу или развернет какую-нибудь новую пропагандную кампанию, соответствующий сектор проводил одно или несколько совещаний этих специалистов с детальным обсуждением предстоящих задач и целей новой кампании. На этих совещаниях обсуждалось не "что делать" (что делать — это дело ЦК), а "как делать". Как сделать так, чтобы от предстоящей кампании (методы перманентных "кампаний" ведь это неизменный стиль большевистской пропаганды и до сих пор) получить наиболее эффективные психологические и практические результаты. Тут было широкое поле инициативы и для каждого из участников совещаний, и для самих сотрудников отдела печати.
Национальным партийным организациям также предоставлялась такая инициатива применительно к национально-бытовым условиям данного народа. И надо сказать, что местные национальные организации иной раз "переплевывали" столицу в "творческой инициативе" на пропагандных кампаниях. Так, Агитпроп Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б) предложил награждать отстающие республики Средней Азии "крокодилами" (конечно, бутафорскими). Затея эта не была осуществлена из-за вмешательства ЦК. В Среднюю Азию была отправлена телеграмма, чтобы немедленно были убраны "крокодилы" из самого Среднеазиатского бюро ЦК. Но на чем сорвались малоподвижные туркестанцы, вполне преуспели бойкие кавказцы. На отстающих нефтяных промыслах Грозного (Чечено-Ингушская АССР) созывались многолюдные рабочие собрания и им торжественно вручали буйвола с "почетной грамотой": "вы лентяи, а я ваш король!"
Для отстающих колхозов установили "переходящего осла". На осла нацепляли плакат с надписью: "вы ослы — я осел: мы родные братья!"
Знаменитый тогда на весь СССР бывший друг Сталина и секретарь Кабардино-Балкарского обкома партии (и член Центральной ревизионной комиссии ЦК партии) Беталь Калмыков поступил еще оригинальнее: он созвал "съезд лодырей" республики с повесткой дня: "мы живем на шее трудящихся". Республиканская печать дала пышное пропагандное оформление затеи Калмыкова, а сам Калмыков победно протелеграфировал от "имени съезда лодырей" в ЦК, чтобы был созван такой же "всесоюзный съезд лодырей" в Москве.
После таких и им подобных трюков на местах право инициативы было сохранено только за Агитпропом и отделом печати ЦК.
В системе отдела печати иностранный сектор тоже имел троякие функции:
1) цензурные,
2) информационные и
3) "исследовательские"
Цензурные функции сводились к строжайшему соблюдению "монополии внешней торговли" идеями — газетами, журналами, книгами. Ни одно произведение (политическое, художественное или научно-техническое) не могло быть экспортировано из СССР за границу без ведома сектора, так же как ни одно произведение (газеты, журналы, книги) не могло быть импортировано из-за границы в СССР без ведома того же сектора. Это была не главная задача, хотя она и соблюдалась строго. Главная же задача "монополии идей" заключалась в том, чтобы в собственных советских изданиях — книгах, журналах и газетах, согласно "письму Сталина", не допускать "зловредной контрабанды идей" извне. Сектор иностранной печати следил за тем, чтобы систематически "освежать" инструкции Главлиту (главной цензуре) касательно переводной литературы и того, какие и в каких границах могут быть использованы советской печатью иностранные источники. Такие же строгие инструкции были выработаны и для ТАСС: какие и в каких границах могут быть использованы в текущей прессе сообщения иностранных агентов и собственных корреспондентов из-за границы. Эти инструкции "освежались" в зависимости от изменения внешней политики СССР в отношении того или другого государства, партии и даже лица.
Информационные или, вернее, дезинформационные функции сектора иностранной печати сводились к одной из замаскированных форм советской пропагандной диверсии — нащупывание противника для вербовки "симпатии", рекогносцировки в лагерь для разложения врага, дезинформации мировой общественности в отношении Советского Союза. Такую работу проводили чаще всего через иностранных "прогрессивных журналистов" в Москве, через нейтральную прессу за границей и нередко через некоторых не всегда разборчивых иностранных политических деятелей или литературных знаменитостей.
С той же точки зрения сектор печати подходил и к изданию иностранных писателей. Стоило какому-нибудь вчерашнему "реакционному писателю" сделать пару публичных заявлений в пользу Кремля, чтобы в Москве его сейчас же занесли в "список прогрессивных писателей". Тем временем Государственное издательство получало задание отдела печати ЦК немедленно перевести на русский язык произведения этого писателя. Его начинали рекламировать как друга "русского народа". Известное число иностранных писателей было "поймано" таким образом. Незачем называть здесь их имена. Достаточно сказать о "непойманном" — А. Жиде.
"Исследовательские" функции сектора печати не имели ничего общего с литературной задачей. Это были чисто разведывательные функции для целей военного, хозяйственного и политического шпионажа. При Институте Маркса Энгельса — Ленина и при Институте мировой политики и мирового хозяйства работали (с большими штатами научных работников) несколько исследовательских групп по разработке и классификации мировой печати. Тут можно было видеть газеты и журналы всех стран и на всех языках. Эти группы были заняты изучением не только столичных, но и провинциальных газет и журналов почти всех стран мира. Они представляли один раз в месяц в сектор печати научно разработанные данные из этой прессы по названным выше трем отделам. Сектор печати объявлял такие анализы "секретными" и рассылал их в виде "бюллетеней" соответствующим ведомствам.
Сектор национальной печати имел те же задачи, что и весь отдел печати для общей пропаганды. Задачи сектора не распространялись на Украину и на Белоруссию (эти республики обслуживали соответствующие производственные секторы общего отдела). Национальный сектор обслуживал только неславянские народы: Крым, Кавказ, Татарию, Среднюю Азию и Казахстан во внутренней пропаганде и восточноазиатские страны — во внешней (Китай, Индия, Афганистан, Иран, Турция, арабский Восток и др.). Во главе сектора стоял член национальной комиссии ЦК и один из будущих председателей ЦИК СССР Рахимбаев. Близкое участие в работе сектора принимали видные тогда специалисты по национальному вопросу Бройдо, Диманштейн, Рыскулов, Габидуллин, Павлович, Климович, Аршаруни, Тулепов, Таболов, Сванидзе (брат первой жены Сталина) и др. Нештатными, но постоянными консультантами для пропагандных акций сектора на зарубежном Востоке привлекались представители соответствующих компартий из Коминтерна, дипломаты из Наркоминдела и специалисты двух восточных университетов в Москве — КУТВ им. Сталина и Коммунистического университета им. Сун Ятсена (в последнем учились китайцы, корейцы, малайцы, индийцы, филиппинцы, негры и другие представители азиатских народов). Особенно сложны были задачи сектора в области зарубежной пропаганды. Общая линия коммунистической пропаганды и ее более или менее варьирующиеся, но в основном однотипные стандарты пропагандных приемов на Западе мало подходили для условий азиатских стран. Приходилось считаться с фактами, которые играли самодовлеющую роль в Азии и на Востоке вообще. Наличие феодальных и дофеодальных порядков в этих странах рядом с существованием отдельных высокоразвитых индустриальных оазисов (Китай, Индия), исключительная сила и влияние местных религий, всем своим духом противодействующих коммунистической инфильтрации, существование там сильных националистических движений, по своей идеологии и социальной направленности отрицающих догмы коммунизма, — таковы были факты, с которыми приходилось считаться. В этих странах коммунистическая пропаганда имела дело не с "пролетариатом", желающим "социализировать" богатство капиталистов, а с крестьянством, добивающимся того, чтобы самому стать деревенским "капиталистом". Однако общим для всех этих стран было их национальное состояние — их зависимое или полузависимое колониальное положение.
Но как раз идеологом независимости выступала там националистическая интеллигенция вместе с духовенством. Она и была главным и опасным конкурентом для "национального коммунизма". Учитывая все эти факты, ЦК строил пропаганду на Востоке по строго разработанному методу дифференциации стран и народов. Основные ее теоретические принципы открыто изложены Сталиным еще в 1925 году в его речи перед студентами Коммунистического университета трудящихся Востока (КУТВ) им. Сталина. Эти принципы таковы[96]:
"Мы имеем теперь, — говорил в этой речи Сталин, — по крайней мере, три категории колониальных и зависимых стран. Во-первых, страны, вроде Марокко, не имеющие или почти не имеющие своего пролетариата… Во-вторых, страны, вроде Китая или Египта, в промышленном отношении мало развитые и имеющие сравнительно малочисленный пролетариат. В-третьих, страны, вроде Индии, капиталистически более или менее развитые и имеющие более или менее многочисленный национальный пролетариат…
