Владимир Русак - Свидетельство обвинения : церковь и государство в Советском Союзе
Это и определило основной документ установивший отношение Церкви к государству в революционной России - декрет отделения Церкви от государства. Предоставляя с формальной стороны дарование свободы Церкви, он поставил Церковь в положение изоляции.
Но в январе 1918-го года государство изменило свое отношение к Церкви: не отступая от принципа изоляции и бесправия ее в государстве, социалистическое государство стало на путь эксплуатации "культа". Клеймя культ как эксплуатацию народного невежества, власть сама встала на путь корыстного использования религии. Таковы все новые мероприятия по отношению к культу - обложению церквей арендной платой за помещения, выборка промысловых патентов и т.д. И, так как для всех этих мероприятий нет ни идеологических, ни юридических оснований, то они применяются произвольно. "Культу" нет помощи ниоткуда: идейно он отрицается, фактически он разрушается, юридически он совершенно беззащитен: "культ" - ремесло, перед которым закрывают двери все профсоюзы. Организация культа не может получить легализацию. "У власти, борющейся за социальную правду, - заканчивал свою записку епископ Антонин, - экономическая эксплуатация культа не может быть допустима. Если это церковный НЭП, то он требует иной церковной юстиции... А до изменения этого просим экономическую эксплуатацию культа, как капиталистическую тенденцию, приостановить".
Примечательно, что на этой докладной записке митрополита Антонина ВЦИК наложил резолюцию: "Временно впредь до коллегиального рассмотрения дела по существу доклада, все налоги, имеющие специфическое отношение к культу, отменяются".
Если бы в своей "имущественной" политике по отношению к Церкви государство остановилось на том, что все церковные и религиозные общества лишило бы всяких преимуществ, субсидий и другой поддержки, будь то в масштабе республиканском или в рамках местных нужд, то такие государственные шаги можно было бы только приветствовать.
Церковь и государство освободились бы от взаимных тягостных обязательств: государство - материальных. Церковь - моральных, потому что, как и всякие двусторонние отношения в этом мире, отношения Церкви и государства в дореволюционной России покоились на здоровом принципе расчета. Государство оказывало Церкви материальную поддержку. Церковь обязана была вопреки своей церковной совести освящать некоторые государственные отправления и явления, не подлежащие освящению.
Но в нашем, русском случае, советская власть пошла значительно дальше. Она не только отказалась от своей поддержки Церкви, но лишила Церковь по всем правам принадлежащего ей имущества.
До революции в Русской Церкви 39 специальных учреждений обеспечивали ее всеми необходимыми для нее предметами, [16] 23 предприятия производили иконы, 20 - церковную - утварь, [17] десятки фабрик и мастерских занимались изготовлением икон, лампад, крестов и крестиков, кадильниц, хоругвий, парчевых риз, различных сосудов, свечей, церковного вина, лампадного масла и т.д. [18] Церковные предметы всегда представляли собой уникальные произведения искусства, потому что Церкви отдавалось все лучшее, чем обладал русский человек
Монастыри были очагами высокого церковно-прикладного искусства.
В 1904-ом году в Петербурге состоялась первая (и последняя) Всероссийская выставка монастырских работ и церковной утвари. Там были представлены подлинные произведения церковного искусства.
Балашевский Покровский монастырь (женский) занимался производством шелка и прислал на выставку образцы шелковых изделий, многие монастыри белошвейного искусства. [19]
Газета "Новости" опубликовала такую информацию об этой выставке: "Валаамский Спасо-ГГреображенский монастырь отличился художественной резьбой по дереву. Выставленный большого размера киот для образа один стоит того, чтобы побывать на выставке (разрядка наша - В.С.). Работа поистине дивная, и нож в руке послушника явился орудием творчества... Другие монастыри прислали изделия из бронзы, кожи, дерева, кости". [20]
Но все это творчество и искусство для большевиков всего лишь - "Духовная сивуха", как писал В. Ф. Зыбковец. [21]
Приступили к "национализации" этой сивухи (самим захотелось напиться?).
П. Н. Красиков, руководитель VIII Отдела НКЮ для руководства работой по отделению Церкви от государства, отмечал в свое время, что за 1918-1919-ый гг. у Церкви были изъяты: все денежные капиталы, все земли, все здания, включая сюда и храмы... большинство свечных заводов, аренд, лобазов, складских помещений... и т.д. [22]
На каком основании? - Да просто посчитали нужным. "V Отдел находит национализацию церковных домов и назначение их на общественные цели совершенно законной". [23] Находил законной и все тут. Батюшка же со всей своей многочисленной (как правило) семьей - строй шалаш.
К лету 1920-го года все основное имущество Церкви было "национализировано". В одной Москве к тому времени у Церкви было изъято 551 жилой дом, 100 торговых помещений, 52 школьных здания, 71 богадельня, [24] 6 детских приютов, [25] 31 больница. [26]
Были отобраны все предприятия, мастерские по изготовлению церковных предметов. [27] Впредь религиозным объединениям запрещалось самим производить "предметы культа", кресты, облачения и т.д.
Религиозные общества не вправе создавать свечные мастерские, иметь типографии. [28] Парадоксально, но долгое время в 1920-ом году приходы покупали свечи в Совнархозе. [29]
Церковные общества в результате ограничений по декрету оказались без всякой материальной базы. [30]
Для Православной Церкви, которая не считает себя невидимой, обстоятельства были гораздо труднее, чем для некоторых протестантских церквей.
И никто из советских правителей не задумывался, что лишение Церкви всех, в том числе и безусловно необходимых для нашей земной жизни, имуществ является вопиющим нарушением справедливости, прямым разрушением внешнего строя Церкви, что невозможно понимать иначе, как гонение.
Имущество Церкви и раньше было, и должно оставаться собственностью русского народа, во имя которого происходила кровавая национализация. Не всего народа, а православных русских людей, как справедливо было отмечено на заседании приходских советов в Новгороде под председательством епископа Алексия (1918-ый г.).
Не всего, но тем не менее многомиллионной его части. Почти половины.
Трудно представить себе, что стало бы с нашими храмами, если бы вдруг, в один момент, мы лишились всего наследия "гнилого" царизма. Стены храмов оголились бы, алтари опустели бы, священные сосуды исчезли бы, священнику не во что было бы облачиться, исчезли бы (полностью) напрестольные Евангелия.
Какую церковную вещь ни возьми - сделана она до революции. Мастерские нынешней патриархии только громкое название носят, а дроку от них никакого (если не считать выставочных экспонатов, да едкого ладана, которым впору не иконы кадить, а райисполкомовских старост).
1) См. "Церковные ведомости)". 1918. N2, с. 85.
2) "Религиозные общества, хотя и приравниваются к частным обществам, но в отличие от последних не имеют прав юридического лица". Инструкция НКЮ и НКВД от 19 июня 1923 г., 2. См. Гидулянов В. П. "Отделение Церкви от государства Полный сборник декретов, ведомственных распоряжений... ", М., 1926. с. 86.
3) Титлинов Б. В., проф., "Церковь во время революции" Изд-во "Былое" Пг" 1924, с. 144.
4) Там же. с. 135.
5) "Церковные ведомости". 1918. N 6, с. 252
6) Там же, N 3-4, с. 158.
7) Там же.
8) Московский сборник. Издание К. П. Победоносцева Пятое, дополненное М.. 1901, с. 261-262.
9) "В таком же положении, как Церковь, были и другие прежние собственники". Титлинов Б. В., проф., с. 135. Это понятно. Понятно было бы и обратное утверждение, но в условном виде.
10) Впрочем, в том виде, как у нас осуществлялся раздел помещичьей и монастырской земли, это было лишь проявление звериных инстинктов, как выразился генерал Деникин. См. "Безбожник", N 2, с. 7.
11) См. "Священный Собор Православной Российской Церкви Деяния". Пг., 1918. Кн. IV, вы. I, с. 5.
12) "Церковные ведомости". 1918. N 3-4, с. 157-158.
13) "Петроградский голос". Цит. по: "Церковные ведомости" 1918 N 2, с 92
14) "Церковные ведомости". 1918. N 5, с. 195.
15) Там же, N 13-14, с. 464-466.
16) "Наука и религия". 1978. N 1, с. 5.
17) Зыбковец В. Ф., "Национализация монастырских имуществ у Советской России" (1917-1921 гг.). Изд. "Наука". М., 1975, с. 38.
18) Там же.
19) "Петербургский листок". 1904. N 54, см. там же.
20) "Вестник Всероссийской выставки монастырских работ и церковной выставки". СПб., 1904, N6, с. 8.
21) Зыбковец В. Ф.. с. 38.
22) Рукописный отдел МИРА (Музея истории религии и атеизма), ф. 4, т. I, "Д. Хр. 16, л. 1. См. Плаксин Р. Ю., "Церковная контрреволюция 1917-1923 гг. и борьба с ней. Автореферат диссертации. Ленинградский гос. унив-т им. А. Жданова. Л., 1968, с. 9.
23) 9. 2. 1923 г. N 55. "Православный Церковный календарь на 1924 год", с. 38.
