Стивен Меллер - Земля Осириса
Есть и другие причины, по которым мой интерес к заявлениям Киннамана не угасает. Многие утверждения Киннамана о том, что он обнаружил в Великой пирамиде, прекрасно вписываются в мои нынешние представления о ее возрасте, назначении и методах, применявшихся при ее сооружении. Киннаман также заявил, что у Сфинкса женское, а не мужское лицо. Насколько мне известно, Киннаман оказался единственным дипломированным археологом, который отважился на подобное заявление. Я тоже пришел к подобному выводу, и это, на мой взгляд, заслуживает самого пристального внимания в виду того, что общество в Древнем Египте было матриархальным. Киннаман также воспользовался некоторыми нетрадиционными переводами иероглифов и утверждениями о седой древности цивилизации в Африке, что свидетельствует о том, что он мог поддерживать контакты с туземными хранителями мудрости.
В последнее время основным предметом моих исследований стали местные устные предания, по-прежнему существующие в Египте. Этот этап начался в 1996 году, когда Боб Ваутер отправился в командировку в Египет для проведения кое-каких исследований и познакомился там с Абдель Хакимом. Боб провел на полевых раскопках три недели, там ему и были изложены некоторые из тех учений, о которых идет речь в этой книге. Позднее мы столкнулись с Хакимом в Аламеде, Калифорния, в августе 1997 года, где приняли участие в оживленном обсуждении туземных традиций и учений, которые Хаким решил явить на суд широкой публики. Мы готовились к очередной экспедиции в Египет, которая состоялась в сентябре 1997 года (см. рис. 7). Обширные полевые раскопки, которые я в то время провел вместе с Хакимом, позволили мне по-новому взглянуть на ранее собранные факты и находки, то есть сделать это в свете местных, туземных учений, с которыми познакомил меня Хаким. С каждой последующей поездкой в Египет и с каждой новой, беседой с Хакимом мне все яснее становилось, что древнее учение, которое он представлял, являло собой связную и логически последовательную систему, чрезвычайно похожую на другие учения, известные нам из трудов и записок таких исследователей, как Карлос Кастанеда, Грегг Брэйден и Джон Мэйджер Дженкинс, которых чрезвычайно занимала древняя туземная мудрость. Если учесть, что некоторые местные хранители мудрости выступали в роли общественных учителей, как, например, Хунбаз Мен из племени майя или Томас Баньянка из племени хопи, то «хождение в народ» Хакима вполне соответствовало определенной тенденции — все возрастающего значения мудрости и знаний традиционных учений, обеспечивающих целостное понимание проблемы происхождения человечества.
Рис. 7. Абдель Хаким Авиан в своем доме в деревне Назлет-эль-Самман, Гиза, Египет. 1997 г. Фото автора.
Считаю необходимым отметить, что Хаким, помимо традиционной подготовки, получил и формальное образование, являясь обладателем ученых степеней каирского университета в области археологии и египтологии. Свою дипломную работу он писал в Лейденском университете в Нидерландах, поэтому на его уникальном стиле преподавания отразились как обширные познания в египтологии, так и глубокое понимание древней мудрости его родной страны. Во время полевых раскопок он неоднократно поражал меня своей проницательностью опытного археолога. Хаким часто говорил со мной о древних обычаях, которых он придерживался (в последние годы XX века), заверяя, что его еще мальчишкой избрали старшие жрицы его племени на роль будущего хранителя мудрости. Это упоминание о матриархальном строении общества прекрасно вписывалось в те знания о традициях Древнего Египта, которые я получил ранее. Местная традиция, которую олицетворяет собой Хаким, является освященными веками учением и посвящением, зародившимися за тысячи лет до того, как люди изобрели письменность. Эта традиция родственна учениям африканских гриотов, которые сумели сохранить подробнейшую историю своего племени, многие поколения передавая ее из уст в уста. Хаким также продемонстрировал глубокое знание значения иероглифов и эволюции всех современных письменных языков — информации, которая имела важное значение для полевых раскопок (их мы проводили вместе) и опыта, который мы приобретали при разработке новых концепций.
Хаким также утверждал, что более 10 тысяч лет назад в древней Африке существовала высокоразвитая цивилизация, которая обладала умением обрабатывать камень (известняк, гранит, аспидный сланец, диорит, базальт и алебастр) с точностью, на которую почти совсем не обращают внимание современные египтологи и ученые.
Когда в 1996 году я познакомился с теориями Кристофера Данна и особенно после выхода в свет его книги (в 1998 году), последний фрагмент мозаики встал на место, и сформировался совершенно новый подход к этому вопросу. Кристофер Данн, имеющий более чем тридцатипятилетний опыт работы в машиностроении и инженерном деле, утверждает, что точность и погрешности (допуски), использовавшиеся при строительстве Великой пирамиды, свидетельствуют о том, что в то время применялись самые совершенные технологии для сооружения объекта, который должен был функционировать в качестве энергостанции. Опираясь на выводы Данна, теперь я могу представить цельную и логически связную теорию и веские доказательства существования древней мудрости, которая подпитывала туземные традиции и учение Абдель Хакима. Это учение находится в явном противоречии с общепринятыми представлениями академической египтологии, и я подробно расскажу о том, как и почему возникли эти противоречия. Было очевидно, что мне придется представить адекватное объяснение тому, почему египтология не в состоянии истолковать те аномалии, которые наблюдали Данн и я, а также почему и как они возникли. В последующих главах я подробно остановлюсь на этом и познакомлю читателя с новыми идеями и концепциями, которыми я предлагаю заменить уже существующие.
Глава третья
ЕГИПТОЛОГИЯ И ЕЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Как академическая дисциплина, которую преподают в университетах всего мира, египтология считается недавним феноменом, ей исполнилось всего-то около 150 лет. Тем не менее история ее насчитывает тысячи лет. У египтологии богатое наследство, на котором по ряду причин я не собираюсь останавливаться подробно. Большая часть ранних письменных свидетельств о Египте принадлежит грекам, которые считаются основателями первой великой цивилизации западного мира. Многие греческие философы и писатели странствовали по миру, записывая увиденное, — создавали первые литературные произведения, рассказывавшие о путешествиях и различных историях. Бытует мнение, что такие математики, как Фалес и Пифагор, побывали в Египте и приобрели свои знания и мудрость от египетских жрецов. Но именно с письменных сочинений двух греческих историков, Геродота и Манефона, начинается реальная история египтологии, и многие ее общепринятые концепции по-прежнему основываются на их работах.
Сегодня многие полагают, что египтология — наука точная, отвечающая всем требованиям официальной науки. Поскольку египтология имеет дело с изучением языка, культурного наследия и истории Древнего Египта, то в качестве дисциплины она входит в состав других наук — антропологии и археологии. Антропология — это наука, которая изучает человечество в сравнении с другими животными, а также изучает исключительно человеческий атрибут, коим является культура. Археология находит и анализирует древние артефакты и остатки культуры — так что, как мы видим, египтология изучает человека в Древнем Египте, его историю, язык и дошедшие до нас артефакты его материальной культуры. Но поскольку Египет является составной частью Африки, а не Среднего Востока, в сферу деятельности подобного изучения должны входить и местные устные предания и обычаи народов современной и древней Африки, а вот этого как раз и не хватает современной академической египтологии.
Таким образом, чтобы принять новые взгляды и положения, основывающиеся на местных учениях, устных преданиях и мифах, необходимо понимать, как и из чего возникли нынешние положения египтологии. Многие серьезные исследователи этой проблемы дерзают идти вперед без чувства истории, без понимания того, как зародилась избранная ими дисциплина, как и откуда возникли ее положения и понятия. Без исторических рамок и перспектив, без понимания истории, ее примеров и положений наука пуста и безжизненна, как вакуум, и ее невозможно, в моем представлении, осознать и подвергнуть сомнению.
Геродот побывал в Египте примерно в 440 году до н. э. и записал свои впечатления и наблюдения в третьем томе «Истории». Дебаты в отношении точности его работы, и даже в отношении его намерений и мотивов, не утихали никогда, а в последние 100 лет приобрели особенную остроту. Питер Томпкинс в своей книге «Секреты Великой пирамиды» пишет: «…в своей «Истории», содержащей первый всесторонний отчет о Египте, дошедший без изменений до наших дней, Геродот описывает некоторые особенности (конструкции) (Великой) пирамиды, но не всю представленную им информацию следует безоговорочно принимать на веру».
