Элен Каррер д’Анкосс - Александр II. Весна России
Александр покинул столицу весной 1837 г. и отправился в семимесячное путешествие в сопровождении нескольких учителей, среди которых естественно был тот, кто затеял и подготовил всю экспедицию — Жуковский. Во время поездки цесаревич посетил не только Европейскую Россию, но и побывал за Уралом, в Сибири вплоть до Тобольска. Он повсюду посещал соборы и церкви, монастыри, памятники русской истории и ее трагедий в самых древних городах и их кремлях — в Москве, Новгороде, Костроме, откуда происходила его династия, а также поля сражений, на которых его страна отвоевывала свою независимость. Но он бывал и на фабриках, у ремесленников, на рынках, где собирались крестьяне. Теоретически эта ознакомительная поездка должна была позволить ему понять реальное состояние страны, ее отсталость, свидетельством которой были крепостные, а также деревенское духовенство и бюрократия, погрязшая вдали от центральной власти в безразличии и мздоимстве. Везде его встречали толпы народа. В Костроме горевшие желанием увидеть будущего государя поданные столпились в центре города, и несколько часов многие стояли по пояс в реке.
Александр был первым наследником династии Романовых доехавшим до Сибири. И эта поездка, места, в которых он побывал, были богаты предзнаменованиями. В Симбирске, где он остановился, позже родятся два человека, чьи политические амбиции сыграют важную роль в судьбе династии: Александр Керенский и Владимир Ульянов, брат которого Александр будет повешен в 1887 г. за подготовку покушения, целью которого было напомнить об убийстве Александра II. Таким образом, в Симбирске Александр уже столкнулся и со своей будущей смертью, и с терроризмом, который будет его преследовать много лег. Но разве мог он представить в то время, когда его приветствовали толпы, это кровавое будущее — его собственное, и то, что постигнет монархию усилиями уроженцев Симбирска? А в Екатеринбурге, где он также останавливался, мог ли он предвидеть, что здесь однажды будут убиты его внук Николай II и вся его семья?
Таким образом, в ходе поездки Александр останавливался в местах, где зародилась его династия (Кострома) и где она будет уничтожена (Екатеринбург). Как не добавить эти зловещие предзнаменования к судьбоносным датам его жизни, чтобы констатировать, что на судьбе его лежала роковая печать?
Опять-таки в Сибири, в городке Курган по дороге в Томск наследник, как обычно, отправился в церковь. Там он увидел группу несчастных с печатью такой скорби на лице, которую этот не знавший бед цесаревич еще никогда не встречал. Это были осужденные после трагедии 1825 г. декабристы, взывавшие к милости государя. Жуковский, чувство справедливости которого передалось молодому цесаревичу, подготовил эту встречу. По окончании службы наследник в слезах попрощался с ссыльными и впоследствии попросил о милосердии своего отца. Ответ полностью соответствовал характеру государя. Любящий отец, он не хотел оставить просьбу наследника без внимания, но, будучи убежденным самодержцем, отказался их простить. Его решение было шедевром двусмысленности: декабристам разрешили покинуть суровую Сибирь, но предписали отправиться на Кавказ для участия в войне с горцами Шамиля, в беспощадной битве, в которой армии царя выглядели жалко на фоне непримиримых воинов религиозного вождя. По возвращении из этого долгого путешествия Александр передал отцу 16 тысяч ходатайств, лишь на немногие из которых последовала реакция.
Не считая встречи с декабристами, о которой государь заранее не знал и разрешение на которую безусловно не дал бы, Александр знакомился скорее с русскими пейзажами, памятниками, приветствовавшими его толпами, нежели с социальными реалиями страны. Встречи с отдельными личностями носили в основном светский характер. Повсюду местными властями в его честь организовывались военные парады, пышные приемы, балы, но «простых» русских он видел только группами и лишь издалека. Россия, по которой он путешествовал семь месяцев, была Россией несчастной, апатичной, погрязшей в коррупции, Россией крестьян, готовых восстать и одновременно доведенных до отупения, Россией «Обломова» и «Ревизора». Но судя по всему, он этого не осознавал, потому что эта повседневная Россия пряталась за Россией официальной, которую ему представляли губернаторы и лица, отвечавшие за прием.
К тому же по возвращении 10 декабря 1837 г. впечатления от поездки вскоре заслонились переживаниями по поводу двух пожаров, которые объяли одновременно Зимний дворец, выгоревший дотла, и Галерную гавань, куда Николай I отправил наследника следить за спасательной операцией[21]. Эта первая миссия, доверенная ему отцом, стала кульминацией его воспитания и свидетельствовала о том, что наследник в глазах государя стал взрослым человеком, способным взять на себя часть государственных обязанностей.
Открытие Европы
Едва закончив бороздить просторы родины, наследник отправился по европейским маршрутам. Это было очень долгое путешествие: Александр сел на борт русского корабля «Геркулес» 29 мая 1838 г., а в Россию вернулся только в конце июня 1839. Первый пункт — Швеция, куда Николай I сопровождал своего сына, чтобы представить его шведскому королю, весьма удивленному этому нежданному визиту монарха соседнего государства. Затем Александр продолжил свое европейское путешествие с многочисленной свитой, которая не покидала его весь этот год: со своим учителем Жуковским, генералом[22] Александром Кавелиным, ветераном войны 1812 г., князем Ливеном, который был послом России в Пруссии, а затем в Англии, и скончавшимся во время путешествия, пятью офицерами различных гвардейских полков и врачом. Это путешествие по Европе без сомнения имело целью завершить образование наследника, познакомив его с великими державами, наряду с которыми Россия составляла «европейский концерт», их государями и, по мере возможного, хотя этот аспект не играл серьезной роли в программе, разработанной Николаем I для сына, с народами посещаемых стран. Наделе контакты с местными жителями сводились ко встрече с представителями элиты — при дворе, в университетах, на спектаклях и парадах — собственно народ замечали вскользь только во время публичных выездов, на которых наследник видел лишь толпу на пути следования кортежа.
Александр, хоть и не встречался с простыми европейцами, посетил большую часть европейских стран: Швецию, Данию, Пруссию и многие немецкие княжества, Австрию, Италию, Голландию и Англию. Путешествие и маршрут, выбранный государем, имели несколько целей: завершить путем полученного опыта политическое образование наследника; дополнительная и временная цель касалась его здоровья: во время «русского года» Александр показывал признаки повышенной утомляемости, усугублявшиеся постоянным кашлем, который во времена, когда пенициллин еще не изобрели, заставлял опасаться туберкулеза; после консилиума врачей для лечения на водах продолжительностью в несколько недель был избран курорт Эмс. Но была еще более веская причина отправить Александра за границу на столь длительный период: наследнику исполнилось двадцать лет, и он увлекся юной фрейлиной великой герцогини Марии Николаевны[23], на которой собирался жениться, что формально запрещалось государственными законами[24]. Кроме того, браки с представителями иностранных дворов со времен правления Екатерины II рассматривались как полезные инструменты международной политики. Таким образом, требовалось изолировать наследника от объекта его страсти, и, как считал Николай I, пришел час подумать об устройстве его семейной жизни. Император составил список немецких принцесс, которые могли отвечать его намерениям. И мудрому Жуковскому поручили следить за тем, чтобы этот европейский тур наследника завершился соответствующим образом. Несмотря на чувства, которые он испытывал к девушке, встреченной при дворе, Александр был не в состоянии сопротивляться в этом вопросе отцу, прекрасно зная, какие цели лежали в основе предложенной ему поездки.
Это путешествие за границу очень важно для понимания характера Александра. Оно сопровождалось постоянной перепиской между отцом и сыном: девяносто шесть очень длинных писем, большая часть которых писалась в течение многих дней. Таким образом, речь практически шла о ежедневных новостях. Эти письма раскрывают природу отношений Николая I и Александра. Если добавим сюда путевой дневник наследника, письма, отправленные государю тем или иным из его попутчиков, письма императрицы сыну, получим своего рода непрерывную беседу, которая свидетельствует об авторитете отца, о чувствах сына к родителям и о некоторых чертах его характера — слабости, быстро подавлявшихся вспышках бунтарского духа, образе мыслей, соответствующем полученному образованию. Кроме того, в этой полностью сохранившейся бесценной переписке прослеживается глубокое чувство доверия и взаимной привязанности Николая и Александра. За исключением моментов, когда государь берет верх над отцом — мы вернемся к этому позже. Николай I показывает себя в этих письмах нежным, простым отцом, беспокоящимся на протяжении всей первой части путешествия о здоровье своего ребенка, интересующимся день за днем успехами в лечении, тем, какую помощь ему оказывают, тем, что он может сделать, чтобы удовлетворить нужды любимого сына.
