Владимир Разуваев - Загадки Макиавелли. «Государь» в XVI веке
Особенности использования примеров из истории Древнего мира, пишет Беннер, усиливают подозрение, что не все так просто, как кажется многим. Любой, кто полюбопытствовал сравнить изложение Макиавелли каких-то моментов с тем, что о них писали Ксенофонт, Саллюстий, Полибий, Ливий и Плутарх, окажется в сложном положении, поскольку эти авторы описывали избранные флорентинцем примеры гораздо более критично, нежели это делал он. В некоторых случаях его изложение отличалось от них столь сильно, что объяснить этот феномен можно только иронией. Например, характеристика Филиппа V Македонского столь же невероятна, как и похвалы в адрес Чезаре Борджиа. Иногда предполагают, что Макиавелли хотел попросту подорвать все суждения древних авторов. Более вероятной целью было обнажить испорченное мышление тогдашних итальянских государей, когда суждения были настолько извращены, что действиям непорядочных и склонных к насилию древних правителей подражали и восхищались.
Однако лучшее основание подозревать, что «Государь» был иронией, утверждает Беннер, может быть найдено в стиле и содержании самого текста.26 Откровенные намеки смешаны с неопределенными, нервными или угрожающими подтекстами, следующими за долгими рассуждениями о трудностях или невозможности когда-либо достичь цели. Что до содержания, то есть серьезные проблемы, когда нужно связать большинство общих стандартов «Государя». Если мы попробуем идентифицировать несколько базовых критериев многочисленных максим и примеров книги, то текст, который сначала выглядел однозначно и понятно, начинает выглядеть неопределенным. Почему-то считается, что Макиавелли был приверженцем идеи «цель оправдывает средства». Но что в «Государе» является приемлемой целью? Временами речь идет о личном величии, репутации и существовании самого государя. В других случаях, пишет Беннер, Макиавелли предполагает, что власть государя может быть обеспечена только в том случае, если он будет отдавать приоритет стабильности, безопасности и благосостоянию народа над собственными амбициями. Эти цели не всегда конвергируются.
Вообще, как отмечает исследователь, в «Государе» есть немало противоречий. Самое простое объяснить их невнимательностью и небрежностью, результатами не очень систематического мышления или изменчивыми пристрастиями автора. Однако такие оценки представляются невероятными любому, кто обнаружил логическую структуру, ясное суждение и артистизм, которые пронизывают «Государя».
Согласно другому возможному решению, Макиавелли был непоследователен, что являлось выражением скептицизма в связи со сложным отношением к понятию «правда» и отражает мир, где невозможны стабильные суждения. Скептическое чтение внешне правдоподобно, учитывая крайне двусмысленную манеру дискуссий автора «Государя».
Если это так, то почему Макиавелли написал книгу, которая выглядит вполне серьезной? Первая причина, пишет Эрика Беннер, оборонительного свойства: надо было защитить себя от Медичи. Вторая причина – дипломатическая. Надо было изменить политические суждения правителей. Древние авторы прекрасно знали, что при необходимости надо использовать ироническую маскировку для того, чтобы показать людям неприятную правду27.
По мнению исследователя, третья упомянутая ею причина – наиболее важная и редко признаваемая. «Государь», подобно работам древних, ставил перед собой задачу достичь еще и образовательных и философских целей, ориентируя читателя на существование различия между внешней и подлинной политической предусмотрительностью. Надо было различать между видимостью и реальным содержанием. Читатель должен был самостоятельно декодировать текст, выделив иронию, намеки и так далее. Это имело бы существенное значение для понимания тогдашней политической реальности и себя в ней.28
Суть следующей версии причины, по которой Макиавелли написал «Государя»: автор сознательно создал такую книгу, которая, будь она принята всерьез Медичи, подорвала бы их власть во Флоренции и привела авторитарный режим к падению. Один из самых ярых противников идей Макиавелли английский кардинал Реджинальд Поул побывал во Флоренции и встретился со знакомыми покойного автора «Государя», выразив им крайнее неудовольствие главным трудом их земляка. Вот что он напишет позднее: «Эти флорентинцы отвечали мне тем же, чем, по их словам, ответил и Макиавелли, когда они возразили ему: в своей книге он и вправду высказал не только собственное суждение, но и мнение человека, для которого писал. И поскольку Макиавелли знал, что он [Лоренцо де Медичи – В.Р.] был человеком натуры тиранической, то включил в сочинение идеи, способные наилучшим образом угодить такой натуре. Однако же, подобно иным сочинителям, писавшим о том, как сделать человека королем или владыкой, и в соответствии с уроками опыта, /Макиавелли/ рассудил, что правление такого государя не будет долгим, если он последует его советам. На это он весьма рассчитывал, ибо к правителю, для которого писал, воспылал ненавистью. Равно как не ожидал от книги ничего иного, кроме как, написав для деспота то, что ублажило бы деспота, направить его поступки так, чтобы привести его к полнейшему краху».29
В подтверждение этого есть история, записанная в конце XVI века флорентинцем Риккардо Риккарди. Суть ее состоит в том, что Макиавелли как-то сказал, что его наставления в «Государе» могут привести к заговорам против Медичи. Впоследствии этот анекдот был опубликован Эдоардо Альвизи в 1883 г.
В определенной степени сказанное совпадает с легендой о реакции Макиавелли на поведение Пьеро Лоренцо ди Медичи в момент, когда автор, согласно существующему преданию, преподнес тому экземпляр «Государя» с посвящением, а тот был увлечен зрелищем своры собак, подаренной ему другим просителем.30 (Коннелл датирует время возможного представления книги промежутком между 15 мая и 3 июля 1515 г).
Никколо был взбешен и сразу же отказался от надежд на поддержку данного представителя правящего клана. Он даже вроде бы как-то сказал друзьям, что «он был из тех, кто сам мог замышлять заговоры против государя, и все же если бы [Медичи] взглянули на методы [изложенные в книге], то сподобились бы уразуметь причины всех заговоров, будто давая тем самым понять, что этой книгой он и поквитается»31. Некоторые исследователи высказывали и высказывают мнение, что скрытой целью в «Государе» было отстаивание республиканских идей.32 Они же полагают, что автор пытался открыть определенные политические истины, которые могли бы помочь республиканцам в будущем.
Перед тем, как перейти к анализу основных версий главной цели, к которой стремился Макиавелли при написании «Государя», необходимо коснуться некоторых моментов, имеющих важное значение для понимания ситуации в целом.
О крайне затруднительном материальном положении Макиавелли в период написания «Государя» хорошо известно, причем больше всего из его писем. Ситуация после потери жалования от Синьории действительно была тяжелой. Семейство обладало патронатными правами над целой сетью из примерно дюжины сельских церквей и часовен вне Флоренции, а также полуразрушенным замком, не говоря уже об имении, в котором Николо написал основную часть «Государя». Но доходы были невелики, что показывает косвенным образом тот факт, что в середине 1515 г. было принято решение – Тотто, младший брат Никколо, станет сельским священником. Учитывая честолюбивые намерения семьи, это означало, что перспектив для Тотто и Никколо она не видела. Надо было соглашаться на минимум. Именно это наилучшим образом свидетельствует о тяжелейшем материальном положении старшего Макиавелли в то время.33
Между тем Макиавелли, несмотря на все свое легкомыслие, был истинным представителем Флоренции того времени, крайне привязанным к семье и родственникам и четко осознающим свою ответственность за их благополучие. Эти факты непреложны и спорить с ними никто не может. Для понимания поведения Никколо в тот период это крайне важно.
В такой ситуации человек, работающий над книгой, которая могла принести ему расположение правящего клана или хотя бы одного из его представителей, едва ли может подумать о том, чтобы вести двойную игру. При всех сложностях характера Никколо, он это в отношении Медичи не делал никогда. Вспомним хотя бы те строки из письма Веттори, где Никколо обосновывает, почему он будет верен новым правителям Флоренции. А ведь он писал это послу в Риме, немало сделавшим для него в прошлом и периодически встречавшимся с папой Львом Х, главой клана Медичи. Больше того, стоит вспомнить и то, что, получив заказ на создание «Истории Флоренции», Макиавелли, скрепя зубами, честно отработал его. В книге не видно ни одной попытки съязвить в адрес Медичи, оплачивавших работу. Но ведь если Никколо, предположим, вел двойную игру в «Государе», то вполне мог это же сделать и в «Истории».
