Г Ашин - Социология политики (Сравнительный анализ российских и американских политических реалий)
Кто же прав? Ясно, что эклектическое соединение
----------
(1) Keller S. Op.cit., p. 5.
(2) Сартори Дж. Цит. соч. - С. 82.
[251]
двух концепций оказывается нежизнеспособным паллиативом. И уж если бы пришлось выбирать одну из двух приведенных выше концепций, политолог, на наш взгляд, должен был бы предпочесть альтиметрическую модель. Попытаемся это обосновать. Будем иметь в виду, прежде всего, многозначность термина "элита", и, во-вторых, что существуют разные типы элит; причем критерии выделения этих элит могут быть различными. При выделении, например, культурной элиты "работает" ценностной критерий. Иное дело, когда мы вычленяем политическую элиту. Тут мы вынуждены обращаться к альтиметрическому критерию, ибо если мы будем руководствоваться критерием ценностным, элитология может... лишиться своего предмета! Ибо, что греха таить, реальные власть имущие - это далеко не образцы морали, далеко не всегда "лучшие". Так что если в соответствии с этимологией термина элитой считать лучших, избранных, высокоморальных, то в их состав вряд ли вообще попадут политические деятели, во всяком случае, подавляющее большинство их. Тогда в каком же смысле можно употреблять термин в политологии? По-видимому, именно в альтиметрическом, функциональном.
Наконец, мы считаем, что нужно четко различать в структуре политологии политическую философию и политическую социологию (наряду с другими политологическими дисциплинами, например, политической психологией, политической историей и т.д.). Так вот в рамках политической философии, поскольку она носит нормативный характер, следовало бы предпочесть ценностной, меритократический критерий, а в рамках политической социологии мы вынуждены, увы, ориентироваться главным образом на альтиметрический критерий.
Подход политического социолога отличается от культурологического. Культурологи обычно применяют
[252]
термин "элита" к выдающимся деятелям культуры, иногда он выступает как синоним "аристократии духа". Для социолога политики элита - та часть общества (меньшинство его), которая имеет доступ к инструментам власти. Поэтому суждения о том, что мы в России несколько десятилетий жили без элиты, ибо лучшие люди были уничтожены или томились в концлагерях, находились в эмиграции или "внутренней эмиграции" - суждения, которые можно порой встретить в литературе последних лет, - это суждения нравственные, аксиологические, но не политологические. Раз имел место властный процесс, он осуществлялся определенными институтами, определенными людьми; именно в этом функциональном смысле (а не в морализаторском) - политолог употребляет этот термин (безотносительно к моральным, интеллектуальным и иным качествам элиты).
Особо следует сказать о дискуссиях по проблемам элиты в нашей стране. В советской научной литературе термин "элита" впервые вводится во второй половине 50-х годов. Вводится, так сказать, через "черный ход", а именно через разрешенный жанр "критики буржуазной социологии" (термин столь же нелепый, как "буржуазная физика" или "буржуазная биология"). Иначе говоря, речь могла идти лишь об элитах в капиталистических странах, причем в негативном контексте. Известно, что в советское время элитологическая проблематика применительно к анализу социальных отношений в нашей стране была табуирована. Официальная идеология утверждала, что в СССР нет эксплуатации человека человеком, следовательно, нет и не может быть господствующего эксплуататорского класса, нет и не может быть элиты, Это было ложью: при советской власти существовала высшая социальная страта (а элиту можно рассматривать как высшую страту в системе социальной стратификации), выполнявшая управлен
[253]
ческими функциями, обладавшая институциональными привилегиями, то есть всеми атрибутами элиты, пусть элиты весьма специфической. Как показал М. Джилас, особенность этой элиты, этого "нового класса" заключалась прежде всего в том, что эксплуатация им народных масс осуществлялась не посредством частной собственности на основные средства производства, а посредством коллективной собственности этого класса (причем в этой собственности находилось и само государство). И дихотомия элита-масса вполне "работала" при анализе социально-политической структуры так называемых "социалистических" стран. Не случайно цензура не допускала применения термина "элита" по отношению к странам, считавшимся социалистическими. Элитологический анализ правящих слоев социалистических стран проводился зарубежными советологами и политическими эмигрантами - А. Авторхановым, М. Джиласом, М. Вселенским(1).
Любой господствующий класс идеологически оправдывает и обосновывает свое господство. Советская элита, этот "новый класс", пошла дальше, она, как отмечал Вселенский, скрывала само свое существование, в советской идеологии этого класса не существовало. Считалось что в СССР были только два дружественных класса - рабочие и колхозники, а также прослойка интеллигенции. И особенно тщательно эта элита скрывала свои привилегии - спецраспределители, спецжилье, спецдачи, спецбольницы - все это было возведено в ранг государственной тайны.
Дискуссии об элите, о смене элит, об их качестве, о самом термине "элита" применительно к политическому руководству России, о том, является ли постсоветская элита сложившимся социальным слоем, или же
----------
(1) См.: Авторханов А. Технология власти, -М., 1991; Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992; Вселенский М. Номенклатура: господствующий класс Советского Союза. - М., 1991.
[254]
она находится в начале своего формирования, широко развернулась в нашей стране в 90-е годы.
Так, известный российский социолог Ж. Т. Тощенко решительно возражает против того, чтобы нынешних правителей России называли элитой(1). И в аргументах, подкрепляющих эту позицию, нет недостатка. Как можно называть элитой в ее истинном значении людей, чье правление привело к драматическому ухудшению жизни населения, к сокращению его численности? Тогда, может быть, это - образцы морали? Увы, это - одна из наиболее коррумпированных групп российского общества, члены которой думают более о собственном обогащении, чем о благосостоянии народа. В этом - главная причина отчуждения, существующего между народом и элитой. Свое "вхождение во власть" эти люди достаточно трезво рассматривают как временное и соответственно действуют как временщики, озабоченные прежде всего быстрым личным обогащением. Побыв во власти и вылетев из нее, они оказываются обычно весьма богатыми людьми, крупными акционерами банков и корпораций, владельцами солидной недвижимости. Значительная часть их - бывшие партийные и комсомольские номенклатурщики, как правило, второго и третьего эшелонов, сумевшие использовать конъюнктуру, с легкостью поменявшие свои убеждения, часто это бывшие теневики, ныне легализовавшие себя, порой это люди с уголовным прошлым. Причем этим людям очень нравится, когда их называют "элитой". Это щекочет их самолюбие. Так правомерен ли по отношению к ним термин "элита"? Может быть, правильнее называть их правящей группой или кланом? Но тогда тот же подход следует применить и к политической элите других стран, также не отличающей высокой нравственностью. Не будет ли
---------
(1) Тощенко Ж. Как же назвать тех, кто правит нами?//Независимая газета, 31.12.1988.
[255]
тогда этот спор спором о словах, спором терминологическим? Если в соответствии с этимологией термина элитой считать лучших, высокоморальных, то в их состав вряд ли вообще попадут политические деятели, во всяком случае, подавляющее большинство их. Попадут сюда А. Эйнштейн, А. Д. Сахаров, А. Швейцер, мать Тереза, но не попадут действующие политические лидеры. Тогда в каком же смысле можно употреблять этот термин в политической науке?
Подход политического социолога отличается от подхода культуролога. Культурологи обычно применяют термин "элита" к выдающимся деятелям культуры, к творцам новых культурных норм, иногда он выступает как синоним "аристократии духа". Для политического социолога элита - та часть общества (меньшинство его), которая имеет доступ к инструментам власти, которая осознает общность своих интересов как привилегированной социальной группы и защищает их. Поэтому суждения о том, что мы в России много десятилетий XX века жили без элиты, ибо лучшие люди были уничтожены или томились в концлагерях, находились в эмиграции или "внутренней эмиграции" - суждения, которые можно часто встретить в литературе последних лет - это суждения нравственные, аксиологические, но не политологические. Раз имел место властный процесс, он осуществлялся определенными институтами, определенными людьми, как бы мы их ни называли; именно в этом - функциональном смысле (а не морализаторском) политолог употребляет этот термин, безотносительно к моральным, интеллектуальным и иным качествам элиты.
