Алексей Бычков - Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы
Глеб из политических соображений становится на сторону Ярослава. Для того чтобы присоединиться к нему, Глеб выбирает дорогу через Смоленск, близ которого и погибает, зарезанный в ссоре собственным поваром, по имени Торчин, вскоре после 5 сентября 1016 года.
Эймундовы воины перешли на службу к полоцкому князю Брячиславу. При этом жадность, проявленная Ярославом при расчетах с наемниками, привела их в стан его противника. Брячислав начинает борьбу с Ярославом. Уже в 1021 году Брячислав пошел на Новгород и взял его. Но на обратном пути Ярослав нагнал Брячислава и разбил его, как сообщает летопись. Однако борьба была не столь легкой. Одно время Брячислав даже занял Киев, изгнав оттуда Ярослава.
Брячислав сжег храмы новгородские и всячески противился христианизации родного Полоцка. И все же военное счастье оказалось на стороне Ярослава. Однако уже в 1023 году из Тмутаракани на Киев пришел Мстислав. Ярослав был в Новгороде. Но киевляне не приняли Мстислава. Тогда он пошел в Чернигов и сел там. Шесть лет усобиц — смерть четырех братьев, но цель еще не достигнута. С одной стороны Брячислав, с другой — Мстислав. И оба, как и Ярослав, претендуют на всю Русь. Русь распалась на три части: Брячислав владеет Полоцком и Туровом. Остальная часть разделена между Мстиславом и Ярославом по Днепру. Мстиславу — Левобережная Украина, Ярославу — Правобережная.
1036 год — скончался Мстислав, неожиданно умерший во время охоты от какой-то хвори (вероятно, отравлен).
В этом же году Ярослав сажает в темницу своего брата Судислава, не принимавшего участия в усобицах, но бывшего соперником в престолонаследии для детей Ярослава. Лишь Полоцкая земля сохраняла независимость.
В этом же 1036 году Ярослав якобы заложил в Киеве храм Софии и перенес митрополию из Переяславля в Киев. Вот с этого времени Киев — «мать городов русских».
Из всего сказанного мы можем утверждать, что Ярослав — узурпатор-братоубийца. Притом главным его противником был Борис, а вовсе не Святополк. Однако, узурпировав власть, Ярослав испытывал какие-то душевные муки, и в конце концов он поведал о своих грехах митрополиту Иоанну. Приняв исповедь, митрополит отправился после исповеди в Вышгород освятить могилу невинноубиенного Бориса (убиенного Ярославом). А после перенесения в Вышгород останков Глеба могилы приобрели статус святого места.
В защиту оклеветанного Святополка выступил со своей книгой Г. М. Филист (История «преступлений» Святополка Окаянного. Минск, 1990).
Окончательно легенда о невинноубиенных братьях сложилась лет через 100–130, когда закончилось сложение легенд о первоначальном распространении христианства.
Интересно, что был еще один неведомо где сгинувший брат — Святослав. Но так как его могилы никто не знал, сей брат был лишен счастья оказаться святым, а вот Борис и Глеб, объединенные одной могилой, оказались святыми братьями, хотя при жизни были врагами.
Часть мощей католических святых Бориса и Глеба (у православных — Давида и Романа)[125] перенесены в Прагу, где им как мощам святых католической церкви поклонялись католики.
В 1072 году мощи святых Бориса и Глеба были перенесены в специально построенный в Вышгороде храм. Инициатор сего события — Изяслав Ярославич.
Итак:
1016 год. Ярослав захватывает Киев.
1017 год. Под Киевом происходит сражение между Борисом и Ярославом, Ярослав идет к Берестью, терпит поражение и бежит в Новгород.
1018 год. 22 июня Болеслав выступает в поход против Киева, ведя Святополка на престол, и 4 августа входит в Киев.
Рис. 64. Гробница Ярослава Мудрого, высеченная из белого мрамора, была обнаружена в XVII веке в храме Святой Софии в Киеве. Правда, мне неизвестно на каком основании решили считать этот Саркофаг принадлежащим Ярославу.
Опустошив казну и захватив пленных, Болеслав уходит в Польшу, оставив на Руси два центра — Киев и Новгород. За свою помощь Болеслав забрал Червеньские города.
Вряд ли киевляне были рады подобной помощи Болеслава и вряд ли счастливы видеть на троне Святополка. В конце концов Святополк бежит из Киева и гибнет. К его гибели, вероятно, приложил руку все тот же Ярослав — истинный Каин.
Чтобы заручиться поддержкой Царьграда в своих устремлениях захватить престол, Ярослав Владимирович объявляет христианство государственной религией.
Надо сказать, что принятие христианства способствовало феодальной раздробленности, так как к сепаратизму князей прибавился и сепаратизм епископов. Раздробленность христианской Европы мы можем видеть и поныне. Многие православные не знают даже, что католики — это христиане.
Павел Алеппский (XVII век): «В одном из упомянутых алтарей находится большой беломраморный саркофаг с горбообразной крышей, с крестами… О удивление! Откуда они привезли этот мрамор?., ибо в этой стране, несомненно, нет мраморных каменоломен». Так говорит Павел о саркофаге Ярослава, который по стилю соответствует армянским саркофагам VII века. Таковые часто встречаются в Херсонесе, Ольвии, в Малой Азии.
А теперь расскажем о дочерях Ярослава и Ингигерд — Элизабет (Эллизиф) и Анне.
Скандинавские саги повествуют о том, что Харальд (Эгда) Сигурдарсон, или Суровый Правитель (норвежский конунг с 1046 по 1066 год) отправился на восток к князю Ярославу, который хорошо принял его и сделал хёвдингом над людьми, охраняющим страну. Харальд прожил здесь несколько зим, разъезжая по всей стране.
У конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд была дочь по имени Элизабет, которую норманны называли Эллизиф. Харальд посватался за нее, но Ярослав сказал, что не может отдать дочь человеку, у которого нет своего королевства для управления. И тогда Харальд через Грецию отправился в Константинополь.
«Затем отправился он в Грикланд, и было у него много войска. Держал он тогда путь в Миклагард». В Миклагарде Харальд прослужил несколько лет, посылая Ярославу на хранение свое жалованье.
Рис. 65. Листок из Реймсского Евангелия, привезенного Анной Ярославной во Францию с родины, и портрет самой Анны. Из книги В. А. Чудинова «Загадки славянской письменности» (М., 2002).
Харальд составил несколько песен о «девушке в Гардах, которая не хочет чувствовать склонность к нему».
Затем он вернулся к Ярославу, женился на его дочери и в 1044 году вместе с женой через Альдегьюборг прибыл в Швецию.
У него было две дочери: Мария и Ингигерд.
В 1066 году, покидая Норвегию, Харальд взял с собою жену и дочерей, которых оставил на Оркнейских островах, а сам поплыл в Англию. Там он и погиб.
Примерно в это же время умирает и его дочь Мария. Весной Элизабет и Ингигерд отплыли на восток. Их дальнейшая судьба неизвестна.
Однако более известна другая дочь Ярослава Мудрого — Анна Ярославна, выданная замуж за французского короля Генриха I.
Второй брак французского короля Генриха I (1031–1060) с киевской княжной — собственно говоря, единственный связанный с далекой Русью сюжет, занимающий заметное место во французских средневековых текстах. Все остальное — будь то путаные сведения о Бруно Кверфуртском у печенегов в сочинении Адемара Шабаннского или сообщение Альбрика из Труафонтэн о походе галицко-волынского князя Романа Мстиславича в Центральную Европу в 1205 году — не более чем эпизоды. Общие упоминания о Руси во французском рыцарском эпосе нередки, но как исторический источник они не имеют большого значения.
Нет смысла пытаться представить всю совокупность чрезвычайно многочисленных, но чаще всего лапидарных известий французских хроник и анналов о женитьбе Генриха на Анне. Иные из них любопытны разве что удивительной далекостью от сути дела да курьезными искажениями непривычных имен: Ярослав в них «переодет» в древнего римлянина Юлия Клодия (или хуже того — в какого-нибудь Bullesclot), а «Anna Russa», то есть Анна Русская, превращается в «Anna Rufa» — «Анну Рыжую». Но и наиболее осведомленные не слишком многословны и молчат о причинах такого, что ни говори, довольно экзотического брака.
Сведений о французских брачных посольствах на Русь достаточно для того, чтобы сложилось впечатление, что их было не одно, а даже два. Кларий, монах из монастыря Св. Петра в Сансе, в своей «Хронике»[126] (1108–1109) сообщает: «В то время (речь идет о событиях около 1050 года) король Генрих послал Готье, епископа Mo (что к северо-востоку от Парижа), и Гослена из Шони (на реке Уазе к северу от Суасона; в литературе Гослен часто по недоразумению именуется «Гослен де Шалиньяк») с другими к некоему королю в греческих краях (quidam rex in finibus Greciae), чтобы тот дал ему в жены свою дочь. Назад во Францию тот отправил их с большими дарами и с дочерью».
Своеобразный и весьма колоритный «отчет» одного из участников поездки в Киев сохранился в качестве глоссы на полях «Псалтири Одальрика», одного из клириков Реймсского собора (отсюда ее обычное название — «Реймсская глосса»), Полного перевода этого замечательного источника на русский язык, насколько мне известно, нет, поэтому привожу его здесь целиком:
