Ева Кюри - Мария Кюри
Мари, однако, не отказывается руководить издалека новой лабораторией под контролем своих двух лучших ассистентов-поляков - Яна Даниша и Людовика Вертенштейна.
В 1913 году Мари, еще больная, едет в Варшаву на открытие здания, построенного для исследований радиоактивности. Русские власти делают вид, что не знают о ее приезде: ни одно официальное лицо не принимает участия в торжественных чествованиях Мари. Прием на родной земле не стал от этого менее бурным. Первый раз в своей жизни Мари делает научный доклад на польском языке в битком набитом зале.
Прежде чем уехать, я стараюсь здесь оказать возможно больше услуг для пользы дела, - пишет она одному из своих коллег в Париже. - В среду я делала публичный доклад. Кроме того, я была и еще буду на разных собраниях. Я столкнулась с добрыми намерениями, и надо извлечь из них пользу. Эта несчастная страна, изуродованная варварской, нелепой властью, делает очень много для того, чтобы отстоять свою собственную национальную культуру. Возможно, что настанет день, когда угнетению придет конец, а до этих пор надо продержаться. Но что это за жизнь! В каких условиях!
Я снова повидала те места, с которыми связаны у меня воспоминания моего детства и юности. Я повидала и Вислу, побывала и на кладбище, на родных могилах. Эти поездки и сладостны, и печальны, а воздерживаться от них невозможно.
Один из торжественных приемов состоялся в Музее промышленности и сельского хозяйства, в том самом доме, где двадцать два года тому назад Мари ставила свои первые опыты по физике. На следующий день польские женщины дают банкет в честь Марии Склодовской-Кюри. Среди присутствующих сидит очень пожилая седая дама и с восторгом смотрит на ученую - это пани Сикорская, директриса того пансиона, куда ходила малютка Манюша с белокурыми косичками. Мари встает с места, проходит меж столов, украшенных цветами, подходит к старушке и, как в далекие дни раздачи наград, робко целует ее в обе щеки. Пани Сикорская плачет, а присутствующие восторженно аплодируют.
* * *
Здоровье мадам Кюри улучшилось. Летом 1913 года Мари пробует свои силы и, надев на спину рюкзак, путешествует пешком по Альпам. Ее сопровождают дочери с гувернанткой, а также известный физик Альберт Эйнштейн с сыном. Тесные дружеские узы уже несколько лет связывают двух гениальных ученых мадам Кюри и Эйнштейна. Они в восторге друг от друга, между ними верная искренняя дружба, они оба любят вести нескончаемые беседы по теоретическим вопросам физики то по-французски, то по-немецки.
В авангарде резвятся дети, совершающие это путешествие с огромным удовольствием. В арьергарде шествует вдохновенный, словоохотливый Эйнштейн и излагает спутнице свои заветные теории, которые Мари с ее исключительным математическим складом ума, одна из немногих в Европе, способна понимать.
Ирен и Ева иногда ловят на лету отдельные фразы, которые им кажутся немного странными. Эйнштейн, занятый своими мыслями, незаметно для себя перепрыгивает через трещины, взбирается на отвесные скалы. Вдруг он останавливается, хватает Мари за руку и восклицает:
- Вы понимаете, мадам, мне просто необходимо знать, что происходит с пассажиром в лифте, если лифт падает вниз...
Такая трогательная озабоченность переживаниями пассажира вызывает безумный смех у юного поколения, не подозревающего, что это воображаемое падение лифта иллюстрирует специальную теорию относительности!
После коротких каникул Мари едет в Англию, оттуда в Брюссель, куда ее приглашают ученые светила. В Бирмингеме она получает еще одну почетную степень доктора наук. Против обыкновения Мари принимает это испытание добродушно и красочно описывает его Ирен:
Меня одели в красивую красную мантию с зелеными отворотами, так же как и моих товарищей по несчастью, то есть тех ученых, которым предстояло получить степень доктора. Каждому из нас была посвящена коротенькая речь, прославляющая наши заслуги, затем вице-канцлер университета объявил каждому, что ему присуждена степень без защиты диссертации. После этого мы вышли, приняв участие в своего рода процессии, состоявшей из профессоров и докторов наук Бирмингемского университета, в костюмах, очень похожих на наши. Все это было довольно занятно. Я должна была дать торжественное обещание соблюдать законы и обычаи Бирмингемского университета!..
Ирен в восторге и пишет своей матери:
Дорогая, я уже вижу тебя в твоей красивой красной мантии с зелеными отворотами. Наверно, ты была очень красивой! Сохранила ли ты платье у себя, или его дали тебе лишь на время церемонии?..
Во Франции все бури забыты. Мари Кюри в зените своей славы. Уже два года архитектор Нено строит для нее Институт радия на отведенном для этого участке по улице Пьера Кюри.
Устроилось это дело не так просто. На другой день после смерти Пьера Кюри официальные власти предложили Мари открыть сбор средств на постройку лаборатории. Не желая использовать несчастный случай на улице Дофины для получения денег, вдова отказалась от этого проекта. Тогда власти впали в свое обычное летаргическое состояние. Но в 1909 году доктор Ру, директор Пастеровского института, великодушно предложил Мари Кюри построить специально для нее лабораторию. В таком случае она ушла бы из Сорбонны и стала звездой Пастеровского института.
Лица, возглавляющие Сорбоннский университет, насторожились... Отпустить Мари Кюри? Немыслимо! Надо во что бы то ни стало удержать ее в своих штатах.
Соглашение между доктором Ру и ректором Лиаром положило конец пререканиям. На общие средства - по четыреста тысяч франков с каждой стороны - университет и Пастеровский институт создают Институт радия с двумя отделениями: радиоактивную лабораторию под руководством Мари Кюри; лабораторию биологических исследований и радиотерапии, где крупный ученый-медик профессор Клод Рего организует изучение рака, а также лечение больных.
Оба учреждения будут работать сообща над развитием науки о радии.
И вот Мари расхаживает по строительным лесам на улице Пьера Кюри, рисует планы, спорит с архитектором. В голове этой седеющей женщины мысли самые новые, самые современные.
Конечно, она думает и о своей работе. Но в особенности ей хочется построить такую лабораторию, которая могла бы служить с пользой еще тридцать, а то и пятьдесят лет, когда Мари будет только прахом. Она требует просторных помещений, больших окон, таких, чтобы солнце заливало светом залы для научных исследований. И как бы ни негодовали инженеры по поводу дорогого новшества, ей нужен лифт...
Что касается сада, самого дорогого предмета забот этой сельской жительницы, она проектирует его с любовью.
Не слушая веских доводов со стороны тех, кто желал сэкономить место, она решительно защищает каждый метр земли, отделяющий одно здание от другого. Мари, как знаток, отбирает по одному молодые деревца, велит сажать их еще задолго до закладки фундамента. Своим сотрудникам конфиденциально говорит:
- Если я покупаю "мои" липы и платаны сейчас, то я выгадаю этим два года. Когда мы откроем лабораторию, деревца подрастут, и наши зеленые массивы будут во всей красе. Только ш-ш-ш! Я ничего не говорила месье Нено!
И в ее серых глазах вновь загорается веселый, юный огонек.
Мари сама, орудуя заступом, сажает ползучие розы вдоль еще не законченных стен и собственноручно утрамбовывает землю. Каждый день она их поливает. Когда Мари разгибается и стоит, овеваемая ветром, то кажется, будто она следит глазами за ростом каменных мертвых стен и живых деревьев.
Однажды утром к ней пришел бывший лаборант Пти. Этот добрый человек был сильно взволнован: в Школе физики строят новый лекционный зал. А бедный сарай, заплесневевший барак Пьера и Мари, будет снесен.
Вместе с этим скромным другом, свидетелем былых времен, Мари идет на улицу Ломон, чтобы сказать сараю последнее прости. Сарай еще цел. Из благоговения никто не прикасался к черной доске, еще хранившей несколько строк, написанных рукою Пьера; казалось, что дверь сейчас отворится, и в ней покажется высокий силуэт друга.
* * *
Улица Ломон, улица Кювье, улица Пьера Кюри... Три адреса, три этапа жизни. В этот день Мари, сама не замечая этого, мысленно прошла весь прекрасный и тяжкий путь своей научной жизни. Будущее рисовалось ей ясно. В только что отстроенной биологической лаборатории уже работают ассистенты профессора Рего, и по вечерам новое здание сверкает освещенными окнами. Через несколько месяцев придет очередь Мари - она бросит Школу физики и химии и перенесет свои приборы на улицу Пьера Кюри.
Поздно осуществилась мечта! Эта победа одержана, когда ушли молодость, и силы, когда личное счастье покинуло ее. Но так ли это важно, если рядом с ней молодые, энергичные люди, если эти энтузиасты науки готовы бороться вместе с ней! Нет, еще не поздно!
По всем этажам небольшого белого здания насвистывают и поют стекольщики. Над входной дверью красуется высеченная по камню надпись:
