Сергей Курёхин. Безумная механика русского рока - Кушнир Александр Исаакович
Всеобщий любимец, признанный многими питерскими СМИ «человеком 1994 года», Капитан находился на подъеме и, по воспоминаниям Насти Курёхиной, действительно «летал». У него была масса творческих экспериментов, и многие из них заканчивались прорывами или креативными открытиями. В сентябре 1994 года у Сергея родился долгожданный сын Федор, а спустя несколько месяцев — внук Никита. При этом в голове молодого дедушки по-прежнему носились сотни идей, причем многие из них оказались настолько неожиданными, что застали врасплох буквально всех — как врагов, так и друзей. С весны 1995 года, нарушая все законы собственной кинематики, Сергей Анатольевич Курёхин решил всерьез заняться политикой.
Механика судьбы. 1995–1996
Не имеет ни малейшего смысла говорить обо мне, потому что меня не существует... Никогда не мог понять — каким же образом я умру? Нечему распадаться, нечему умирать, нечему исчезать. Я раскидал себя всего везде по частям. Меня нет. Сергей Курёхин в интервью «Невскому времени», 13.11.93
Перезагрузка сознания
Несмотря на то, что советский джазмен свингует, как лось, советский джаз — это вообще не музыка, а своеобразная форма хасидизма. Российский джаз так и выродился, то же самое происходило и с роком: хуевый детерминизм! Нужно отдать корабли. Сергей Курёхин, 1995
К концу 1994 года Сергей Анатольевич Курёхин окончательно разочаровался в идеалах демократии и либеральной экономики. Первоначально Капитан относился к демократам с надеждой. Он понимал, что новая власть пытается строить современное общество, не имея для этого ни четкой идеологии, ни опыта, ни денег. Сергей был готов терпеть и ждать, поскольку как художник наконец-то получил долгожданную свободу — свободу поступков, свободу перемещений, свободу жестов. При этом он чувствовал, что при исторической зашоренности населения создавать новое государство будет непросто.
«Проблема России состоит в том, что в стране слишком мало сумасшедших, — заметил Курёхин в беседе с Сергеем «Питом» Селивановым, перемещаясь на пароме из Дании в Германию. — И одна из моих задач — сломать подобные стереотипы. Чтобы люди могли свободнее думать и свободнее совершать поступки».
В какой-то момент Капитан четко осознал, что время идет, а в стране ничего не меняется. Скептическое отношение к демократам возникло у Курёхина после того, как чиновники попытались захватить художественный сквот на Пушкинской, 10. Это было полуразрушенное здание без воды, тепла и электричества, в котором творили около двухсот питерских художников, включая несколько театров-студий, и музыканты «Странных игр», «Пикника», «Колибри», «Аквариума» и «ДДТ».
«Речь идет о некоей тенденции в Петербурге — прикрыть всё то, что способствовало зарождению демократии, которая, к сожалению, сейчас увядает на наших глазах, — заявил Курёхин в эфире «Би-Би-Си», посвященном ситуации с Пушкинской, 10. — И самое поразительное, что художники, которые были андеграундом при коммунистах, становятся андеграундом при новой власти, демократической. Только раньше они были андеграундом политическим, а теперь — эстетическим».
Оценивая действия нового поколения муниципальных чиновников, Капитан понял, что они мало чем отличаются от советских бюрократов. С высоких трибун говорили о прогрессе, эволюции и модернизации, но их программные заявления не имели ничего общего с поступками.
«У власти находятся практически те же люди, что и раньше: бывшая партийная или комсомольская номенклатура, — говорил Курёхин в одном из интервью. — Она прекрасно чувствует себя и в новой обстановке».
В этот период Капитан окончательно разуверился в социальной активности большинства своих друзей. Он с горечью заметил, что все надежды на прорыв в духовной сфере остались исключительно на уровне иллюзий и разговоров.
«Я пришел к выводу, что сейчас искусство достигло максимальной точки дегенерации, — заявил Курёхин в одном из интервью. — Оно потеряло основу и уже давно движется по инерции».
Сергей чувствовал, что ситуация в стране становится тупиковой. Незаметно для окружающих он взял паузу — как выяснилось позднее, длиной в несколько месяцев.
Пауза выглядела по-курёхински оригинально. Дав в своей жизни несколько сотен интервью, Маэстро решил кардинально сменить курс и... ненадолго стать журналистом. Попробовать себя на радио, в журналах, на телевидении. Он верил в свои знания, в свое профессиональное очарование и интуицию. С нечеловеческой любознательностью он страстно изучал новые для себя технологии — от азов интернета до особенностей интервьюирования в прямом эфире.
На телевидении Сергей делал интервью с деятелями культуры родного города — от академика Лихачева до «Новых художников» — и в роли корреспондента был чудо как хорош. Архивные телезаписи демонстрируют Капитана во всём адмиральском великолепии. Это был редко встречающийся тип журналиста, который, с одной стороны, блестяще готовится к интервью, а с другой — дает собеседнику уникальную возможность раскрыться, не перебивая его «умными» вопросами.
В сорокалетнем возрасте Курёхин начал писать не только поэзию (для «Детского альбома»), но и экспериментировать в жанре публицистики. Сергей долго и тщательно готовил концептуальный манифест «Морфология популярной механики», впоследствии перепечатанный рядом изданий. В журнале «ОМ» Капитан выступает в роли колумниста. Он вовсю иронизирует над незатейливым мирком столичного гламура: ночными клубами, глянцевыми изданиями типа Playboy и Cosmopolitan, — и всё это в рамках своей авторской колонки.
Параллельно Курёхин вел на «Радио-1 Петроград» еженедельные авторские передачи о шумовой и авангардной музыке. Он пропагандировал творчество Current 93 и японских шумовиков, которые превращали свои концерты в акты самоуничтожения. Маэстро подобная бескомпромиссность не могла не нравиться, особенно на фоне окружавшей его всеобщей питерской вялости.
Вскоре Курёхин стал звездой не только «Радио-1», но и всего «Пятого канала». Вместе с Потемкиным, Набутовым и Шолоховым он постоянно придумывал какие-то гэги, в результате чего зрителей как магнитом притягивало к экрану. Как-то раз он «на спор» решил в прямом эфире взять интервью у лидера коммунистов Геннадия Зюганова, партия которого в ту пору представляла собой серьезную оппозицию не только новомодным политическим блокам, но и всей «демократической» России.
Примечательно, что незадолго до этого сам Курёхин со страшной силой открещивался от любых вопросов и заявлений на политические темы.
«Я не хочу рассуждать о судьбах России», — говорил Капитан в интервью газете «Вечерний Петербург».
«Я не интересуюсь политикой, — заявлял он в прямом эфире «Радио 101». — Меня интересуют движение новой магии и звуковой террор».
И если даже Сергей не лукавил, дальнейшие события опровергли эти высказывания полностью. Как заметил Ленин в статье «Партийная организация и партийная литература», «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». На примере Курёхина модели 1995–1996 годов этот тезис получил свое решительное подтверждение.
Встреча с Зюгановым в телевизионной студии была для Сергея Анатольевича чем-то средним между испытательным полигоном и взлетной полосой. Возможно, сам Капитан об этом и не догадывался, но по факту это было именно так.
И вот в определенный час зрители увидели на экране стол, за которым сидели два человека: серьезный Зюганов и не менее серьезный Курёхин. Многим тогда казалось, что это очередная затеянная Капитаном игра.
Курёхин (доброжелательно глядя в камеру): Добрый вечер, дорогие телезрители! Сегодня у нас в гостях человек, встречи с которым давно ожидали наши избиратели. Сейчас он с нами в прямом эфире. Я буду задавать вопросы, но тем не менее мы бы хотели, чтобы основные вопросы задавали вы... Геннадий Андреевич, в программе вашей партии много важных идей о социальной справедливости, о государственных ценностях. Но очень многие петербуржцы боятся возвращения к тоталитаризму, боятся такого жесткого диктата. Особенно это касается творческих работников, интеллигенции, которые думают о том, что приход к власти коммунистов будет чреват усилением давления, жесткой цензурой прессы, давлением на творческих работников и артистов. Грубо говоря, что артистов заставят плясать под дудку политиков...
