Сергей Курёхин. Безумная механика русского рока - Кушнир Александр Исаакович
Дальше всё было как в тумане. Питерских пилигримов спасли лишь молитвы, и с божьей помощью трагедии удалось избежать. Вернувшийся с другого берега реки Стикс Борис Борисович еще долго приходил в себя, а через какое-то время вообще свалил в Катманду.
И Курёхин в какой-то момент осознал, что мудрый Гераклит был прав: два раза войти в одну и ту же реку нельзя. Понял он и другое: жизненные пути-дорожки у них с Борисом Борисовичем оказались разными. Да и цели тоже...
«В процессе работы мы с Гребенщиковым опять разошлись по творческим соображениям, — рассказывал мне Курёхин в одном из интервью. — Расхождение было в основном в области того, что я не хотел, чтобы тексты были на английском языке. В результате мы не то чтобы переругались, но прохладно разошлись. Потому что продюсер альбома Леша Ершов планировал заработать на нем деньги, а Боб хотел резонанса на Западе и поэтому предложил английские тексты. Я сказал, что английские тексты не люблю. Это бессмысленно и глупо, нужны только русские тексты. В результате всё закончилось тем, что я сочинил тексты сам, а мелодии напел в студии у Олега Скибы».
Примечательно, что приключения Капитана на этом не закончились. На его предложение спеть на «Детском альбоме» рискованный номер «Колосок-голосок» решительным отказом ответила звезда «Воробьиной оратории» Марина Капуро.
«Когда Курёхин предложил мне спеть неприличную песню, я подумала, что это у Сережи такой очередной прикол, — вспоминает певица. — Я была уверена, что Капитан шутит, но он меня прямо за грудки взял: «Ты петь-то будешь?» И я как представила, что спою это своим чистым голосом, — и не смогла. Просто происхождение не позволяло».
В итоге «пародийную» композицию «Колосок-голосок» Курёхин записывал с молодой киноактрисой Леной Кориковой. На большинстве других треков Капитан спел вокальные партии сам, оставив голос БГ лишь на двух композициях.
Кроме того, впервые за всю карьеру Маэстро написал к песням тексты, представлявшие собой синтез авангардных поэтических конструкций и нелепых сочетаний слов. Даже сегодня нетренированному уху сложно слушать провокационную лирику Капитана, сделанную на грани фола: «Но чаек крик стоит в ушах, и Слон ебется зря / Я стану мягче, ближе и теплей, чем трели соловья...»
Эти слова Курёхин написал на мелодию композиции «Отблеск тебя», которую он частенько наигрывал дома на фортепиано. Сама песня была записана во время поздних сессий «Детского альбома», и в ней Гребенщиков возвышенно пел про «алмазный дождь» и «хрусталь сна». Капитан не воспользовался этим романтическим текстом, а взамен написал свой — хлесткий и жесткий. Это был явный вызов.
«Когда мы впервые услышали эти тексты, то оказались в состоянии глубокого шока, — вспоминает музыкант и владелец студии «Калипсо» Олег Скиба. — У нас было твердое ощущение, что всё это нельзя записывать по определению. Но в процессе работы Курёхин мастерски настроил нас на волну мистики и магии, и о первом впечатлении мы больше не вспоминали. Думаю, что, кроме Капитана, всё это написать, спеть и осмыслить не смог бы никто. Повторить это абсолютно невозможно».
Примечательно, что свои пересмешнические куплеты Маэстро сочинял буквально за несколько минут до сессии. Он садился в углу студии и, заливаясь от смеха, быстро набрасывал в ежедневнике свои глумливые четверостишья. Это была то рок-н-ролльная тарабарщина, то написанные на украинском (!) и русском языках тексты-сказки, то абсурдные кросс-культурные коды, которые еще подлежат необходимой дешифровке.
«Я считаю, что «Детский альбом» до сих пор недооценен, — говорит Сергей Дебижев. — Потому что такого уровня свободы, такого тонкого похуизма и психоделии еще не было в нашей рок-поэзии. Это было начало какого-то этапа, когда Курёхин переставал быть музыкантом и становился совершенно новым человеком иного плана».
Показательно, что интернет-портал Openspace.ru назвал эту работу «самым важным альбомом десятилетия».
«По прошествии времени в «Детском альбоме», как в катренах Нострадамуса, нетрудно углядеть пророчества о смерти русского рока и стагнации авангарда, о приходе нового поколения музыкантов, о всеобщей инфантилизации культуры, о легализации эротики и русского мата в поп-лирике, — комментировал Openspace.ru этот диск. — Думается, что сам Курёхин, когда-то упоенно доказывавший, что Ленин — гриб, отреагировал бы на эти расшифровки скрижалей ироничной ухмылкой. Однако совершенно необходимо сказать, что «Детский альбом» не зря открывает список итогов десятилетия — похоже, что это лучшая русская пластинка за всю декаду. Без всяких шуток».
Рассказывая в 2010 году про эту работу, Гребенщиков не без труда вспоминал события того времени, честно признавшись, что своего экземпляра пластинки у него нет. Да и не было. «А как ты отнесся к тому, что Курёхин на этом альбоме вдруг взял и запел?» — спросил я у идеолога «Аквариума». «Честно говоря, я охренел, — без паузы ответил Гребенщиков. — Для меня это был шок».
Общаясь позднее с Настей Курёхиной, я узнал, что название альбома было найдено ею в записных книжках Сергея. Спустя несколько лет после записи Настя вытащила этот вариант из архивов и, выпуская в 1998 году «Детский альбом», решила озаглавить его именно так. В свою очередь, Андрей Владимирович Тропилло который делал звуковую косметику этой работы, предлагал назвать ее «Пиратским альбомом».
Вспоминаю, как во время интервью с Курёхиным в феврале 1996 года мы обсуждали, в частности, и его незавершенную сессию с Гребенщиковым. Сессию, которая с многочисленными перерывами длилась более трех лет — с лета 1991-го до зимы 1995-го.
«Я буду выпускать этот альбом специальным способом, — делился планами Сергей. — Я сделаю компанию «Анубис рекордс» и буду выпускать на ней штучные экземпляры. Просто нарезать... За десять долларов покупаю матрицу, иду к друзьям и перегоняю один экземпляр. От руки расписываю конвертики: пятьдесят экземпляров именных и сто экземпляров тираж. Я же деньги не собираюсь на этом зарабатывать. Мне главное, чтобы работа не пропала».
«То есть это будет просто культурологическая акция?» — слегка потеряв дар речи, спросил я. «Чисто...» — ответил Курёхин.
Ровно через три месяца Капитана забрали в больницу. Выпустить альбом он так и не успел.
Хрестоматия приключений
Идеальным зрителем для меня был бы тот, кто ходил бы на каждый концерт — он был бы в состоянии понять внутреннюю динамику. Поскольку это невозможно, то непонятно, зачем я этим занимаюсь. Сергей Курёхин
Осенью 1994 года Курёхина пригласили выступить на семинаре независимых промоутеров Berlin Independent Days. Капитан по-хорошему настроился и решил привезти в Германию не «Поп-механику», а экспериментальный Heavy Metal Klezmer Orchestra, ориентированный на авангардную версию еврейской музыки. С собой Маэстро взял опытных Ляпина, Гаккеля, Титова, Костюшкина, а также экзотический дуэт горлового пения «Зикр».
Всю бурлившую у него в голове этническую программу Курёхин планировал отрепетировать прямо в поезде. Как выяснилось позднее, это оказался крайне рискованный ход. В первую очередь, из-за анархического поведения одного из музыкантов.
Дело в том, что в те годы у саксофониста Михаила Костюшкина случились, мягко говоря, проблемы со здоровьем, «К этому моменту я уже несколько раз лечился в наркологических клиниках, — вспоминает ветеран «Поп-механики». — И всё это начинало приобретать характер немыслимой центробежной силы. Дома меня пасла жена и не давала ничего выпить. Поэтому я только ждал момента, чтобы войти в поезд. У Саши Ляпина был с собой спирт, и я тут же нажрался. И вскоре оказался в таком состоянии, что не мог даже взять в руки инструмент, а не то, чтобы что-то сыграть».
«Костюшкин неожиданно «развязался», и наше путешествие превратилось в ад, — вспоминает Сева Гаккель. — Начал Миша с того, что сорвал стоп-кран. Пришел бригадир поезда, требовал ссадить Костюшкина... Нам с трудом удалось всё уладить. Потом Миша скандалил со всеми пограничниками и таможенниками. Один из таможенников на нас обиделся и заставил Курёхина заплатить пошлину за провоз коробки пластинок «Воробьиной оратории». По приезде в Берлин Костюшкин просто сбежал, заблудился, и мы несколько дней не могли его поймать... Капитан рассказывал, что и в других поездках бывали приключения и курьезы, но такого ужаса не случалось никогда».
