Виктор Антонов - Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура
Названным решением была недовольна, прежде всего, дирекция музея. Директор С.А. Кучинский неоднократно повторял: «Пока в здании фонды – его передавать никому нельзя», и возражал против передачи даже части этих фондов. В этом его поддержал известный (ныне покойный) писатель
Михаил Чулаки, он напечатал в «Вечернем Петербурге» от 25 октября 1991 года злобную заметку, где есть такие слова: «Единственный в стране, да едва ли не единственный в мире <…> замечательный музей исчезнет, а в громадном опустелом соборе будут сиротливо служить жрецы в странных архаических одеждах…». Ответом на статью стал пикет верующих у здания редакции газеты с плакатами «Безбожник Емельян Ярославский на страницах „Вечерки“!». Возмутило то, что демократическая газета, ранее выступавшая за возвращение собора, поменяла свою позицию8.
Дирекция музея по-прежнему неустанно повторяла: «Пока фонды музея в соборе, решения о передаче быть не может». Переезду в новое здание мешала его неготовность – ремонт финансировался плохо. 21 апреля 1993 года «два десятка прихожан Казанского собора, настоятель прихода о. Сергий и депутатская комиссия по правам человека пикетировали собор. Причина – несогласие с политикой дирекции ГМИР…». Это не помогло – совместное использование продолжалось, хотя юридически оно закреплено не было9.
Летом следующего года появилось открытое письмо представителей всех конфессий города. В нем, в частности говорилось: «В настоящее время богослужения в соборе проводятся на основании устного разрешения дирекции музея, которая уже в течение трех лет отказывается от заключения с епархией договора о совместном использовании здания». В письме предлагалось упразднить музей и раскассировать его фонды, отдав их «религиозным объединениям Петербурга и России», а также передать здание Музею истории города, «поручив заключить с епархией договор о совместном использовании и содержании». Ответа на совместное обращение не последовало10.
К 1996 году музей потратил более 2 млрд рублей на ремонтные и реставрационные работы. Был готов проект главного иконостаса, на который Собчак пожертвовал 2 млн рублей из гонорара своей книги, на звоннице повесили 8 новых колоколов. Газеты писали, что в этом году собор все-таки будет возвращен епархии: «Сейчас резко активизировался процесс передачи <…>, и все может быть решено в ближайшие месяц-два <…>. После переезда музей намерен оставить собор на своем балансе, чтобы иметь право проводить там „экскурсии“».
Но и в начале следующего года Э.Н. Порецкина, возглавлявшая городской отдел по связям с религиозными организациями, заявляла, что текст договора о совместном использовании (подчеркнуто мной. – В. А.) только разрабатывается, хотя еще в 1995 году был издан Президентский указ о безвозмездной передаче всех культовых зданий11. Лишь 14 декабря 1999 года собор официально передали епархии.
К этому времени на северной паперти собора ежегодно 17 июля уже совершался молебен святому Царю-Мученику Николаю Александровичу во время крестного хода, который шел к собору от Спаса-на-Крови, где проходило молитвенное стояние при участии до полутора тысяч верующих. Впоследствии городские власти запретили пересекать Невский проспект, отчего сегодня названный крестный ход идет от Спаса только до пешеходного мостика исключительно вдоль канала Грибоедова.
С трудностями столкнулась попытка православной общественности восстановить традиционный общегородской крестный ход по Невскому от Казанского собора до Александро-Невской лавры 12 сентября, в день обретения святых мощей Св. благ. вел. кн. Александра Невского. Во главе с прот. Алексием Масюком верующим с иконами приходится двигаться по тротуару – идти по мостовой и нести хоругви власти не разрешают. Так продолжается уже 15 лет. Хочется надеяться, что священноначалие наконец-то добьется официального восстановления этого самого значительного крестного хода в Санкт-Петербурге, небесным покровителем которого является Св. Александр Невский.
Историю возвращения Казанского собора нельзя излагать, не упоминая о самоотверженных усилиях православной общественности города, которые продолжались нескольких лет. Иначе эта история выглядит неполной и необъективной.
Музыкальные школы
Музыке учат с детства. Так было во все времена. Но в России музыкальное (не хоровое) образование появилось только с основанием Петербурга. Поскольку играть учили на европейских инструментах и по европейской системе, то учителями были преимущественно иноземцы. Обучали они частным образом дома и в основном детей вельмож. Полковые, флотские и придворные музыканты учились в своих коллективах. В особых музыкальных школах столица долгие годы не нуждалась.
Перемены наступили в царствование Александра II. Профессиональных музыкантов стали готовить в Театральном училище и в инструментальных классах Придворной капеллы. Однако кардинально ситуацию изменило лишь открытие в Петербурге Консерватории. В этот период начали действовать и частные музыкальные школы, ими руководили известные скрипачи, пианисты и певцы, размещались школы в жилых домах.
После 1917 года постепенно сложилась четкая и эффективная система общедоступного музыкального образования: специализированные школы – училища – Консерватория. При Домах и Дворцах культуры работали музыкальные кружки, классы и школы, обучавшие игре на разных инструментах, вокальному и хоровому пению. Благодаря этой системе советское музыкальное образование достигло больших успехов и ценилось во всем мире.
В нашем городе к 1990 году существовали 40 районных школ, восемь училищ (из них – два педагогических) и десять общеобразовательных музыкальных школ. Число учащихся равнялось 30 тысячам человек.
Сегодня прежняя система подготовки продолжает функционировать, хотя число школ и училищ заметно сократилось. Они, к счастью, остались в своих зданиях; некоторые из них занимают уже много десятилетий. Уже сорок лет детская музыкальная школа № 11 работает в особняке на наб. Лейтенанта Шмидта, 31, до революции он принадлежал семье фабриканта Франца Васильевича Утемана, главного акционера Российско-Американской резиновой мануфактуры (позже «Красный треугольник»). Купив в 1886 году старинный дом, Утеман поручил его перестройку модному архитектору P.A. Гедике.
За два года перестройки архитектор изменил планировку трехэтажного здания – в нем появились парадные залы и красивая дубовая лестница с резными перилами. Стены лестницы пейзажист Ю.Ю. Клевер украсил тремя большими панно, изображающими «Зиму», «Весну» и «Запущенный парк». Как писали газеты: «Эти новые произведения г. Клевера исполнены особым приемом, при пособии воска, дающего стенной живописи приятный матовый вид, особенно эффектный при вечернем освещении». Ныне свет падает через большой эркер в стиле модерн, устроенный на лестнице в 1908 году.
Лестница и картины удивительным образом уцелели до наших дней, как и пышная лепнина в Белом зале и деревянный кессонированный потолок в гостиной. В этих и других помещениях некогда находилась богатейшая художественная коллекция Утемана. Об остальных стилизованных интерьерах сохранились только описания.
Фасад, напротив, сохраняет свой первоначальный вид. Хотя Гедике считается представителем эклектики, фасад он оформил под поздний классицизм. Руст, междуэтажные тяги, прямые сандрики на кронштейнах и выносной карниз – таков скромный набор использованных приемов. Но как роскошна была некогда внутренняя отделка…
В другом петербургском особняке, стоящем в начале Каменноостровского проспекта, с 1935 года размещается детская музыкальная школа № 2, одна из старейших в нашем городе. Ее окончили композиторы С.М. Слонимский, А.Н. Колкер, дирижер В.Т. Спиваков. На здании установлена доска, напоминающая, что в нем с 1903 года жил известный государственный деятель граф С.Ю. Витте. Здание построено в 1898–1899 годах архитектором Э.Ф. Виррихом, который выстроил также Политехнический институт и Торговый дом Гвардейского экономического общества (ДЛТ).
Рядом с огромным доходным домом Ф.И. Лидваля в стиле модерн и бетонным кубом Дома цветов трехэтажный особняк выглядит по-провинциальному скромно. Главные элементы оформления фасада – это гладкие пилястры между окнами, профильные тяги и несоразмерно большой портал с балконом. Возникает впечатление, будто перед нами пример неумелого и запоздалого классицизма.
Поначалу это впечатление скрашивал комфортабельный интерьер. Сейчас от него осталось не так много. На второй этаж еще ведет изящная изогнутая мраморная лестница с коваными перилами, но прежнего лифта уже нет. Сохранились печи-камины, но нет бронзовых люстр и бра. В бывшей столовой уцелел кессонированный потолок, в зимнем саду – лепной фриз и стенные зеркала, но двери и паркет везде новые. О кабинете Витте напоминают только фотографии.
