Виктор Антонов - Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура
Таганрога, где недавно умер Александр I, зимовка Парри в 1819–1820 годах и т. п. Преобладали, однако, виды разных городов: Дрездена, Вены, Риги, Петербурга и др. В 1826 году Лекса получил официальное разрешение снимать виды Петербурга для косморамы. Были в ней и экзотические изображения, например: Рио-де-Жанейро, долина Квито в Южной Америки, Ниагарский водопад, храм Эдфу в Египте.
Часть многочисленных картин Лекса, несомненно, исполнил с натуры, часть – с каких-то видовых гравюр. Каждая картина сопровождалась пояснительным текстом, такого, к примеру, рода: «Большой и малый гейзер на острове Исландии; горячий ключ, бьющий вверх иногда на 300 футов и в 18 футов шириною». Картины размещались, очевидно, по всему периметру выставочного зала, создавая цельное и панорамное ощущение. До покупки здания Военным министерством названный зал не раз использовался для зрелищных аттракционов.
Когда Лекса вернулся на родину, он показал в 1842 году пражанам панорамные виды Петербурга. Это была, скорее всего, панорама, снятая восемью годами ранее с лесов вокруг Александровской колонны. Тогда же подобную панораму создал и академик Г. Чернецов; она была литографирована в Париже в количестве 100 экземпляров. А чешский художник с помощью камер-обскуры в 1826 году еще дважды рисовал столичные панорамы: с башни Адмиралтейства и Кунсткамеры, но они, скорее всего, пропали. Лекса хорошо изучил город, куда впервые прибыл в 1810-е годы.
«Всемирная косморама» долго забавляла в России простой народ. В переносных ящиках ее показывали раешники, сопровождая показ остроумными прибаутками. Ныне слово «косморама» приводится в словарях как устаревшее.
Не на том доме
Проживая в доме на Конногвардейском бульваре, на фасаде которого висит памятная доска, я заметил, что прохожие часто обращают на нее внимание. Им хочется знать, почему она помещена именно здесь, о каком событии или личности напоминает. Человек любопытен…
Памятных досок в нашем городе довольно много и они установлены в результате исторических изысканий, подчас весьма кропотливых. Краеведы продолжают эти изыскания и порой делают новые открытия, которые уточняют предыдущие, из-за чего доски иногда приходится перемещать на другие дома. Так было, например, с памятной доской посвященной «Зеленой лампе», обществу литераторов пушкинской поры. Она сменила три места, пока не заняла правильное – на фасаде дома № 8 по Театральной площади.
Сегодня, уже несколько лет, ждет своего правильного места памятная доска о пребывании в Петербурге в 1773–1774 годах французского философа Дени Дидро. Она давно висит по адресу: Исаакиевская пл., 9, где жил известный екатерининский вельможа Лев Александрович Нарышкин. Однако, как выяснила по документам историк города Е.И. Краснова (История Петербурга. 2005. № 3. С. 68–71), принимал философа не этот Нарышкин, а его дальний родственник – Алексей Васильевич Нарышкин, проживавший с братьями в каменном доме по Владимирскому пр., 12, который ныне занимает театр им. Ленсовета. Пора наконец исправить ошибку и мемориальную доску перевесить.
Но если названную доску надо перевесить, то другую надо просто удалить. По инициативе Пушкинского Дома в июле 2003 года ее торжественно открыли на фасаде старинного особняка на наб. канала Грибоедова, 174, сообщая, что здесь с 1816 по 1818 год проживал молодой A.C. Пушкин. Эти сведения, увы, оказались ошибочными и через четыре года их аргументировано опроверг краевед А.Н. Лукоянов в своей статье, напечатанной в «Санкт-Петербургских ведомостях» (№ 104 от 08.06. 2007).
Пушкинистам хорошо известен факт, что по окончанию Лицея поэт какое-то время проживал в Коломне в доме графа Апраксина. Но где находился этот дом? Когда же выяснилось, что с 1804 года Ивану (в действительности, Федору) Александровичу Апраксину принадлежал нынешний дом № 174 по Екатерининскому каналу (ныне – канал Грибоедова), специалисты решили, что это и есть искомый дом, и принялись хлопотать о мемориальной доске.
Однако найденные Лукояновым документы говорят, что граф Александр Иванович Апраксин в феврале 1818 года продал вице-адмиралу А.Ф. Клокачеву дом (ныне № 185) по набережной Фонтанки, коим владел чуть более года. Следовательно, в 1817 году Пушкин правильно указал фамилию графа как домовладельца. Он и позднее жил здесь же с родителями в квартире на третьем этаже. В 1937 году на стене этого здания поместили памятную пушкинскую доску. Неизвестные историкам материалы, породив заблуждение, одновременно подтвердили, что доска висит на историческом месте. Дом же на канале с 1816 года принадлежал не покойному уже Ф.А. Апраксину, а полковнику А.Я. Дубянскому.
Еще один дом, который неправильно отмечен охранной доской, находится по адресу: наб. р. Мойки, 88. На доске написано, что его построил знаменитый зодчий О. Монферран, творец Исаакиевского собора. Однако до самой своей кончины он жил в соседнем доме № 86, в 1836–1839 годах переделав его под свой особняк. Участок же № 88 всегда принадлежал другим владельцам. Правда, среди них краткое время значилась Элиза Дебоньер, супруга Монферрана. Она купила здание в 1840 году у Г. Лерха, для которого Монферран двумя годами ранее сочинил проект перестройки. Он был осуществлен, и на углу набережной и переулка появился красивый особняк в классическом стиле.
В 1920-е годы этот полуразрушенный особняк полностью перестроили и присоединили к № 86, частью которого он и стал, сохранив свой номер, но получив общий фасад. Сегодня в объединенном здании находится следственное управление. Хотя фасад прошел реставрационнокосметический ремонт, но после него охранная доска, к сожалению, осталась на прежнем месте. А вернуть ее на соседний дом не требуется больших усилий. Одновременно на ней следует указать, когда здесь жил Монферран.
Хочется надеяться, что перечисленные огрехи будут исправлены – Петербург не должен быть городом искаженных фактов.
Не успели…
150-летие Манифеста об освобождении крестьян от крепостной зависимости отметили на высшем уровне. Одновременно почтили память Царя-Освободителя Александра II у его гробницы в Петропавловском соборе.
Однако никто не возложил венок и цветы к памятнику императору на Суворовском проспекте. Этот памятник работы известного итальянского скульптора Этторе Ксименеса открыт 30 августа 1911 года в начале Крещатика в Киеве. На его открытие прибыли Николай II, премьер П.А. Столыпин и другие важные лица. В 1920 году мемориальный комплекс разобрали, бронзовые детали переплавили, но статуя царя чудесным образом сохранилась и была в 2003 году подарена Президентом Украины Л. Кучмой Петербургу по случаю его 300-летия. Статую установили за оградой бывшего здания Николаевской военной академии Генштаба, где она привлекает к себе мало внимания.
Этого не случилось бы, если бы наш город украсил памятник Александру II, открытие которого было намечено к 50-летней годовщине исторического Манифеста. Статую хотели установить на Марсовом поле или Михайловской площади, там, где сейчас стоит памятник A.C. Пушкину. В 1909 году состоялся соответствующий конкурс, в нем приняли участие весьма видные русские скульпторы: А.М. Опекушин, Б.М. Микешин, П.П. Забелло, И.Н. Шредер. Однако этот конкурс остался без последствий и памятник к юбилею не открыли, так же, как в 1884 году не был возведен монумент на плацу Зимнего дворца.
Первое место на новом международном конкурсе, проведенном в 1911 году, занял итальянский ваятель Рафаэлло Романелли (1856–1928), профессор Академии художеств во Флоренции. Он был сыном известного скульптора Паскуале Романелли, создавшего памятник русскому меценату князю H.H. Демидову Сан-Донато. Рафаэлло получил хорошее профессиональное образование и за свою жизнь исполнил около 300 произведений, как в жанре монументальной, так и мелкой пластики. Его известные работы – это памятники итальянскому королю Карлу Альберту в Риме, Гарибальди в Сиене, румынскому королю Каролу I в замке Пелеш.
Все работы выдержаны в академическом стиле, который нравился заказчикам официальных монументов. Заказы приходили Романелли из разных стран, но особенно полюбили его в США и Румынии. Заказ на конный памятник Царю-Освободителю скульптор официально получил 24 июня 1914 года, за месяц до начала Первой мировой войны, что предрешило его судьбу. Из-за войны и революции величественный монумент так и не украсил Михайловскую площадь (ныне – пл. Искусств). А он хорошо бы перекликался с памятником великому князю Николаю Николаевичу, который с 1914 года стоял на Манежной площади.
Памятников императору возводилось немало в России, но в основном – это бронзовые бюсты. Александра II в полный рост изображали только 14 монументов в разных городах страны от Гельсингфорса и Петрозаводска до Ченстохова и Екатеринбурга. Большинство отличалось хорошим художественным уровнем, но, к сожалению, все они после 1917 года были демонтированы и уничтожены.
