Константин Гордиенко - Буймир (Буймир - 3)
Мусий размашисто тесал бревна, стосковались руки без дела. Наблюдая, как топор молнией врезался в трухлявое дерево, Родион места себе не находил:
- Товарищ командир, дозвольте, я плотников кликну.
Нельзя сказать, чтобы лесное слово это, срывавшееся ненароком в разговоре, не тешило слуха Мусия, однако он решительно отказывается от каких бы то ни было услуг: сев на пороге.
Плотники вместе с кузнецом готовят плуги, бороны, тачки, телеги, поле не станет ждать.
- Своими силами выстроим землянку. Думаешь, забыл, как орудовать топором?
На следующий день вкапывали по углам столбы. Лесу хватало - Мавра с Теклей припасли, натаскали из окопов. Оплетали хворостом стены. Матери с девчатами месили глину, носили воду. Землю пригревало весеннее солнышко, работалось весело. Стены обмазывали смесью глины с соломой, тщательно разглаживали. Уложили матицы, балки тонкие провисают, пришлось ставить подпоры. На матицы положили поперечные жерди, утеплили, проворные женские руки обмазали, залепили потолок.
Мусий сбивает стропила, - сосняк долго пролежал в земле. Горелые гвозди - с пожарища - не держат трухлявое дерево, стропила расщепляются, падают.
Родион с кузнецом пришли на помощь, нарубили из проволоки гвоздей. Обрадованный Мусий не знал, как их благодарить. Сбитые новыми гвоздями стропила держались крепко. Да еще скрепленные жердями-латами.
Сухонький, жилистый дед Нещеретный покрывал землянку камышом - он испокон веку людям хаты покрывал.
Наконец затопили плиту - Мусий сам ее клал, - в чугунке клокочет картошка. Мавра домазывает, белит стены, стены влажные, побелка не пристает. Женщина расстроена, стены рыжие. В землянке клубится белесый пар, стены в разводах, с них ручьи бегут. Мавра даже угорела.
Мусий Завирюха стоит посреди землянки, посмеивается, подбадривает домашних - жить можно! Сбил стол, принимается настилать широкие нары. Торопится, все так и горит у него в руках, - дело к вечеру, утром надо бежать на колхозный двор, ставить людей на работу.
Не один день топили, варили, пока землянка обсохла.
Вечерней порой можно и душой отдохнуть, - весело потрескивает сосновая щепа, тесто подходит, вкусно пахнет варевом, звучит тихая песня. Не сожженный ли дом на восемь окон вспоминает Мавра, лежа на полатях? В саду молодежь гуляет, музыка гремит, под электрическим светом поблескивают румяные яблоки на деревьях. Ну, будто сон... Мавра спит и видит наседку, которую мечтает купить весной на Полтавщине. Текля, как ни устанет за день, допоздна просиживает у коптилки над письмами, мечтательно тихонько мурлычет что-то, небось про Марка дума. Что ж, поется-то людям, говорят, к добру. И газеты приносят радостные вести о славных победах советских частей.
Мусий, когда приходит почта, с молодым задором размахивает газетой перед бородами - окладистыми, козлиными, клочковатыми - а что, разве не по-нашему вышло?
В землянке поселилась семья лесных мстителей, такое знаменательное событие, согласно народному обычаю, надобно отметить.
Никто, как водится, не перечит - мы сами так думали...
Собрались женщины и девчата, помогавшие ладить землянку, напекли хлеба, наварили киселя и всякой снеди (капусты пареной, капусты жареной, капусты вареной), сели за стол, привечали землянку песней.
...Та поза лiсочком
засушив, змучив хлопець дiвку
своїм голосочком,
затянули берущую за сердце песню девчата, к ним присоединились басы, мощно, торжественно рокотали... Лица сосредоточенные, на глазах слезы дрожат - не то пели, не то молились, не то горевали о неустройстве мира.
Гости на том не угомонились. Начали перебрасываться шутками, балагурить, кто величал хозяина, кто, пересыпая речь поговорками, желал хозяевам, чтобы счастливо жилось в новой хате, не прогибался потолок, не выводился достаток... Развеселили этим хозяйку, и она к слову бросила только всего и достатку, что шило да веник...
Девчата избегали будничных разговоров, - если живешь в землянке, тебе уже и солнце не светит? - мысли вокруг милого вьются, и опять тоскливая песня в оконце бьется:
Хоч ти колиши,
Хоч ти воруши,
Хоч ти, моє серденько,
На бамазi напиши!
Впервые после годины бедствий на селе зазвенела песня! Веками укрепляла душу, очищала, роднила, придавала людям сил.
Не была ли воспетая, обласканная землянка хранилищем красоты и благородства человеческой души?
7
Соломия с Татьяной на смех девчат поднимают, молодицы упитанные, зря себя не утруждают, берегут силы для собственного огорода. А девчата, худющие, в чем душа держится, обгорели под солнцем, целый день не разгибаются, копают колхозное поле. Пошла слава о Гале - вот это труженица, четыре сотки за день лопатой перевернула, даром что у нее нога прострелена. Подружки - Наталка Снежко, Ирина Кучеренко, Мария, Надия - на своих участках от нее не отставали.
Зеленели залитые солнцем откосы, в низинках - вода, а за рекой чернела пашня, белели платки, они-то и привлекли внимание молодиц, что стояли на бугре, кусали губы, злобствовали.
Соломия змеей шипела:
- Разве они на полную лопату копают? Все поле в бороздах! Через лопату копают, не иначе. А борозды присыпают. Ей-богу! Как завечереет, никого не будет, проверим!
Татьяна вторит куме, разве они когда действовали врозь?
- Откуда у этих девок сила возьмется? С огурцов да картошки? Не иначе как обманом действуют. Чуть копнут, ковырнут, лишь бы чернело. Текля все прикроет... Бригадир. Своих подруг прославить хочет. Неужели Мусий Завирюха не заступится? А мы на задворках!
Соломия поначалу даже не показывалась на люди. Сидела в хате тишком, молчком. Но скоро убедилась: ничто ей не грозит, из хаты не выгоняют, двора не перетряхивают, по милициям не таскают - нет на то права - ну, и помаленьку собралась с силами. А сила в ней через край бьет! Очень даже вольготно чувствовала себя. Отводила душу с кумахою да свахою, что опять сбежались из разных углов в надежде - не вернутся ли "наши". Чесали языками, перебирали сельские новости, перемывали всем косточки. Поют? Радуются? Красная Армия освобождение принесла? А чем пахать, сеять? Из-за бурьяна свету не видно!
Молодицам печалиться нечего, староста всем обеспечил друзей, неизвестно только, какая самого судьба постигла.
По селу пошли толки, что девчата хотят добиться славы всеми правдами и неправдами, а работают для вида, поковыряли поле, обманули председателя, тот не очень-то приглядывается: дочка верховодит.
И хотя на селе известно, кто шипит по углам, однако, когда эти разговоры дошли до Мусия Завирюхи, он отрядил в поле комиссию, чтобы проверила...
Напрасно Родион отговаривал, убеждал командира:
- Недругов работа, хотят подорвать доверие...
- Именно потому это необходимо, - решительно отрезал Мусий.
Сколько ни спорила комиссия - Арсентий с Келибердой и Салтивцем неужели мы не знаем, откуда ветер дует? - председатель был непоколебим.
Арсентий с Салтивцем исходили пахоту вдоль и поперек, то и дело тыча в землю железной палкой - она входила в землю, как в масло. Келиберда хмуро вертел в руках сажень. Надо сказать, члены комиссии очень неловко чувствовали себя перед труженицами девчатами, супились, отводили глаза.
Кончив измерять вскопанную Галей делянку, Келиберда шваркнул сажень оземь.
- Всегда копальщицы две сотки копали, а Галя - четыре! И каждая из девушек так! Да еще и чернозем дернистый, лопаты не вывернешь, переплел пырей, не перережешь...
- Кто бы мог подумать, - вставил Арсентий, - Наталка Снежко, дивчина неказистая - четыре сотки перевернула!
Арсентий разминал крепкими пальцами комья, казалось, не мог надышаться запахом земли, готовой принять в себя зерно. Салтивец тоже принюхивался, должен был признать:
- Потрудились девчата, земельку подготовили на славу - что каша! Сколько исходили поля, везде палка мягко идет в землю, ни одного огреха!
- Опорочить комсомольских девчат хотели недруги, - признал заместитель председателя, то есть Родион.
Мало того, что признал... Встретив как-то на улице пышнотелую Соломию, пригрозил молодице:
- Ты что это, ломаешь движение?
- Вот ей-богу же, слыхом не слыхала!
- Девчат порочишь!
Оторопело таращила глаза - ничего не знает не ведает...
Родион только головой повел, - у Соломии сердце екнуло, знает, что этот человек шутить не любит.
Девчата борются за фронтовой урожай, а эти бездельницы знают только свои огороды, на собрания не ходят да еще и разводят агитацию!
Соседи имели возможность убедиться - как ни заманивали сластолюбивые молодицы Родиона, как ни завлекали, он остался непоколебим.
После того как на собрании Родион вывел клеветников на чистую воду, молодицы прикусили языки. Будто в рот воды набрали. Будто ничего не было. Будто никто не выслеживал девчат. Не бегал тайком в поле, не искал огрехов!
8
Жалийка как раз пересекала солнечную поляну, когда зазвенел молот в кузнице; женщина замерла посреди улицы, очарованная тем, звоном, сразу празднично стало на душе. Люди выбегали из землянок с сияющими лицами. Обычное когда-то явление - в кузнице звенит молот - сейчас взбудоражило всю улицу. Словно новые силы вливал, пробуждал новые надежды кузнечный молот.
