Руслан Скрынников - Ввсилий Шуйский
Комедия, разыгранная Лжедмитрием II и Мариной, не могла ввести в заблуждение дворян и наемников, хорошо знавших первого самозванца. Но спектакль произвел впечатление на простой народ. Весть о встрече коронованной «государыни» с «истинным Дмитрием» разнеслась по всей стране.
Домогательства Мнишеков способствовали примирению соперников. Ружинский заключил с Сапегой полюбовную сделку. На пиру, за чашей вина гетманы, ненавидевшие друг друга, обменялись саблями и разделили московские земли на сферы влияния. Ружинский сохранял эласть в Тушине, южных и северских городах. Сапега взялся покорить Троице-Сергиев монастырь и завоевать земли к северу от Москвы.
13—14 сентября на пиру в честь Сапеги «царек» произнес здравицы в честь короля Сигизмунда III, Яна Сапеги и его рыцарства. Тушинские солдаты не проявляли особой радости за пиршественным столом. Сапежинцы получили равные с тушинцами права на раздел кремлевских сокровищ.
Борьба за власть в Тушинском лагере сопровождалась кровопролитием. Старый гетман Меховецкий, один из главных организаторов самозванческой интриги, попытался использовать соперничество Ружинского с Сапегой и вернуть себе власть. Он тайно пробрался в лагерь и укрылся в избе у Лжедмитрия II. Солдаты обсуждали планы свержения Ружинского. Узнав об этом, гетман ворвался в покои «царька» и зарубил Меховецкого. Самозванец пытался протестовать, но гетман «велел передать, что и ему шею свернет».
Юрий Мнишек оставался при особе Лжедмитрия II недолго и уехал в Польшу.
Поражение армии Шуйского и осада Москвы привели к тому, что восстание в стране вспыхнуло с новой силой. В Пскове городская беднота свергла царскую администрацию и признала власть Лжедмитрия II.
С момента гибели Отрепьева очагом сопротивления Шуйскому стала Астрахань. За оружие взялись нерусские народности Поволжья. Власть Лжедмитрия II признали Переславль-Залесский и Ярославль, Кострома, Балахна и Вологда. При поддержке городских низов тушинские отряды заняли Ростов, Муром и Арзамас. С разных концов страны в Тушино спешили отряды посадских людей, мужиков и казаков. Их волна неизбежно захлестнула бы собой подмосковный лагерь, если бы наемное воинство не диктовало тут своих законов.
Гражданская война подорвала престиж и экономическое благополучие «царствующего града» — Москвы. В течение полутора лет у страны было два царя и две столицы.
Под боком у старой столицы, где сидел царь Василий, образовалась «воровская» столица в Тушине.
Резиденция Лжедмитрия II не имела башен и стен, которые хотя бы отдаленно походили на мощные укрепления Москвы. Но царь Василий ничего не мог поделать со своим грозным двойником в Тушине, потому что в стране бушевал пожар гражданской войны. По временам власть «тушинского вора» распространялась на добрую половину городов и уездов страны, включая Ярославль в центре, Вологду на севере, Астрахань на юге, Псков на северо-западе.
Низы тщетно ждали начала «счастливого царства». Второй самозванец обещал народу то же, что и первый, — тишину и благоденствие. Но народ не получил ни того, ни другого.
Тушинское воинство было плоть от плоти армии Болотникова. Но со временем облик Тушина изменился.
На окраинах низы снаряжали повстанческие отряды и посылали их на помощь Лжедмитрию II. Некоторыми из этих отрядов командовали собственные казацкие или мужицкие «царевичи». Поначалу в войске самозванца было много болотниковцев, и толпы повстанцев встречали радушный прием в «воровском» лагере.
После переворота и перехода власти от Меховецкого к Ружинскому ситуация изменилась. 14 апреля 1608 г. Лжедмитрий II в манифесте к жителям Смоленска объявил, что приказал казнить самозваных царевичей. Приглашая смоленских детей боярских к себе на службу, он пояснял, что в избиениях дворян повинен не он, а «царевич Петр» и другие казацкие «царевичи».
Известия о казнях самозванцев эхом отозвались в казацких станицах. На Волге «потомок» Грозного Осиновик был повешен своими «подданными». Зато двух других «царевичей» — Ивана-Августа и Лаврентия — казаки привели с собой в Тушино. «Царек» милостиво принял казаков, а двух их «царевичей» велел повесить на дороге из Тушина в Москву. Казнь «царевичей» знаменовала собой окончательное перерождение повстанческого войска.
В Тушино при особе Лжедмитрия II образовался священный собор с «патриархом» во главе и «воровская» «Боярская дума».
По милости Отрепьева Филарет Романов занял кафедру митрополита в Ростове Великом. Он принял участие в обороне Ростова от «воров», попал в плен в октябре 1608 г. и в простой телеге был увезен в Тушино. Самозванец казнил ростовского воеводу, а Филарету предложил сан патриарха. У Романова не было выбора. «Воры» не церемонились с иерархами церкви. Они убили архиепископа Тверского, пытавшегося покинуть Тушино.
Романов обладал политическим опытом и популярностью. Его поддержка имела неоценимое значение для самозванца. Богдан Шкловский выдавал себя за сына Грозного, а Филарет был племянником этого царя. «Родственники» должны были помочь друг другу.
Полагают, что Филарет, его родня Михаил Глебович Салтыков, Иван Годунов (шурин Филарета), князья Алексей Сицкий, Дмитрий Черкасский, свояки Романовых, заняли господствующие позиции в «воровском» правительстве.
По-видимому, это не так. Салтыков провел розыск об измене Романовых и подвел Федора Никитича под монастырь. Эти люди ненавидели друг друга, что вполне устраивало командиров литовских отрядов.
Вопрос о группировках внутри «воровской» думы давно привлекал внимание исследователей. Но этот вопрос не имеет большого значения, поскольку сама дума была марионеточной.
Командир литовских наемных отрядов мог грозить побоями «царьку» и распоряжался вещами из его личного гардероба. «Найм» солдат был простой видимостью. Иноземные солдаты вели в России войну за право грабить монастыри, села и города, разбойничать в чужой стране.
Ключевыми фигурами в «воровской» думе были атаман «боярин» Иван Заруцкий и боярин Михаил Салтыков. Их главное достоинство заключалось в том, что они беспрекословно исполняли все приказы и распоряжения гетмана Ружинского и поляков. Пожаловав украинскому казаку высший сан, «литва» показала московитам, сколь невысоко она ценит их думные титулы.
Гетман Ружинский, как и великий бражник, маршалк «вора» Адам Вишневецкий, редко бывал трезвым. Боярин Заруцкий всегда был начеку. Повесив несколько казачьих «царевичей», «потомков» Грозного, и возглавив Казачий приказ, он полностью подчинил гетману Ружинскому казачью вольницу. Заруцкий ежедневно расставлял стражу на валах и в воротах, посылал разъезды по разным дорогам, чтобы не допустить внезапного нападения неприятеля.
Тушино являло взору необычное зрелище. Основанная на холме близ впадения речки Сходни в Москву-реку, «воровская» столица имела диковинный вид. Вершина холма была усеяна шатрами польских гусар. Среди них стояла просторная рубленая изба, служившая дворцом для самозванца.
За «дворцом» располагались жилища русской знати. На холме жили господа и те, кто желал казаться господами. Простонародье занимало обширные предместья, раскинувшиеся у подножия холма. Наспех сколоченные, крытые соломой будки стояли тут в великой тесноте, одна к одной. Жилища были битком набиты казаками, стрельцами, холопами и прочим «подлым» народом. В пору дождей так называемая столица тонула в грязи. Крутом стояла невыносимая вонь.
Лжедмитрий II многократно просил Сигизмунда III о покровительстве и помощи, но наталкивался на отказ. Однако по мере того как гражданская война ослабляла Россию, военная партия в Речи Посполитой все выше поднимала голову.
В Тушине собралось множество польских и русских дворян, пользовавшихся милостями первого самозванца. Все они откровенно презирали «царька» как явного мошенника, но не могли обойтись без него. Творя насилия и грабежи, наемное «рыцарство» повсюду трубило, что его единственная цель — восстановление на троне законного государя, свергнутого московскими боярами.
Личность Лжедмитрия II мало что значила сама по себе.
Каким бы ничтожным и безликим ни казался «тушинский вор», важен был не он сам, а его имя. В глазах простых людей он оставался «прирожденным государем Дмитрием».
Однако успехи нового самозванца оказались призрачными. Тушино недолго соперничало с белокаменной Москвой. «Воровская» столица клонилась к закату, когда начался новый акт великой московской трагедии.
ПОРА ЗАГОВОРОВ
Москва была в осаде неслыханно долгий срок. Литовское командование рассчитывало взять столицу измором. Когда тушинцам удалось блокировать город, там начался голод. К началу лета 1609 г. цены на хлеб в столице резко подскочили. Четверть жита продавали по пять рублей и выше, четверть овса — по три рубля. «Людей убогих по улицам огромное число поумерало».
