Робер Амбелен - Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров
«Итак, пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним; но, пришедши к Иисусу, увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода» (Иоан., 19:32–34).
Отметим мимоходом, что иррациональный энтузиазм никогда не знал меры. Так, легенда утверждает, что этот солдат, «который был слепым», чудесным образом обрел зрение благодаря воде, истекшей из бока распятого Иисуса. Трудно представить, чтобы охрану приговоренных к смерти Рим доверил солдатам, один из которых был слепым.
На другую библейскую легенду ссылаются, чтобы подтвердить это пребывание в могиле в течение трех дней. Это легенда о пророке Ионе, проглоченном большой рыбой, который, чудесным образом выжив в желудке этого кашалота, несмотря на спазмы и желудочный сок, через три дня был извергнут на берег.
Несомненно, известны редкие случаи, когда упавших в море матросов глотают гигантские кашалоты, которые следуют за судами. Такое случилось в начале второй половины XX века. Но, хотя животное тотчас загарпунили и вскрыли, жертва, английский моряк, была уже мертва, когда ее удалось извлечь из желудка. И у нее уже не было эпидермиса и дермы: их разъели желудочные соки рыбы. Поэтому невозможно представить, чтобы этот пророк находился там «три дня и три ночи» (Ион., 2:1), с чудом или без чуда. Оставим эту историю наивным людям и воспитанникам катехизисов.
Конечно, мы уже слышим, как приверженцы религиозной традиции говорят нам, что все это надо понимать «символически». Любопытно отметить, какими «символистами» стали за полвека воинствующие верующие. Видимо, они забыли, какие анафемы и догматические отлучения обрушивали не так давно на сторонников эзотерического толкования Писания.
Как бы то ни было, легенда о пророке Ионе, лживая или нет, стала излюбленным сюжетом, на котором по большей части строилась легенда о воскрешении Иисуса. Впрочем, в ее основе лежали и его собственные слова; за историческую достоверность легенды об Ионе ручался он сам:
«Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Матф., 12:39–40).
Поставим же точку и выстроим свой силлогизм. Если история Ионы — сюжет эзотерический и символический, то и воскресение — сюжет эзотерический и символический. Но если воскресение — реальное историческое событие, то случай с Ионой — тоже реальный исторический факт. Коль скоро такой факт совершенно невозможен, это верно и для того, который с ним сравнивают.
Если бы безымянные писцы, составлявшие в IV и V веках Евангелия и все рассказы о чудесах, лучше знали законы природы, если бы они не были невежественными фанатиками, они бы никогда не написали подобных глупостей. Не Варнава ли, один из четырех «мужей апостольских» вместе с Игнатием Антиохийским, Поликарпом Смирнским и Ермом Кумским, на полном серьезе учит, что «заяц каждый год приобретает еще один анус, и сколько лет он живет, столько у него отверстий»; «Это животное, гиена, меняет пол каждый год, оно то самец, то самка»; «Таково это животное, ласка, зачинающее через горло» (Варнава: Послание, 10:7–9).
Наконец, христиан первых веков к сюжетам о воскресении богов неосознанно приучало языческое окружение. Все, что они могли сделать для своего особого божества, — тоже воскресить его.
Впрочем, это им ясно говорило и пророчество Осии: «Оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его» (Ос, 6:2).
Осия, сын Беерия из колена Иссахарова, колена великих ясновидцев Израиля, прорицал в царствование Иеровоама, Озии, Иоафама, Ахаза и Езекии, царей Иудеи, то есть в IX веке до нашей эры. Очевидно, что его пророчество относится к патриархам, к мертвым, которые пребудут «в ожидании Мессии», и что все сказанное им о действиях последнего должно происходить в потустороннем мире, в Шеоле.
Словом, Мессия, умерший в мире живых, возвратит сверхъестественную жизнь мертвым, веками ожидающим его пришествия, когда сам попадет в Шеол, умерев, как и они.
Именно это пророк Осия собирался предвестить в своих словах. Но о возвращении Мессии к обычной человеческой жизни, в мир живых речи не было. Вот что надо понимать под фразой: «…восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его». Некоторые переводчики вместо «восставит» использовали слово «воскресит». Например, Леметр де Саси.
Впрочем, и первые христиане вполне определенно воспринимали «воскресение» Иисуса именно в этом смысле. Это писцы IV и V веков нашей эры придумали чисто телесное и земное воскресение. В доказательство приведем хотя бы гностическую традицию доцетизма, отказывающего Иисусу в нормальном человеческом теле и утверждавшего, что еще при жизни тот был не более чем мгновенной, временной материализацией Зона Иисуса, эманировавшего из Плеромы, чтобы наставить людей на путь Спасения, словом, «видимостью».
И к этому надо добавить другую традицию, которую мы теперь и рассмотрим.
Родившийся в 331 году племянник Константина Юлиан был провозглашен императором в 361 году и умер в 363 году. Он был воспитан в христианской вере, но после нескольких убедительных проверок отказался от нее, чтобы обратиться к эзотерическим культам, и пристрастился к теургии, даже магии древних языческих святилищ. Отсюда его прозвище, данное христианами, — Отступник,
Отправившись на войну с войсками Шапура, царя Персии, он во время конной атаки был смертельно ранен дротиком в спину. Этот удар приписали одному пленному варвару, полусумасшедшему. Но ни позволять военнопленным участвовать в конных атаках, ни оставлять в их руках дротики никогда не было принято. На самом деле в христианских кругах ходило много слухов о его близкой смерти, и там не стеснялись обиняками намекать на нее.
В «Деяниях Феодорита» священник Феодорит заявляет императорскому чиновнику: «Твой тиран (Юлиан), который надеется, что язычники (войска Юлиана) выйдут победителями, не сможет восторжествовать. Он погибнет так, что никто не узнает, кто его поразил… И он не вернется в земли римлян!» (Actes de Theodoret, trad. P. Allard, tome HI. P. 77.)
В тех же «Деяниях Феодорита» некий Либаний спрашивает у наставника христианской веры: «И что теперь делает сын плотника?» А христианин отвечает: «Владыка мира, которого ты иронически называешь сыном плотника, готовит один гроб…»
В 362 году Юлиан приехал в Антиохию, побывав в Галлии и своей любимой Лютеции. Он не скрывал, что, прежде чем начать войну с персами, собирается произвести одну эксгумацию. С тех пор из христианских кругов стали доноситься лишь неприкрытые угрозы:
«Наши стрелы достигли цели. Мы пронзили тебя сарказмами, как множеством стрел… Что ты сделаешь, о храбрый, чтобы противостоять стрелам персов?»
Христиане молились и проводили богослужения, прося Бога о поражении императора. Когда два из его сотрапезников, Феликс и Юлиан, умерли в одно и то же время, в начале 363 года, христиане не стеснялись предрекать: «Теперь очередь Августа…» Этот факт упоминает античный автор Аммиан Марцеллин в своей «Истории» (XXIII, 1).
Отбытие на войну с персами было назначено на март 363 года. Ранее, в августе 362 года, услышав, что в Самарии, в Макроне, евреи из некой секты отправляются в паломничество к одной могиле, «чтобы почтить как бога» «умершего», который «воскрес», Юлиан немедленно разобрался, имеется ли в виду тело Иоанна Крестителя, якобы похороненное его учениками близ Севасты (бывшего Сихема из Библии), или тело Иисуса[139].
Вполне очевидно: тот, кто назван «мертвым», кого евреи «почитали как бога», утверждая, что он «воскрес», — это не Иоанн Креститель, который был обезглавлен, которого никто в Израиле никогда не почитал как бога, и никто никогда не утверждал, что он воскрес. Юлиан по этим словам понял, что речь идет о Иисусе.
Тем более что легенда о Крестителе особо оговаривала, что получить и отвезти в Самарию ученики смогли только его голову, а в отношении Севасты речь шла о целом скелете. Значит, это не был скелет Иоанна Крестителя.
И тогда Юлиан отдал необходимые приказы, чтобы могилу вскрыли, останки сожгли и пепел развеяли по ветру. Итак, коль скоро существовали останки, сначала — труп, теперь — скелет, никакого воскресения во плоти не было. Сделав это, Юлиан подписал себе смертный приговор. Он не замедлил исполниться, а до него были угрожающие намеки, которые мы привели раньше.
Конечно, христиане после этого стали утверждать, что Юлиан осквернил могилу Иоанна Крестителя. Увы, существует одно признание, относящееся к тому времени. Мы скоро обратимся к нему. Пока что приведем причины, по которым захоронение состоялось в Самарии.
