Робер Амбелен - Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров
Так, если последние в отношении Мессии утверждали: «Как многие изумлялись, смотря на Тебя, — столько был обезображен паче всякого человека лик Его» (Ис, 52:14), то рукопись из монастыря Святого Марка (рукопись Мертвого моря) гласит: «Благодаря Моему помазанию облик его более чем человеческий» (Ис, 52:14).
Надо согласиться, что различие очень велико и что лицо Мессии у Исайи, ослепительное и ужасное, лицо моисеевского Мессии, вновь спустившегося с Синая, не похоже на опухшее лицо Иисуса, выходящего из претории и направляющегося к месту своего распятия.
Насколько нам известно, ни перевод рукописи Исайи из монастыря Святого Марка, ни перевод рукописи из Еврейского университета опубликованы не были. Произойдет ли это когда-нибудь? Если да, надо будет тщательно проверить перевод стиха 12 главы 53. Для проблемы казни Иисуса это важно.
Наконец, остается упомянуть один документ, ставящий под вопрос подлинность всего евангельского рассказа о распятии Иисуса. Это сам текст краткого приговора, начертанный на кресте и приписываемый самому Пилату.
Так вот, откуда нам известен текст этой таблички, которую Пилат велел прибить, по римскому обычаю, к вершине вертикальной перекладины? От писцов, сочинявших Евангелия с IV века. Но действительно ли на вершине креста находился этот текст? В этом вполне можно усомниться, потому что:
— невозможно, чтобы Пилат назвал Иисуса выходцем «из Назарета», потому что в те времена этого населенного пункта не существовало и его, чтобы удовлетворить паломников, построили только в VIII веке. Впрочем, этого не утверждает и текст Вульгаты святого Иеронима, официальный текст католической церкви. Там он именуется nazareus, то есть «назорей», что значит «посвященный Господу» (назир);
— с другой стороны, Пилат не мог так назвать Иисуса потому, что:
а) это явно не мотив для обвинения с точки зрения римского закона; упрекать в этом Иисуса было нельзя;
б) Иисус никогда не был назореем, так как подобное посвящение исключало бы для него возможность пить вино, есть мясо, приближаться к людям, нечистым в ритуальном отношении с точки зрения иудейского закона, и прежде всего приближаться к трупам и касаться их. Все то, от чего он не отказывался в течение всей жизни. По этим причинам Иисус никогда не был ни ессеем, ни назореем.
Значит, текст приговора, приписываемый евангелистами Пилату, — подложный.
Им подменили другой, подлинный, но оскорбительный, который объяснял, почему Иисуса распяли головой вверх, как злодея, а не головой вниз, как мятежника, что произошло бы, если бы его действительно обвинили в провозглашении себя «царем иудейским».
Впрочем, вероятно, табличку, которая полагалась при всякой казни на кресте, сначала вешали осужденному на шею, и он так нес ее от тюрьмы до места казни. При этом руки у него были разведены в стороны и привязаны к поперечному брусу, лежавшему у него на спине, как ярмо. Это все, что носил осужденный: вертикальная перекладина креста была вкопана в землю на обычном месте казни.
С другой стороны, Матфей, Марк и Лука пишут, что римские солдаты потребовали от некоего Симона Киринеянина нести крест, потому что Иисус, будучи слишком слабым, не мог его держать. А Иоанну (19:17) ничего не известно о существовании Симона Киринеянина. Он, присутствовавший там, что он подчеркивает (19:26), видел, как Иисус, «неся крест Свой… вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа» (Иоан., 19:17). Но, как мы выяснили, носили только перекладину, а не вертикальный столб.
Впрочем, этот столб был не очень высоким — ступни жертвы обычно находились сантиметрах в тридцати над землей. Как правило, крест имел Т-образную форму (форму греческой буквы «тау»): на верхушке вертикального столба делали шип, на который насаживали поперечную перекладину с пазом посредине.
Значит, приходится предположить, что табличку, объясняющую причину казни, часто прибивали за головой осужденного, потому что выше крест не продолжался.
Когда одновременно совершалось много распятий, вместо положенных виселичных крестов использовали разветвленные деревья, и жертву прибивали уже не к букве Т (тау), а к букве Y (игрек).
Если, вернувшись к официальному представлению о том, что Иисус был распят на Голгофе, мы рассмотрим это место в свете археологических открытий, нам придется констатировать, что его выбор служит еще худшую службу официальному образу Иисуса, чем вариант с его распятием на Масличной горе.
Прежде всего отметим, что в 1968 году к северу от Иерусалима нашли скелет распятого, зарытый прямо в землю, и кости правой стопы еще были пробиты гвоздем.
Но археологи, изучающие почву Святой земли, бывают представителями христианских конфессий, в основном протестантской или католической, и редко — иудеями. Легко догадаться, какой вывод был сделан из этого открытия: об этой эксгумации прежде всего благоразумно умолчали. Но чего же опасались? Никогда никто не говорил, что Иисуса распяли к северу от Святого города. Споры идут лишь о том, распяли его на Голгофе или же на Масличной горе. А в окрестностях Иерусалима были распяты тысячи только в ходе последней осады Святого города.
К тому же при выборе Масличной горы благодаря близости официального (и ритуального) иудейского кладбища, определенной снисходительности Пилата к осужденному царского рода становится вероятным погребение Иисуса в достойной могиле, принадлежала ли она загадочному Иосифу Аримафейскому или нет.
Но при выборе Голгофы это не только невозможно, потому что никакого ритуального иудейского кладбища поблизости нет, но и вообще все гораздо хуже.
Действительно, недавние раскопки в этом секторе обнаружили:
а) печи для кремации, очевидно предназначенные для греков и римлян, желавших, чтобы их прах вернулся на родину в традиционной погребальной урне, то есть сторонников посмертной кремации, которую иудеи презирали;
б) ямы для костей, которые могут быть лишь классическими братскими могилами для местных евреев либо аналогами «fossa infamia», позорной ямы, предназначенной для трупов евреев, приговоренных к смерти. В самом деле, если римляне довольно легко отдавали семьям тела казненных, евреи помещали эти тела в «позорные ямы», закрытые решетками. Когда крысы и шакалы полностью очищали тела от плоти и оставался только скелет, его возвращали семье.
Итак, теперь явственно возникает проблема:
— либо труп Иисуса был похоронен на Голгофе, официально признанном месте его казни, и в таком случае был помещен в «позорную яму»; о почетной могиле речи нет, и получается, что распят Иисус был как разбойник (в письме к Фотину император Юлиан заявляет, что могилой Иисусу вполне заслуженно стала «позорная яма»);
— либо он был похоронен в почетной и ритуальной могиле и в таком случае распят поблизости от нее, то есть на Масличной горе. В таком случае всю свою объемность приобретает страшная фраза из «Деяний Пилата». Он был арестован вместе с двумя бандитами, схваченными «с ним» и в то же время. И тогда возникает вопрос, что так называемый «воплощенный бог» мог иметь общего с такими убийцами и ворами, как Симон Петр и Иуда Искариот (его сын), и с заурядными безымянными бандитами, как два этих разбойника.
Впрочем, надо отметить, что Иисус ожидал «позорного погребения», потому что предвидел: если римляне его схватят, он будет распят. Доказательством этого служит притча о виноградарях (Лук., 20), где последние, убив слуг, посланных хозяином виноградника (то есть пророков), убивают сына хозяина виноградника (Иисуса, легитимного, хоть и незаконного царя) и бросают его труп за пределы виноградника, не похоронив его.
Похоже, под конец этой главы мы можем найти некоторые полезные уточнения относительно Гефсимании. Это слово по-древнееврейски означает «пресс для маслин». Очевидно, под подобным устройством едва ли можно укрыть и спрятать такой отряд, который сопровождал Иисуса (одни только апостолы и ученики уже составляли почти сотню человек). Значит, там есть еще что-то, и сведения об этом «чем-то» нам предоставит одно из древнейших апокрифических Евангелий. Действительно, в Евангелии от двенадцати апостолов (которое Ориген считал более древним, чем Евангелие от Матфея) есть фрагмент, который д-р Ревийу, хранитель Лувра, в своем переводе привел под номером 4. И в этом фрагменте, дошедшем до нас в очень испорченном виде, уточняется, что в Гефсиманском саду «был дом Ирмеела, который проживал там».
На самом деле в виду имеется не Ирмеел, а Иерахмеел — это еврейское имя означает «любимый Богом» (см.: «Раввинский словарь» Сандера).
