Юрий Мухин - Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?
именно по этой причине, а не из-за необходимости реагировать на события в районе Камчатки, где, по нашим данным, никаких признаков вторжения не наблюдалось еще на протяжении 45 минут.
04.00
На всем Сахалине объявлена боевая тревога по коду ноль-ноль. В главе 15 мы видели, что один или несколько самолетов-нарушителей вошли в советское воздушное пространство у восточного побережья Камчатки в 03.00 или 03.33 и пересекли полуостров, следуя с северо-востока на юго-запад. К 04.00 нарушитель должен был оказаться на траверзе военно-морской базы в Петропавловске и авиабазы Елизово. Вторжение одного самолета, являясь тревожным само по себе, вряд ли способно объяснить боевую тревогу по всему Сахалину, который находится в тысяче миль от Камчатки. Эта тревога предположительно отражает массовые нарушения воздушного пространства над Камчаткой и другие действия США, которые Советы посчитали угрожающими. Возможно, все эти действия — американские корабли и подводные лодки в море, самолеты в воздухе, спутники в космическом пространстве — заставили верховное командование серьезно отнестись к разворачивающимся событиям с самого их начала. Адмирал Сидоров сказал Мише Лобко, что в три часа ночи он находился в своем кабинете (во Владивостоке).
04.22
Капитан Кутепов, дежурный по контрольному центру истребительной дивизии в Смирных, говорит майору Костенко, оперативному дежурному:
«Цель 6065 была обозначена как «неидентифицироанная, без опознавательного сигнала». Сейчас она «идет курсом 240, где-то над Охотским морем. Она пересекла Елизово, следуя к Охотскому морю, примерно в нашем направлении. Я посмотрел на карту, мы должны проверить маршруты наших самолетов большого радиуса действия. Это один из таких самолетов или нет? Мог ли этот самолет быть нашим? Он уже где-то на траверзе Ногликов».
04.27
Майор Костенко, оперативный дежурный истребительной дивизии, поднимает генерала Корнюкова, командира авиабазы Сокол и 2-го истребительного полка:
— Простите, что пришлось вас разбудить. В 4 утра у нас объявлена тревога по коду ноль-ноль. В районе Елизово была нарушена граница,RC-135сейчас следует курсом 240 над Охотским морем, двигаясь в нашем направлении. Это на данный момент все. Расстояние около 500 км, на траверзе Ногликов, но ближе к Елизово.
Заметим, что за несколько минут до разговора цель получила номер 6065 и оставалась «неидентифицироанной». Здесь же нет никаких упоминаний 6065, и цель ясно определена как RC-135.
— Хорошо, доложите дежурному.
— Дежурному уже доложено. Машина номер два уже к вам выехала.
— Хорошо, я уже одеваюсь. Это все.
04.30
Примерно в это время Осипович встает, чтобы проверить часовых. Он не успел еще одеться, как раздался телефонный звонок. Это был лейтенант Астахов. Он сказал Осиповичу: «Полковник, они хотят, чтобы вы заступили на боевое дежурство 1-го уровня!» По 1-му уровню пилот должен сидеть в полной боевой готовности в кабине своего самолета и быть готовым подняться в воздух по первому же приказу. Осипович удивился, почему он был поставлен на боевое дежурство 1-го уровня, когда другой, более молодой и ниже по рангу офицер уже находился на боевом дежурстве. Осипович неохотно направился к своему МиГ-31. Он связался по радио с диспетчером, который подтвердил приказ о 1-м уровне.
04.32
Между подполковником Бурминским, заместителем командира истребительной авиадивизии в Смирных, и капитаном Солодковым, дежурным по штабу на авиабазе Сокол, состоялся следующий разговор:
— Товарищ подполковник, сейчас мы рассчитаем слежение в районе Елизово начиная с двадцати одной минуты.
— Хорошо.
— Пока мы предполагаем нарушение границы целью, тип неидентифицирован, в районе Елизово.
Цель, о которой мы слышали ранее, не находилась в районе Елизово в 04.21, в то время когда капитан Солодков определял параметры слежения, Елизово она прошла получасом ранее, между 03.35 и 04.08. Тот нарушитель, о котором он говорил с подполковником Бурминским, по всей очевидности, являлся совсем другим самолетом.
04.42
Два МиГ-23, которые взлетели со Смирных и направились в море, чтобы перехватить самолет-нарушитель, сближаются со своей целью.
Несколькими минутами ранее, токийское время 02.30 ночи. Тревожные донесения о самолетах, которые идут по направлению к Сахалину, были перехвачены японскими разведслужбами в то же самое время, когда нарушителей обнаружили Советы. Первоначально японцы, вероятнее всего, получили эту информацию путем перехвата советского радиообмена, позднее — с помощью своих радаров. На побережье Хоккайдо японцы располагают шестью большими радарными станциями, как и самолетами-разведчиками, которые летают круглосуточно над проливом Лаперуза. Японские разведслужбы нашли разворачивающиеся события настолько серьезными, что члены Комитета начальников штабов японских воздушных сил самообороны были подняты с постелей и собраны на срочное совещание. Я узнал об этом из статей в японской прессе от 1 сентября 1983 года, в которых было написано, что к 05.10 утра (07.10 по сахалинскому времени) начальники штабов JASDF отдали приказ проанализировать все данные, полученные радарами на Хоккайдо и северном Хонсю. Поскольку японцы принимают решения только после общего согласования, этот процесс должен был занять какое-то время и его обсуждение началось еще задолго до 05.10.
Мы можем предположить, что обсуждение продолжалось, по крайней мере, час, прежде чем в 05.10 было принято окончательное решение. Мы можем также предположить, что требовалось примерно полтора часа, чтобы разбудить всех участников совещания и приготовиться к его началу, послать автомашины и собрать всех в штаб-квартире JASDF в Токио. Это означает, что к 02.30 утра (по японскому времени) командование JASDF было уже чем-то серьезно озабочено. Были бы японские старшие офицеры вытащены из своих постелей в середине ночи, если бы ситуация не была оценена как имеющая национальное значение?
На стр. 63 своей книги, Андрей Иллеш реконструировал события следующим образом. Его отчет вновь иллюстрирует, что русские, как и американцы, сжали в один час и один перехват события почти трех часов и нескольких перехватов, вырезая все, что в него не вмещалось. Но даже в этом случае отчет Иллеша содержит полезные детали, не включенные в чем-то похожий отчет полковника К., суммированный выше.
«Когда «Боинг» приблизился к Сахалину, он сначала направился в сторону Южно-Сахалинска. Два МиГ-23, оборудованных дополнительными топливными баками, были посланы со Смирных. Они пошли по направлению к нарушителю. Нарушитель был все еще не опознан. Для того чтобы его идентифицировать, два МиГ-23 сбросили свои подвесные баки и приблизились к нему. Они доложили, что нарушитель похож наRC-135,и летели рядом с ним какое-то время. Но затемRC-135изменил курс и направился в сторону Японии. У МиГ-23 стало подходить к концу топливо, и им было приказано возвращаться, поскольку не было смысла преследовать самолет, который собирался покинуть советское воздушное пространство. Но когда МиГ-23 направлялись домой, самолет вновь изменил курс и пошел в сторону Сахалина. В этот момент в дело вступил Осипович. «Боинг» вошел в воздушное пространство Сахалина вместе с Осиповичем, который пытался его перехватить. Два МиГ-23 возобновили преследование, и один из них попросил разрешения сбить нарушителя. Но земля не смогла отдать такой приказ. Ни командный пост, ни полк, ни даже дивизия. Я думаю, это произошло потому, что они были в замешательстве.
В это время Осиповича попросили идентифицировать самолет-нарушитель. Он приблизился на расстояние полтора-два километра. Цель затем начала выходить из воздушного пространства Сахалина. МиГи не могли предотвратить это, потому что Су-15 Осиповича находился между ними и целью. Командные посты полка и дивизии молчали. Наконец Осипович услышал команду: «Уничтожить цель». Но Осипович не мог стрелять, потому что он был слишком близко. Поэтому он сманеврировал и с расстояния пять километров открыл огонь. Он наблюдал два взрыва. «Боинг» сразу же стал терять высоту и вошел в штопор. Осиповичу было приказано возвращаться на базу. Два МиГ-23 приземлились в Хомутово, рядом с Южно-Сахалинском. На земле, после посадки, механик Осиповича, удивленный тем, что у самолета больше не было ракет, спросил его: «Товарищ подполковник, куда делись ваши ракеты?» Осипович был в плохом настроении и отмахнулся от него кислородной маской. Затем он отправился к телефону, чтобы доложить на командный пост полка. Вот что на самом деле произошло».
Согласно свидетельствам советских пилотов, упомянутых Иллешем, со Смирных взлетели два МиГ-23, за которыми, когда у тех стало кончаться топливо, последовал Осипович. Мы уже видели, что даже без подкрыльевых баков МиГ-23 способен находиться в воздухе от двух до трех часов без посадки. Полковник Иван К., упомянутый в этой главе, говорит нам, что Осипович взлетел после того, как два МиГ-23 приземлились в Южно-Сахалинске для заправки. Это дает нам примерное время для взлета Осиповича в 05.45 — 06.00, примерно через три часа после того, как, два первых МиГ-23 взлетели со Смирных. Но это должно было быть началом второй миссии Осиповича, потому что два МиГ-23 взлетели около 02.45 по сахалинскому времени. Осипович был в кабине своего самолета, готовый к вылету на свое первое задание в 04.42.
