Владимир Захаров - История Мальтийского ордена
В самой Италии Мальтийский орден не предпринимал в эти года каких-либо особо заметных дел. Постоянно оказывалась лишь повседневная медицинская помощь в имевшихся у Ордена госпиталях и других медицинских учреждениях. Руководство Ордена в целом выбрало сугубо выжидательную позицию, тем более что из других стран, где имелись приорства Ордена, в Рим поступали не очень-то утешительные известия. Особенно сложная ситуация оказалась в Великом приорстве Австрийском. Там, в годы после «аншлюса», обеспечение организационного и экономического существования Ордена стало основной целью действий его представителей, стремившихся во что бы то ни стало приспособиться к условиям национал-социалистического режима, причем следует отметить, что эта адаптация к новым условия*» протекала достаточно быстро.
Спустя несколько дней после так называемого «аншлюса», 28 апреля 1938 г. канцелярия Великого приорства Австрийского разослала всем магистральным рыцарям, донатам 1-го, 2-го и 3-го классов специальный циркуляр. В нем заключалось требование «в письменном виде дать Ордену клятвенное заверение в том, что они являются гражданами германской крови или родственного происхождения в соответствии с Нюрнбергскими расовыми законами». Все, кто не мог дать такое заверение, должны были, по настоятельной просьбе подписавшего этот циркуляр начальника канцелярии Алоиса Паскуали ди Компостеллато, «заявить о своем выходе из Ордена». В то время как 80 рыцарей заполнили, подписали и выслали в орденскую канцелярию приложенные к циркулярному письму формуляры «клятвенного заверения», 9 рыцарей, оказавшихся не в состоянии доказать свое арийское происхождение, вынуждены были до конца мая 1938 г. выйти из Ордена.
Интересна сохранившаяся до наших дней переписка между тогдашним Великим приором Людвигсдорфом и доктором Александром Швиммером по данному вопросу, обнаруженная Даниэлем Каппом в Архиве Великого приорства Австрийского. В письме от 12 мая 1938 г. Швиммер просил Великого приора «избавить его от унижения изгнания из Ордена». Он писал: «И вот я поставлен перед выбором — или представить доказательства моего безупречного происхождения, или выйти из Ордена, в котором я состоял 12 лет, если я не смогу представить такого доказательства»[344].
В своем ответном письме от 17 мая Людвигсдорф вновь сослался на Нюрнбергские законы, которым было обязано подчиняться и Великое приорство, и добавил в заключение: «К тому же с момента основания Ордена в его Устав был включен параграф об обязательном арийском происхождении его членов[345], предъявляющий к кандидатам гораздо более строгие требования, чем Нюрнбергские законы». В заключение своего письма Людвигсдорф выразил адресату свое глубочайшее уважение и заверил его в том, что его выход из Ордена останется совершенно конфиденциальным.
Следующая уступка идеологии и практике национал-социалистического режима со стороны Ордена была почти курьезной. 6 апреля 1938 г. в газете «Фольксвохе» появилась статья А. Рикличека «Родина фюрера». Прочтя ее, Великий приор обратил внимание на то, что могилы деда и бабки Адольфа Гитлера находились на кладбище церковного прихода Мальтийского ордена в нижнеавстрийской деревне Шпи-таль близ Вайтры[346].
Письмом от 15 апреля 1938 г. канцелярия Ордена подтвердила Ведомству дворцовых садов в имении князей Фюрстен-бергов, «ввиду состоявшихся вчера в городе Вайтра переговоров между Его Светлостью господином Князем и Великим приором Суверенного Мальтийского рыцарского ордена фра Карлом фон Людвигсдорфом и руководителем Ведомства «Дворцовых садов», просьбу Ордена, чтобы садовое ведомство взяло на себя уход за могилами деда и бабки господина Имперского канцлера, Иоганна и Иоганны Пельцль, расположенными на кладбище деревни Шпиталь близ Вайтры, и незамедлительно принять все необходимые к этому меры»[347]. Кроме того, Великий приорат распорядился установить памятник супругам Пельцль, а также памятную доску с генеалогическим древом в их честь. Было рассмотрено несколько проектов, выделены необходимые средства и составлено генеалогическое древо Гитлера по 32-е колено включительно. Письмом от 22 апреля того же года канцелярия передала заказ на изготовление мемориальной доски и памятника фирме «Йозеф Види и Сыновья»[348]. Но даже такое, документально подтвержденное заинтересованное поведение, подчинение Великого приорства Австрийского послужило Ордену весьма слабой защитой от стремившихся к тотальной власти и тотальному контролю национал-социалистов. Германская империя так и не признала суверенитет Мальтийского ордена. После присоединения к ней Австрии, поддерживавшей с Орденом дипломатические отношения на уровне посланников, представительство Суверенного Мальтийского ордена во главе с посланником графом Александром Ван ден Страатеном в Вене 13 марта 1938 г. прекратило свое существование[349].
Все попытки советника итальянского посольства в Берлине, графа Магистрата, которые он делал по поручению итальянского правительства, добиться признания Мальтийского ордена «Третьим рейхом» оказались неудачными. Аналогичное ходатайство было выдвинуто князем Эйленбургом перед генерал-фельдмаршалом Германом Герингом. Но и оно не было удовлетворено[350]. Орден даже планировал наградить Геринга Почетным Крестом Великого бальи, поскольку тот ранее отказался принять в награду Большой Крест Магистрального рыцаря[351]. В конечном итоге все эти усилия были сведены Берлином на нет[352]. Таким образом, Великое приорство в Вене оказалось лишенным какой бы то ни было правовой поддержки.
28 мая 1938 г. член национал-социалистической партии, юрист, д-р Альфред Флайчлер, на основании постановления нацистского комиссара по приостановке деятельности общественных организаций, союзов и объединений в «Восточной Марке»[353], был назначен комиссаром-унравляющим Великим приорством Австрийским Суверенного Мальтийского ордена. При помощи этого назначения нацисты стремились обеспечить себе контроль над движимостью и недвижимостью Ордена и не дать вывести его из-под контроля нацистов вплоть до принятия окончательного решения о ликвидации Приорства. Одновременно нацистская экспертная комиссия приступила к проверке отчетности Ордена.
В ответ на переход руководства Приорством в руки комиссара-управляющего Великий приор Людвигсдорф и синдик Ордена доктор Леопольд Хайден уже через два дня, 30 мая 1938 г., добились приема у комиссара по приостановке деятельности и вручили ему свой «Меморандум». В нем была обоснована их жалоба на решение о назначении им комиссара-управляющего как неправомочное действие, противоречащее законам Ордена. Самый веский аргумент в этом «Меморандуме» сводился к тому, что Мальтийский орден, являясь, с одной стороны, суверенным, а с другой стороны — духовным орденом Католической церкви, не является общественной организацией, и потому на него не должно распространяться вышеупомянутое постановление, ибо он не подлежит компетенции комиссара по приостановке деятельности общественных структур.
В «Меморандуме» было специально подчеркнуто, что «Орден подчинен исключительно Святому престолу и является духовным рыцарским орденом с благотворительными и духовными целями»; кроме того, его суверенитет признан правительствами Франции, Венгрии, Румынии, а также Муссолини и Франко. В этом письме не только подчеркивалась важность благотворительной деятельности Ордена, но содержалось и упоминание о санитарно-госпитальной работе Мальтийского ордена в годы Первой мировой войны: «С целью иллюстрации вышесказанного следует упомянуть, — писали Людвигсдорф и Хайден, — что он (Орден. — В.З.) в период мировой войны за собственный счет обеспечивал надлежащий уход за ранеными и больными в 11 военно-госпитальных поездах и сотнях полевых госпиталей и санаториев, на что израсходовал значительную часть орденских средств»[354].
В этом письме авторы всячески подчеркивали «антисемитскую позицию», занимаемую Орденом, который «с момента своего основания рассматривал чистоту крови кандидата важнейшей предпосылкой для приема в Орден, причем требовал доказательства чистоты крови за 200 лет»[355]. Однако все эти аргументы не произвели на нацистов особого впечатления и не изменили их отрицательного отношения к Мальтийскому ордену.
В ответном письме нацистский комиссар указал на то, что Орден, «судя по его Уставу, является не духовным, так называемым монашеским, орденом, а всего лишь религиозным орденом для мирян. Даже тот факт, что Орден до сих пор не значился в списках общественных организаций, союзов и объединений, не выводит его из сферы компетенции комиссара по приостановке. Ссылка на суверенитет Ордена также не была сочтена веским доводом против его передачи под комиссарское управление».
