Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2
Наконец, против восстания поднялось население национальных автономных районов Грузии: абхазцы, осетины, аджарцы. 1500 крестьян-аджарцев с оружием в руках охраняли советские границы с Турцией на случай возможного нападения оттуда. Абхазские крестьяне помогали красноармейским отрядам в борьбе с повстанцами в Зугдидском и Горийском уездах. В Ахалцихском уезде свыше тысячи крестьян разных национальностей встали на защиту Советской власти.
31 августа 1924 г. Коллегия Чрезвычайной комиссии Грузии объявила: «…события последних дней, когда меньшевистские бандиты совместно с князьками, дворянами, генералами и купцами произвели вооруженное выступление в Чиатурах и в некоторых других пунктах Грузии, показывают, что нет границ поползновениям контрреволюционеров и что самая суровая расправа со стороны органов пролетарской власти с преступниками, ввергающими трудовые массы в кровавую авантюру, способна предотвратить страну от повторения этих безумных попыток. Поэтому Чрезвычайная Комиссия Грузии постановляет… организаторов восстания против пролетариата и непримиримых врагов рабоче-крестьянской власти предать высшей мере наказания — расстрелу».
На основании этого и последующего постановлений были расстреляны 44 активиста заговора, в том числе 17 бывших князей и помещиков и 18 участников банды Чолокашвили, занимавшихся убийствами и грабежами.
4 сентября 1924 г. работники ЧК выследили и арестовали председателя «Комитета независимости» князя Коте Андроникашвили, секретаря «Комитета», члена ЦК партии национал-демократов князя Ясона Джавахишвили, скрывавшихся в Шио-Мгвимском монастыре (Мцхете), а также члена «Комитета» от партии правых эсеров Михаила Бочоришвили, члена ЦК партии меньшевиков Ж. Джинория и члена ЦК национал-демократической партии Михаила Ишхнели.
Это были руководители восстания. 5 сентября 1924 г. они выступили с таким заявлением, опубликованным в газетах: «…наша надежда не оправдалась, в результате чего мы понесли поражение. Массовое организованное выступление, которого мы ожидали, не состоялось; широкие народные массы нас не поддержали…» Признав свое выступление фактически авантюрой, «Комитет независимости» объявил, что продолжение вооруженной борьбы против Советской власти является совершенно лишенным всякой перспективы и гибелью для грузинской нации. Он предложил немедленно распустить все вооруженные силы, сдать оружие и заявил о своем самороспуске.
Показания арестованных руководителей восстания ярко раскрыли его авантюристический, «бутафорский», как тогда говорили, характер. Член ЦК национал-демократической партии М. Ишхнели, рассказывая о силах, на которые рассчитывали главари движения, показывал: «Бения Чхиквишвили привез нам (из-за границы. — Д. Г.) следующие конкретные сведения, сообщенные нам через Ясона Джавахишвили: члены французского правительства в личной беседе с Церетели обещали нам помощь… Заграничное бюро сообщало: если Франция помогает Румынии и Польше, она поможет и нам».
Надежды на военную помощь из-за границы не оправдались, мятежники получили лишь некоторую сумму денег из Франции. Но это не могло повлиять на развитие событий.
Не оправдались также надежды грузинских мятежников на помощь других народов Кавказа.
Грузинские заговорщики решились выступить в одной Грузии, не дожидаясь «союзников» из других местностей Кавказа. И они вновь просчитались, теперь уже в подсчете своих собственных сил.
Председатель «Комитета независимости» Коте Андроникашвили рассчитывал выставить в Западной Грузии около 3 тысяч бойцов. В Восточной Грузии Какуцо Чолокашвили обещал двинуть против Советской власти 600 вооруженных людей. Фактически же в Западной Грузии выступили незначительные силы, а у Чолокашвили вместе 600 человек оказалось всего 60 бандитов. Андроникашвили вынужден был на следствии сказать: «Я убеждаюсь теперь, мы потерпели поражение также потому (помимо того, что не поддержала «пассивная» Восточная Грузия и Тифлис молчал), что имели преувеличенное представление о своих силах и душевном настроении народа в нашу пользу».
А вот как характеризовал деятельность «высшего командования» мятежников член «Комитета независимости» Михаил Бочоришвили.
«Последнее заседание «Паритетного комитета», — показывал он, — состоялось 18 августа, когда и было назначено время восстания — 2 часа ночи 28 августа… Я отправился в Мцхет, где меня встретил проводник, доставивший меня к Андроникашвили и Джавахишвили. Там же я нашел Шалву Амираджиби и Давида Ониашвили. При нас находилась стража из 5 человек…
28 августа к нам явился курьер от Лошкарашвили с сообщением, что последний готов для занятия Гори и Ахалкалаки… В тот же день явился человек из Манглийского района от Чолокашвили, сообщившего, что вместо ожидаемых 600 человек к нему явились только 60…
29 августа мы не получили никаких известий… 31-го до нас дошла весть, что восстание охватило всю Западную Грузию.[15] 1 сентября мы не получили вестей. 2 сентября — то же самое. Ночью, в 10 часов, мы уже меняли место. Несколько раз перекочевывали с места на место. В это время красноармейцы открыли по нас стрельбу. Мы бежали вместе с охраной. Я скрылся в кустах. Вдруг в темноте на меня наткнулся Ясон Джавахишвили и принялся уверять меня, что он ранен в спину. Я осмотрел его: раны не было. Потом заявил, что ранен в ногу. Я осмотрел и ногу: и там раны не оказалось. До утра мы меняли места. К вечеру Ясона Джавахишвили одолела жажда. Пристал ко мне с просьбой спуститься вместе к ручью. Я просил его потерпеть еще один день, но ему было невмоготу. Мы пошли к монастырскому ручью, где и были арестованы».
После краха авантюристического выступления «паритетчиков» Грузинское советское правительство обратилось к народу с призывом к мирной жизни. Оно обещало тем, кто порвет связь с авантюристами, их преступными замыслами и деяниями, «предать забвению их невольные прегрешения». Все рядовые участники выступления, приходившие с повинной и сдававшие добровольно оружие, не подвергались никакому наказанию.
Провал авантюристического выступления «паритетчиков» оказал большое влияние на процесс разложения меньшевистской партии Грузии. Фактически после этого провала она как политическая сила перестала существовать. Между тем обосновавшееся в Париже заграничное бюро меньшевистской партии Грузии во главе с Ноем Жордания и Ноем Рамишвили не оставляло своих бесплодных попыток «поднять грузинский народ» на новые авантюры. В июне 1927 г. чекисты-пограничники контрольно-пропускного пункта Батумского погранотряда задержали при переходе советско-турецкой границы некоего Ивана Карцивадзе. Он оказался ответственным эмиссаром заграничного парижского бюро ЦК меньшевиков, направлявшимся в Грузию для подпольной работы. У Карцивадзе изъяли сумку писем для передачи деятелям подпольных организаций меньшевиков. Это были новые директивы, написанные Ноем Жордания и Ноем Рамишвили по подготовке «восстания». В сущности они повторяли старые указания Валико Джугели и Бения Чхиквишвили «паритетчикам» накануне авантюры 1924 г… Карцивадзе был доставлен в грузинское ГПУ. Подготовка новой авантюры была сорвана. Лица, намеревавшиеся продолжать подрывную антисоветскую работу в Грузии, понесли заслуженное наказание[16].
7. Дело патриарха Тихона
28 февраля 1922 г. патриарх Тихон (В. И. Белавин) и состоявшие при нем члены Священного синода русской православной церкви призвали верующих к сопротивлению представителям Советской власти при изъятии церковных ценностей для помощи голодающим. Это воззвание вызвало волну кровавых беспорядков в стране. 5 мая 1922 г. Московский революционный трибунал постановил привлечь патриарха Тихона к судебной ответственности. Такие же определения вынесли Новгородский, Петроградский, Донской и другие революционные трибуналы.
ГПУ арестовало Тихона и его соучастников — членов Священного синода — Н. Г. Феноменова, А. Г. Стадницкого и П. В. Гурьева. В июне 1923 г. расследование закончилось, и дело передали в Верховный суд РСФСР. В обвинительном заключении были изложены многочисленные факты антисоветской деятельности Тихона и его ближайшего окружения. Эти факты свидетельствовали о том, что реакционные деятели церкви под общим руководством и при непосредственном участии патриарха Тихона (Белавина), Стадницкого, Феноменова и Гурьева создали организацию, поставившую своей целью свержение власти Советов, и направляли к этой преступной цели деятельность легально существовавших религиозных объединений.
В мае — августе 1918 г. Тихон поддерживал связи с агентами французского правительства и «благословлял» мероприятия этого правительства по организации военной интервенции против России. Рассчитывая на свое религиозное влияние, Тихон «благословлял» деятельность контрреволюционных сил, добиваясь поддержки их несознательными верующими людьми. Он выпустил ряд воззваний, возбуждавших народные массы против внутренней и внешней политики рабоче-крестьянского правительства, издал циркуляр, обязывающий низшее духовенство организовывать на местах специальные ячейки приходских и епархиальных советов для борьбы против Советской власти, а также инструкцию о способах вовлечения несознательных масс в движение сопротивления Советской власти (принятие резолюций, осуждающих мероприятия Советской власти, устройство демонстративных крестных ходов, созыв прихожан набатным звоном «на защиту церкви»).
