Мурад Аджи - Европа, тюрки, Великая Степь
Разбив лезгин и покорив Закавказье, как следует из летописи, татары повернули на Северный Кавказ, где в предгорьях жили аланы. Аланы знали о неминуемой буре и загодя приготовились к ней. Они заключили союз с кипчаками и вместе приняли бой. Наседавшие татары — эта туча, гонимая ветром, — ничего не могли сделать и вскоре запросили передышку…
Здесь прервем повествование Ибн-ал-Асира, чтобы попытаться до конца прояснить вопрос — кто же такие татары? Для выходцев с Востока этническая точность имеет очень большое значение. Монголы — это монголы, татары — это татары, тюрки — это тюрки, и путать их или мешать в кучу не следовало бы. Нет повода. Они — разные!
Слово «монгол» известно с Х-XI веков, об этом сообщают сами монголы. Как прежде назывался этот народ, неизвестно. Его история, видимо, была связана с тюрками, с Алтаем — соседство двух народов бесследным не бывает. Тюрки, когда спустились с Алтая в степь, наверняка что-то заимствовали у монголов, этих признанных степняков-кочевников.[60] У них они брали уроки жизни на равнине… Соседи!
Из Центральной Азии на запад шла именно монгольская армия, хотя за Чингисхана воевали в основном тюрки: тюркская речь явно доминировала в войсках. Но армия была монгольской! Скажем, у Батыя насчитывалось 330 000 воинов, из них монголов всего 4000… В мире существует негласное правило: под чьим знаменем идут воины, того и войско. Тот платит воинам, тот составляет планы завоеваний, тот терпит поражение или оставляет себе добычу. Он — хозяин.
Здесь вроде бы все ясно.
А вот правильно ли при этом Темучина называть монголом? Вопрос иной. Чингисхан, как говорит народная молва, был синеглазым и рыжебородым. Да, он вел монгольские войска, да, он воевал под монгольским флагом, да, его победы достались Монгольской империи.[61] Ну и что? Отец и мать великого Темучина были тюрки… Когда и как он, их сын, превратился в монгола? Кто тот волшебник, который при жизни человека лишил его национальности?.. Известные «узкоглазые» портреты великого полководца не более чем плод воображения художников — монголы всех людей на свете рисуют узкоглазыми. По-другому они не умеют.
Еще вопрос (болезненный и поучительный для тюрков!) — почему Темучин, прозванный Чингисханом, оказался в лагере монголов? Почему он воевал против своего народа? Ответ, кажется, понятен и очень обиден… Волею Бога Чингисхан родился гением военного искусства, его талант принадлежал не ему, не тюркам, а всему миру. Талант человека — дар Божий. Великий полководец создал свои великие шедевры — новую тактику боя, новые приемы осады крепостей и другое. Отсюда его победы. Но… оставаясь среди тюрков, которые грызлись между собой, как грязные собаки, смог бы полководец проявить талант? Никогда! Соотечественники сожрали бы его, как они сжирали десятки других менее талантливых людей. Поэтому тюрки должны сказать большое спасибо монголам, которые дали состояться еще одному тюркскому гению… Бриллиант, не оцененный своим народом, украсил корону другого!
Темучина признали человеком этого тысячелетия. Человеком прошлого тысячелетия тоже был тюрк — великий Аттила. А новое тысячелетие не за горами…
Объяснить нелепость с «татаро-монголами» хотел и С. М. Соловьев, но им написанное ясности не прибавило, хотя какое-то прояснение наступило. «Быть может, — писал в XIX веке Соловьев, — некоторые упрекнут меня за это название, которое ведет к смешению (выделено мною. — М. А.) разноплеменных народов, ибо народ, известный теперь у нас под именем „татары“, принадлежит к турецкому племени. Нельзя выкинуть из русской истории слово, которым предки наши исключительно называли своих поработителей; и древние, и настоящие русские люди не знают монголов, а знают только татар».
Блестяще! Все правильно. Пусть русские люди называют своих поработителей, как им заблагорассудится. Но зачем «ругательное» слово переносить на тюркский народ, который тоже пострадал от тех же «татар»? Зачем давать народу Булгарского и других каганатов Дешт-и-Кипчака клички, и ими, кличками, называть тюркские «народы»? Одних назвали «черномазыми». Других — «грязноголовыми»…
В России который уж век разжигают национальную рознь между двумя пострадавшими народами — кипчакским и русским! Ведется унизительная для всех национальная политика. Один народ противопоставлен всем другим народам.[62]
Забыто, что славяне и тюрки — жители одной страны, и, чем сильнее они будут ненавидеть друг друга, тем слабее будет Россия. От вражды выигрывает лишь третий, который стравливает. Сперва это были греки, потом другие.
…Из прекрасного повествования Ибн-ал-Асира видно, на Северном Кавказе впервые сошлись на поле боя монголы и кипчаки — два разных народа!
Передышка, запрошенная монголами, закончилась неожиданно для алан. Их союзники, кипчаки, отказались воевать. «Мы и вы одного рода», — сказали монголы, подослав на переговоры с кипчаками кипчаков же, служивших у них. Кавказские кипчаки им поверили, они от братьев по крови приняли подарки и под заверения в дружбе повернули коней.
Едва они скрылись, как монголы напали на алан и легко выиграли бой. Потом догнали в степи кипчаков, ударили им в спину. «Брали вдвое больше того, что им (кипчакам) принесли», — сообщает арабский летописец. И пошла литься кровь…
Казалось бы, что предосудительного в том, что тюрки отказались от братоубийственной бойни? Ну, обманули их монголы. Однако этот трагический для тюркского народа факт русские истолковывали только как предательство кипчаков… Кого же они предали? Себя?
Профессор С. А. Плетнева в книге «Половцы» так и пишет о «первом предательстве» кипчаков. Серьезное обвинение народу, пострадавшему от монголов!
Но ни первого, ни второго предательства, как выясняется, не было, они придуманы русскими историками, чтобы лишний раз очернить Дешт-и-Кипчак и весь тюркский народ. Никто не удосужился даже проверить достоверность рассказов о «предательствах».[63]
В летописи Ибн-ал-Асира, на которого для убедительности ссылается и Плетнева, нет даже намека на «предательство» кипчаков, которые, может быть, показали себя слишком доверчивыми, слишком простодушными, но никак не изменниками… Видимо, настало время восстановить объективную истину о Великой степи и ее народе. Хватит их ругать — не за что!
Следующую битву против монголов, 30 мая 1223 года, кипчаки вели вместе с русскими. Ибн-ал-Асир рассказал об излюбленном приеме монголов, которые поспешно вроде бы отступали, и, растянув силы соперника, быстро кончали с ним.[64] Так было и на этот раз. «Отступающий» отряд вывел погоню на Калку, где ее поджидали главные силы монголов. Здесь и началась бойня… «Кто спасся, тот прибыл в свою землю в самом жалком виде, вследствие дальности пути и поражения», — написал мудрый араб.
А у русских опять всё изложено по-другому: в исходе битвы на Калке, оказывается, виноваты тюрки. Они одни! И вновь — предатели… Удивительное постоянство. Даже Карамзин не поскупился: «Малодушные Половцы не выдержали удара Моголов: смешались, обратили тыл…» Хотя любой здравомыслящий человек, прочитав такое, вправе спросить, а какой тыл может быть у преследующей армии, растянутой на десятки километров? Была же погоня!
Да и в «малодушии» ли кипчаков причина поражения? Если тот же Карамзин пишет, что два русских князя — Киевский и Черниговский — даже не вступили в бой. Испугались. Они отсиживались с дружинами в укрытии, а Мстислав Галицкий, руководивший битвой, оказался никчемным полководцем: этот главнокомандующий проиграл из-за собственной бездарности.
Упомянутая Плетнева от карамзинского «малодушия» пошла дальше, придумав кипчакам «второе предательство» и «бегство с поля боя». Но остановитесь, господа! Оставьте хоть каплю справедливости в своих измышлениях. Во-первых, не было поля боя. А во-вторых, разве степняки бежали?
Вот что писал о кипчаках-воинах англичанин Дж. Флетчер, которого мы уже цитировали (разумеется, речь не о битве при Калке): «Смерть до того презирают, что охотнее соглашаются умереть, нежели уступить неприятелю, и, будучи разбиты, грызут оружие, если не могут уже сражаться или помочь себе». И вот что он пишет чуть далее: «Солдат русский, если он начал уже раз отступать, то все спасение свое полагает в скором бегстве».
Так кто же бежал с Калки? Кто обратил тыл?
Оказывается, Мстислав Галицкий! Он. Очевидцы видели, как этот полководец, пожелавший «воспользоваться честию победы», убежал, бросив войско. Объявив себя русским предводителем, имея 80 тысяч воинов, проиграл монголам, у которых в строю было только 20 тысяч. Четырехкратное превосходство упустил!
И в гибели тысяч русских после проигранной битвы тоже виноват Мстислав Галицкий. Кто, как не он, перепуганный, мчался с Калки, а переехав Днепр, «велел истребить все суда, чтобы Татары не могли за ним гнаться». Так записано у Карамзина, который не мог скрыть правду. И добавить к его словам нечего… Спаслась лишь десятая часть русского ополчения, на поле сражения вместе с остальными легли 6 князей и 70 бояр.
