Николай Усков - Неизвестная Россия. История, которая вас удивит
Отсутствие своего дома – не только следствие масштабной миграции населения из деревни в города. Эту миграцию так или иначе пережили все развитые страны, но нигде, кроме России, «квартира с двумя спальнями» не значит, что в квартире две комнаты. Гостиная подразумевается по умолчанию. Европейское сознание не принимает смешения частного, интимного, и публичного, открытого всем. «Квартирный вопрос» в России – часть того грандиозного эксперимента, который коммунисты поставили над человеком с целью вытравления частнособственнического инстинкта, вообще всякого частного инстинкта. Государство давало понять, что у советского человека нет и не может быть частной жизни. Фактически это была главная советская экспроприация.
Новоевропейский дом в целом сложился к XVII веку и отражал растущее представление об автономии личности, о ценности индивидуального, достоинстве человека. Именно тогда возник дом, каким мы его знаем по «Собачьему сердцу». Он был не только зонирован по принципу частное – публичное, но и максимально диверсифицирован, чтобы все эпизоды быта были пространственно отделены друг от друга. По сути, появление столовой – революция не менее масштабная, чем современная ей английская, закончившаяся казнью короля Карла I. Она свидетельствовала о качественном скачке в сознании человека, ощутившего потребность превратить прием пищи – действие физиологическое, животное – в утонченный ритуал, подчеркивающий отличие человека от хищников, акцентирующий в нем достоинство. «Столовых нет ни у кого в Москве» означало возвращение в прошлое, предшествовавшее гуманизму и просвещению, которые ставили личность в центр мироздания. Теперь личность не значила ничего.
Характерно, что развал Советского Союза начался в головах в 1960–1980-е, когда происходило массовое жилищное строительство и отдельная квартира перестала быть недосягаемой роскошью. Люди собирались компаниями на своих кухнях – вновь обретенном частно-публичном пространстве, которое соответствовало и столовой, и салону. Там пили, главным образом водку, пели, главным образом Высоцкого и Окуджаву, рассказывали анекдоты, главным образом про Брежнева и Василия Ивановича, читали стихи, главным образом Цветаевой и Ахмадулиной, влюблялись и ссорились. С позднесоветской кухни началось выздоровление страны.
Сундук и святыня
Под конец 2013 года Россию сотряс чемоданный скандал. Один из самых почитаемых мировых брендов – Louis Vuitton – воздвиг на Красной площади огромный павильон в виде чемодана. Он был выполнен по эскизам подлинного сундука, заказанного в начале XX века князем Владимиром Орловым, генералом, флигель-адъютантом и участником Олимпийских игр 1900 года (вторых по счету). Отсюда его инициалы – P.W.O. и российский триколор. Внутри этого фантастического арт-объекта должна была разместиться выставка, посвященная историческому багажу, в том числе заказанному именитыми российскими путешественниками. Предполагалось, что доходы от продажи билетов пойдут на поддержку фонда Натальи Водяновой «Обнаженные сердца». Но всего этого не случилось. Некая общественность возмутилась неуместностью сундуков в сакральных местах, особенно если есть подозрения, что это как-то связано с пиаром и продажами. Мы же выше всей этой суеты. Это не мы отстояли полжизни в очередях за колбасой, не мы фарцевали, не мы варили джинсы, и это, конечно, не мы набрали потребительских кредитов на 8,8 триллиона рублей. Это были геи и мигранты. Кто же еще?! Мы, православные, молимся, постимся и ходим во власяницах.
Нужно отметить, что сакральной Красную площадь сделали коммунисты, а до этого она почти 500 лет как раз и была связана с пиаром, продажами и тем, что в Средние века считали «артом». Первое название Красной площади – «Пожар». В конце XV века выгорел лепившийся к кремлевской стене торговый посад и власти решили образовать на его месте площадь как из соображений противопожарной безопасности, так и для лучшего обстрела. Огромное пустое пространство сразу же было занято торговцами. Власти пытались бороться с самостроем, а потому по границам площади поставили постоянные торговые ряды – лавки, соединенные аркадами, архитектуру которых в целом повторяют нынешние ГУМ и Средние торговые ряды. Красной, то есть красивой, площадью, бывший Пожар стал уже в XVII веке, когда Спасскую башню увенчал нарядный шатер. Впрочем, площадь и тогда оставалась местом торговли и нехитрых народных развлечений – балаганов, казней и порок. Со временем кровавые забавы закончились, но еще в начале XX века здесь торговали вразнос и ходил трамвай.
Коммунисты, затворившиеся в Кремле, превратили Красную площадь сначала в коммунистический некрополь со своим верховным божеством – мумией «вечно живого» Ленина в хрустальном гробу, а затем в арену для проведения массовых мероприятий, символизирующих единство счастливого народа с его палачами. Да, здесь случались и действительно важные для страны события – например, парад в ноябре 1941 года, когда Москва уже фактически готовилась к сдаче. Не все, правда, знают, что знаменитую речь Сталина записывали в Большом Кремлевском дворце на фанерном макете трибуны, покрашенном под мрамор. А чтобы у вождя шел пар изо рта, открыли в зале окна. Так или иначе психологический эффект от выпущенного затем фильма был немалый. Ну и в 1945 году здесь, на Красной площади, праздновали победу другим парадом – с маршалом на белом коне и в золотых погонах, будто и не было между 1918 и 1945 годами никаких парадов физкультурников и верениц дурацких инсталяций, изображающих то смерть буржуев, то торжество труда, а была вечная Россия.
Впрочем, палачи вскоре вернулись к своим привычным занятиям. А потом развалился Советский Союз, новой России исполнилось 20 лет, мы дожили до очередных духовных скреп, обильно плачем на парадах, а ветераны той самой войны все еще мыкаются без квартир и даже иногда кончают жизнь самоубийством в своих совсем несакральных хибарах. Вот бы где поднять вой. Но нет – тут наша общественность молчит.
История с выставкой Louis Vuitton на Красной площади – удивительный документ про лицемерие и ханжество, про агрессивное невежество – в поисках духовных скреп стоило бы получше узнать историю собственной столицы – и, наконец, про неуважение к деловым обязательствам. Ведь кто-то еще за полгода до случившегося выдал все разрешения и согласования на установку сундука князя Орлова именно в этом месте. Я наивно полагал, что оно находится в ведении ФСО, Администрации президента и под защитой Министерства культуры Российской Федерации. А вышло так, что никто за Красную площадь не отвечает.
И только потому, что за прошедшие годы к истеричкам и фарисеям стало принято относиться как к серьезной респектабельной части общества. Нечленораздельный визг – это в нынешней России точка зрения, перед которой забиваются по углам и ФСО, и Администрация президента, и Министерство культуры Российской Федерации. Стыдно, что это произошло с нами, особенно на глазах всего мира, к тому же накануне Олимпийских игр, на которые когда-то князь Орлов, возможно, ездил с тем самым сундуком. Тогда украсить его триколором было совсем не стыдно.
Нашествие варваров
Смотрю я на депутата Милонова в интерьерах Мариинского дворца, где заседает Законодательное собрание Санкт-Петербурга, и думаю: так вот и выглядели варвары. Обрядились в тоги, которые им как козе баян, и возлежат в императорских покоях. Дескать, мы подлинные наследники Рима.
То, что, например, губернатор Санкт-Петербурга Полтавченко сидит в Смольном, меня совершенно не смущает. Он и есть настоящий преемник Ленина или Жданова, ну «жлоб» (по мнению футбольных болельщиков), ну из детишек фонтаны складывает своим гостям на потеху. В Смольном таких Полтавченко было пруд пруди, поэтому тут никакого диссонанса не чувствуется. Так сказать, намоленное место.
Мариинский дворец – совсем другое дело. Когда-то дворец князей Лейхтенбергских (родственников Бонапарта и Романовых), он при Александре III стал местом заседания Государственного совета и комитета министров. В общем, Мариинский дворец – мозг Российской империи, а теперь… даже не знаю, с какой частью тела было бы элегантней его сравнить. Но миазмы оттуда исходят во все концы того, что от этой империи осталось.
Монументальные архитектурные формы, великолепные росписи, наборные паркеты, бронза – все наследие великой страны – безжалостно контрастируют с мыслями и поступками нынешних его обитателей.
Я думаю, новые хозяева дворцов и кабинетов что-то такое смутно про себя чувствуют, а потому норовят все время разрушить, надстроить, но лучше – впендюрить посреди по-настоящему великого свое, соразмерное собственному масштабу ума и души. Вспомните историю с «Охта-центром», поглядите на все эти лужковские башенки, торчащие по Москве, или его же медведей с коняками в Александровском саду.
