Ицхак Арад - Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948
Кандидаты в плавание отбирались "Центром диаспоры" по их партийной принадлежности и времени пребывания в Италии. При создании списков на очередные рейсы вспыхивали споры, препирательства, откровенная вражда между представителями разных партий. Каждый требовал больше мест для своих, доказывая, что их больше среди беженцев. Посланцы партий, разных кибуцных движений привлекали на свою сторону беженцев, большинство которых вообще не понимало разницы между партиями. Единственным путем — оказаться включенными в списки нелегалов, была принадлежность к движению или партии. Тогда группа членов организации "Партизаны, солдаты и халуцы", куда входил и я, обратилась к движению "Объединенный кибуц" ("Акибуц Амеухад"), чьи идейные установки были наиболее близки нашей организации.
В дни, когда мы ожидали отплытия, меня послали от "Центра диаспоры" на семинар представителей всех движений, собранный на бывшей усадьбе у Милана. Семинар продолжался три недели. Это был первый спокойный период в моей жизни после стольких лет скитаний и войны. Мы слушали лекции посланцев из Израиля обо всем, что там происходит, о разных движениях, о поселенческой деятельности, о борьбе против британских властей. Как ветеран партизанского движения, участвовавший в боевых действиях, я особенно был чувствителен к рассказам об освобождении нелегальных беженцев из лагеря в Атлите, подрыва железной дороги бойцами Пальмаха. Хотелось, как можно быстрее добраться до Израиля, чтобы присоединиться к бойцам, воюющим против британцев. После окончания семинара я отказался от всех предложений остаться в Италии, чтобы поработать с репатриантами, и сразу же вернулся в Падую.
В середине ноября приказали нашей группе подготовиться в путь. Ночью к лагерю подъехал военный грузовик, у руля которого сидел солдат еврейской бригады. Мы тайком покинули место, так, чтобы никто из людей, остающихся в лагере, этого не почувствовал. Ехали на юг, пересекли вдоль всю Италию, до окрестности порта Барри. В пути мы были три дня, совершая лишь короткие остановки. Но одиночной ферме, недалеко от порта, нас, в течение нескольких дней, собралось 250 кандидатов на рейс. На ферме мы находились неделю, пока в одну из ночей не прибыла колонна военных грузовиков. Вначале мы думали, что нас везут к кораблям, но нам сообщили, что нас везут в лагерь на севере Италии, и лишь оттуда мы отплывем в сторону страны Израиля. Спустя несколько дней стало понятным это внезапное перемещение на север. Британцы, ведущие слежку за нелегальной эмиграцией в Израиль, арестовали в порту Барри те три корабля, которые вернулись после рейса — "Делин", "Натан" и "Петер". Были также арестованы некоторые из посланцев "Хаганы" по делам репатриации. Поэтому было решено перевести всю эту деятельность на север, откуда и должен был состояться очередной морской рейс.
Лагерь находился на ферме, восточнее Генуи, в районе Традата. В лагере находилось 350 кандидатов на рейс, а также группа солдат еврейской бригады и часть посланцев, прибывших из Израиля. Начальником лагеря был Меир Давидзон, сержант одного из подразделений еврейской бригады, установивший в лагере режим воинской дисциплины, мы были разделены на подразделения по 30 человек, в каждом из которых был ответственный за порядок. Мы обучались быстрой погрузке на грузовики, быстрому движению по узкому трапу с берега на корабль, получению еды на борту и быстрому схождению на берег с причалившего корабля. Действия включали все этапы, начиная с выхода из лагеря и до выгрузки в пункте прибытия. Тренировались днем и ночью, приближенно к реальным условиям. Вещи мы должны были хранить в вещмешке за спиной, и он должен был нам также служить изголовьем на спальных местах в трюме корабля.
Шли недели ожидания. Пришло сообщение, что вышедший из Греции нелегальный корабль "Берл Кацнельсон" захвачен британцами в момент, когда нелегалы сходили на берег. Пальмах отреагировал на это подрывом полицейского участка на берегу моря у Гиват-Ольги. Сообщение усилило напряжение перед нашим отплытием.
14 октября к вечеру нас выстроили на поверку. Сначала мы думали, что это продолжение тренировок, но при виде десяти военных грузовиков, въехавших в лагерь, в нас пробудилась надежда на нечто более серьезное. Начальник лагеря Меир Давидзон торжественно сообщил нам, что этим вечером мы отплываем. 250 человек уходят этим рейсом, 100 остаются до прибытия следующего корабля. Очередь будет установлена по времени пребывания в Италии. Безмолвие стояло, когда выкликали имена 250 счастливцев, тут же выражающих радость в момент, когда называлась их фамилия. Остальные выглядели разочарованными. Я оказался среди тех, кто вытянул счастливый номер.
С наступлением темноты из лагеря выехала колонна грузовиков. Впереди на джипе ехал представитель отдела репатриации "Хаганы" в форме лейтенанта британской армии. Кузова грузовиков были покрыты брезентом, так, что снаружи не были видны те, кто сидел в них. Приказано было хранить полнейшее молчание. Ехали довольно долго с короткими остановками. Обогнули большой город и порт Геную с севера и выехали на шоссе, в направлении границы с Францией. Проехали небольшой городок и остановились за ним. Приказано было сойти с машин. Мы сделали это быстро и построились в группы. Оглянулись, и, несмотря на темноту, увидели, что стоим на пристани, к которой причалено небольшое темное судно без единого огонька. Узкая доска заменяла трап между пристанью и кораблем. Гуськом мы прошли на борт и спустились в трюм. Фонарь слабо освещал множество спальных мест из брезента, подвешенных к скелету из труб, — пять этажей таких мест, подвешенных к рядам труб, между которыми были узкие проходы. Каждому было выделено место для сна и пребывания в течение всего рейса. Через два часа после нашего прибытия корабль отчалил от пирса. Мы услышали стрекотание мотора, корабль медленно отделился от берега и вышел в открытое море.
В трюме царило радостное настроение. На следующий день нас выводили группами на палубу, подышать чистым воздухом. Мы оглядывали наше судно, совсем небольшое, грузоподъемностью в 250 тонн, сделанное из железа. Но по сравнению с предыдущими кораблями, отплывавшими из Италии, наше судно выглядело "большим". То, что построено оно было из железа, давало нам уверенность в нашей безопасности и в том, что оно сможет устоять в зимнем штормовом море. Вдалеке, слева, мы видели берега Италии. Спустя полчаса мы оставили палубу, на которую поднялась другая группа. Еда распределялась дневным пайком: бисквитами, банкой консервов и литром воды на человека. Воздух в трюме был спёртым и жарким. Нас мучила жажда, но мы были готовы ко всему, — лишь бы добраться до берегов страны Израиля.
Корабль носил имя израильской парашютистки Ханы Сенеш, которая была сброшена в Венгрию вначале 1944, -помочь в спасении евреев. Она была схвачена, геройски выдержала все пытки и казнена.
Корабль "Хана Сенеш" плыл в юго-восточном направлении, вдоль западного берега Италии. Капитан был итальянцем, но на корабле находился и командир от "Хаганы. Экипаж корабля составляли итальянцы и евреи. Работала постоянная радиосвязь с подпольными радиостанциями "Хаганы" в Италии и в Израиле. Мы проплыли между Италией и островом Корсика, вблизи острова Эльба, где пребывал в свое время Наполеон в дни своего изгнания. Ночью прошли Мессинские проливы, отделяющие остров Сицилию от итальянского материка, и вышли в Средиземное море. В дневные часы мы лежали на своих спальных брезентовых гамаках. Других мест не было. Запрещено было стоять в узких проходах, ибо их использовали для выхода на палубу небольших групп на короткие промежутки времени, чтобы не вызвать подозрений у кораблей, проходящих мим нас. По ночам мы могли оставаться на палубе больше времени, но холод ночей декабря гнал нас назад в трюм. Высокие волны зимнего моря сильно качали наш корабль, и многие страдали морской болезнью. Мы считали часы и дни нашего пребывания в море. С приближением к Кипру нам решительно было запрещено показываться на палубе в дневные часы даже небольшими группами. Было опасение, что самолеты береговой охраны британцев, беспрерывно обследующие морское пространство, засекут корабль. Только по ночам разрешали подниматься на палубу. На расстоянии двух дней пути к цели, в районе, южнее Кипра, мы попали в сильнейший шторм. Небольшое наше судно швыряло с вала на вал, и огромные потоки воды окатывали палубу. Минутами мне казалось, что судно пойдет ко дну под мощными валами бушующего моря. Мы держались за трубы, к которым были прикреплены наши спальные места, чтобы не свалиться на дно корабля. Многие страдали от рвоты. Вдобавок, в это время, когда судно боролось с волнами, над нами пролетел британский самолет. Все были замотанными и ослабевшими. Самолет сделал несколько кругов над судном, палуба которого была пуста, и улетел на восток. Мы были на расстоянии одного дневного перехода от желанного берега.
