Филипп Дженкинс - Войны за Иисуса: Как церковь решала, во что верить
Маркиан попросил папу Льва присоединиться к делегации, которая должна была просить Аттилу пощадить Рим. По какой-то причине Аттила увел свои войска. В воспоминаниях и искусстве это событие объясняется чудесным вмешательством высших сил, которое связано с именем папы. В эпоху Возрождения Рафаэль запечатлел эту сцену на полотне как память о величайшем моменте в истории папства. Говорили, что «Аттила был настолько поражен появлением первосвященника, что отдал приказ своим войскам прекратить сражения и, обещав хранить мир, удалился за Дунай». Нам не обязательно верить в чудеса, достаточно представить себе, какое впечатление могли произвести отвага папы Льва и его решимость защищать город и церковь в самых ужасных обстоятельствах. Хотя в переговорах участвовали и другие люди, в памяти веков остался именно Лев как спаситель города[361].
Рим мог радоваться избавлению от страшной беды ровно три года. К сожалению, папа Лев никогда не исполнял обязанностей императора Запада, хотя он бы прекрасно справился с этой задачей. В то время империей правил жалкий Валентиниан III, режим которого держался только на верных военачальниках вроде Аэция. Однако у последнего были противники при дворе, и один из них, фаворит Максим, внушил императору, что Аэций становится слишком популярным и это опасно. Послушав его, Валентиниан собственноручно зарубил своего лучшего полководца мечом. Один придворный осмелился выразить упрек императору в таких словах: «Государь, я не знаю, что заставило вас так поступить, но знаю, что вы левой рукой отсекли свою правую»[362].
Это убийство положило начало цепи событий, о которых стоит упомянуть хотя бы потому, что они отражают глубокий политический хаос в тогдашней Италии, на фоне которого папа Лев возвышался своей святостью. Сам Максим убил Валентиниана и вступил в брак с его вдовой Евдоксией (дочерью восточного императора Феодосия III). Максим царствовал всего около двух месяцев, стараясь победить других претендентов на престол, пока те его не убьют. Между тем Евдоксия из мести предложила Гейзериху завоевать Италию, на что тот радостно согласился (здесь играли роль и семейные связи: дочь Лицинии Евдоксии была обручена с сыном Гейзериха). Как и в былые времена, разочарованная императрица оказывала неоценимую услугу амбициозному варвару. Римляне снова умоляли папу Льва спасти город, и он сделал, что было в его силах. Однако в этот раз, в 455 году, ему удалось лишь договориться об относительно мирном и гуманном разграблении города: варвары не трогали церкви и убежища для населения, но занимались лишь одним – старались собрать все ценное, что еще оставалось в вечном и слабом городе. Несколько лет спустя император Востока повел свои корабли и сухопутные войска на Карфаген, чтобы наказать Гейзериха, и здесь римляне пережили одно из самых ужасных военных поражений во всей истории древнего мира[363].
Несторий торжествовал. Хотя он в целом одобрял богословие папы Льва, он не мог простить, что тот не оправдал его вместе с Флавианом и другими жертвами козней египтян. Лев, писал он, «воистину держится правой веры, но он одобрял несправедливости, которые совершили в отношении меня без расследования дела и суда». Несторий (или его позднейший редактор) видел во втором разграблении Рима Божье наказание за эту несправедливость. Он облек свой рассказ о судьбе города в форму пророчества:
Однако вскоре совершится второе нашествие варваров на Рим, во время которого Лев… собственными руками передаст варварам священные сосуды из алтаря и своими глазами увидит, как дочерей императора, царствующего в то время, уводят в плен[364].
Однако престиж папы Льва не пострадал из-за этой неудачи: все понимали, что надеяться на два чуда подряд – это было бы уже слишком. Напротив, он продолжал пользоваться авторитетом – верховным – в церкви гибнущего римского мира до дня своей смерти в 461 году. Он оставил по себе удивительное наследие в виде доброго имени церкви Рима, а ряд его преемников вошел в историю папства, так что на протяжении последующего тысячелетия с лишним на них ссылались, желая обосновать верховную власть Рима над всеми церквами. Иларий, преемник Льва, не снизил планку римских амбиций и не стеснялся говорить о них вслух. Это был тот самый человек, который на Втором Эфесском соборе тщетно пытался утихомирить бушующую толпу противников Флавиана и которому пришлось спасаться оттуда, прибегнув к переодеванию. Несмотря на все унижения и скандалы Рима эпохи Темных веков память о Льве и Иларии сохранилась и стала надежным основанием будущего папства.
3. Потерянная вселенная
Ни один сын римского императора не будет садиться на престол отца, пока секта халкидонцев правит миром.
Севир Антиохийский8. Как церковь потеряла полмира
Если кто-либо из них признает истинность Халкидонского собора, его можно отпустить; того же, кто говорит, что собор ошибочен и ложен, утопите в море.
Император Ираклий, ок. [635].
В 653 году солдаты римского императора Константа II штурмом взяли Латеранский дворец в Риме. Они арестовали тогдашнего папу Мартина I и Максима, одного из величайших богословов и мистиков той эпохи. Обоих пленников отправили в ссылку, оба они пострадали от жестокого обращения властей как противники императора. Палачи отрубили Максиму правую руку и вырвали язык. Мартин умер два года спустя в ссылке в Крыму, Максим – несколькими годами позже в Грузии. Ортодоксально-кафолические церкви считают обоих этих защитников истины, готовых отдать за нее жизнь, мучениками: они почитают их как святого папу Мартина и Максима Исповедника[365].
Эти двое пострадали потому, что не могли согласиться с императором по самому важному и самому спорному вопросу его царствования: относительно монофелитства (учения о единой воле). Прошло уже две сотни лет после Халкидона, еще два века тому назад Маркиан призывал положить конец «перебранкам нечестивых», но империю продолжали раздирать споры[366]. Церковь и придворные искали какого-то решения, которое бы удовлетворило обе стороны, примирило бы сторонников одной и двух природ. В 630-х, казалось бы, такое решение было найдено: обладал ли Христос одной природой или двумя, его воля была единой. Разве это не может стать основой для соглашения между Египтом и Сирией, Африкой и Западом? Но, как показывает атака императора на Латеранский дворец, попытка не увенчалась успехом. Мартин и Максим пострадали за свою верность Халкидону.
Достижения Халкидона были относительными. По прошествии многих лет после 451 года мы все еще не видим следов торжества Халкидона
Нас не должны удивлять жестокости имперской власти, но здесь следует обратить внимание на дату – столь поздний срок указывает на то, что достижения Халкидона были относительными. По прошествии многих лет после 451 года мы все еще не видим следов торжества Халкидона. В течение 150 лет после собора в иные периоды «голубая» ортодоксия царила в императорском дворце, но были и другие периоды – иногда тянувшиеся десятилетиями без перерыва, – когда режим терпимо относился к монофизитству или даже стоял на его стороне. В такие годы императоры поддерживали тех патриархов и епископов, которые распространяли и вводили учение об одной природе. Христиане могли извлечь ценные уроки из истории недавних лет. Если сам Халкидон был контрреволюцией против переворота, устроенного на Втором Эфесском соборе, значит, положение дел может измениться снова. Около 510 года стало казаться, что Халкидон останется просто маловажным эпизодом далекого прошлого. Лишь в VI веке халкидонцы могли уверенно праздновать свою победу[367].
После политической победы Халкидона христиане продолжали спорить о все тех же вопросах, такие споры возникали в новых формах снова и снова. Конфликты между крупными регионами и юрисдикциями стали казаться почти нормальным явлением, даже раскол между Римом и Константинополем. В церкви постоянно происходили низложения епископов и чистки, а насилие и волнение разделяло возмущенные города и провинции. В итоге несогласные церкви пошли на немыслимый шаг – они создали альтернативные параллельные структуры[368]. Таблица 8-1. демонстрирует взлеты и падения халкидонцев по ходу истории.
Таблица 8-1.
КОЛЕБАНИЯ РЕЛИГИОЗНОГО РАВНОВЕСИЯ В РИМСКОЙ ИМПЕРИИ МЕЖДУ 470-ми И 650-ми ГОДАМИ
470—518 Преобладание монофизитских или близких к монофизитам режимов
480—550 Возникновение самостоятельной несторианской церкви
510—600 Возникновение самостоятельных монофизитских церквей
518—630 Империя решительно вводит учение Халкидона
630—650 Христианская Римская империя теряет контроль над Египтом и Ближним Востоком
